— Уже почти половина седьмого. Если я предложу угостить ее ужином… я сомневаюсь, чтобы это был правильный подход.

— Ты знаешь, как обращаться с женщинами, а я нет.

— Да-а, — я сел за свой стол и подтянул к себе телефон. — Если вас интересует мое мнение, то предложение, которое вы им только что сделали, приведет нас прямиком в тюрягу. Причем обоих.

Вулф хрюкнул. Я начал набирать номер.

5

В Нью-Йорке выпадают прекрасные летние вечера, когда ему этого захочется, и сейчас стоял как раз такой вечер — теплый, но не жаркий и не удушливый. Когда мы остановились на углу Восточной Пятьдесят первой улицы и Лексингтон-авеню, я заплатил таксисту, вылез из такси и огляделся. При ярком солнечном свете на старом кирпичном здании, возможно, видны были бы следы жизненных передряг, но сейчас, в свете заката, оно смотрелось совсем неплохо. Войдя в вестибюль, я проглядел список жильцов на стене. Во втором сверху ряду значилось «Девлин — Берк». Я нажал кнопку, толкнул дверь, услышав звук открывающегося замка, вошел, огляделся в поисках лифта и, не увидев его, начал взбираться по лестнице. Тремя этажами выше была открыта дверь, и в ее проеме меня ждала Делла Девлин.

Я поприветствовал ее дружески, но не развязно. Она кивнула, менее дружески, прижалась к стене, чтобы дать мне пройти, закрыла дверь и провела меня в гостиную. Я огляделся с выражением товарищеского интереса. Кресла и кушетка в летних чехлах выглядели манящими и прохладными. На стенах — полки с книгами. Окно выходило на улицу, помимо проема, ведущего в прихожую, было еще три двери, две стояли нараспашку, а одна была неплотно прикрыта.

Она села и пригласила присесть меня.

— Я не могу вообразить, — сказала она громким голосом, в чем, казалось, не было необходимости, несмотря на уличный шум доносящийся из окна, — что вы хотите спросить у меня такого таинственного.

Сидя, я рассматривал ее. Горела только одна лампа в углу, и в ее тусклом свете Делла смотрелась не так уж плохо. Ушки бы ей вдвое поменьше, и можно было бы провести с ней вечер, если не слишком приглядываться.

— Ничего таинственного здесь нет, — возразил я. — По телефону я сказал, что дело у меня личное и конфиденциальное, и все. Мистер Вулф полагает, что для вас было бы обременительно снова приезжать к нам в контору, так что он прислал меня. Мисс Берк вышла, не так ли?

— Да, она отправилась с друзьями посмотреть шоу. «Ребята и девчата».

— Прекрасно. Это хорошее шоу. Дело у меня и впрямь конфиденциальное, мисс Девлин. Мы действительно одни?

— Конечно, одни. Так в чем же дело?

Концы не сходились с концами в трех местах. Во-первых, у меня было предчувствие, а мои предчувствия часто оправдывались. Во-вторых, она говорила слишком громко. В-третьих, то, она так подробно ответила на мой вопрос о Кэрол Берк, даже назвав шоу, выглядело откровенно фальшивым.

— Причина, по которой это так конфиденциально, — сказал я, — заключается в том, что вы должны сами решить, как вам поступить. Я сомневаюсь, чтобы вы представляли, насколько мало долгие пересуды с другими помогут вам решиться. Вы сказали, что мы одни, но я нисколько не удивлюсь…

Я вскочил, подошел к неплотно закрытой двери, подумав, что эта наиболее вероятное место, и рывком распахнул ее. За мной раздался сдавленный крик Деллы Девлин. Передо мной, прислонясь к полкам стенного шкафа, заполненным коробками и разными мелочами, стояла Кэрол Берк. Первый же взгляд на нее дал мне ответ на вопрос, на что похожи ее глаза, когда случается нечто такое, что по-настоящему волнует ее.

Я отступил. Тараторящая как сорока Делла Девлин оказалась рядом со мной. Я сжал ее руку, достаточно сильно, чтобы причинить боль, и обратился к Кэрол Берк, которая выбиралась из шкафа:

— Господи, неужели я кажусь таким лопухом? Может быть, ваши косые взгляды не настолько проницательны, как вы думаете…

Делла завопила:

— Уходите! Убирайтесь вон!

Кэрол остановила ее:

— Позволь ему остаться, Делла, — ее голос звучал спокойно и презрительно. — Он всего-навсего задрипанная дешевая марионетка, пытающаяся стянуть то, что плохо лежит, для своего хозяина. Я вернусь примерно через час.

Кэрол шагнула вперед. Делла, отчаянно вереща, схватила ее за руки, по Кэрол вырвалась и прошла через одну из открытых дверей. Из соседней комнаты раздались звуки, затем она появилась снова в шляпке и жакете, с сумочкой в руках и прошла к выходу. Наружная дверь открылась и затем хлопнула. Я подошел к окну, высунул голову наружу и через минуту увидел, как Кэрол появилась на тротуаре и зашагала в западном направлении.

Я вернулся к своему креслу и сел. Открытая дверца стенного шкафа смотрелась неприглядно, я встал, закрыл ее и уселся обратно.

— Давайте выкинем из головы эту досадную сцену, — бодро предложил я. — Затея со шкафом в любом случае была дурацкая, она могла бы просто задохнуться там. Садитесь и расслабьтесь, пока я попытаюсь стянуть то, что плохо лежит, для своего хозяина.

Делла вскочила.

— Меня не интересует ничего из того, что вы можете сказать.

— Тогда вам не следовали впускать меня. И, конечно, засовывать мисс Берк в этот шкаф. Давайте покончим с этой комедией. Я просто хочу понять, знаете ли вы, как использовать десять тысяч долларов.

Она вытаращила глаза:

— Знаю ли я что?

— Садитесь, и я расскажу вам.

Она подошла к креслу и села. Я передвинулся в более удобную позицию — лицом к ней.

— Сначала я хочу сказать вам пару вещей о расследовании убийств. При…

— Я уже слышала все, что только можно об убийстве.

— Я знаю, что вы слышали, но вот еще кое-что. Когда вы замешаны в убийство, никого не интересует, как много вы хотите слышать. Это единственный вопрос, которого никто не задаст вам. Пока дело Рэкила не будет раскрыто и не будут получены ответы на все вопросы, вы будете слышать о нем до конца ваших дней. Смотрите фактам в лицо, мисс Девлин.

Она промолчала. Только сжала руки.

— Еще кое-что о расследовании убийств. Кого-то убивают и полиция принимается за работу. Каждого, у которого может быть хоть крупинка важной информации, допрашивают. Скажем, они расспрашивают пятьдесят человек. Сколько из этих пятидесяти отвечают совершенно искренне? Может быть, десять, может быть четверо или пятеро. Они это знают, этого ждут, и вот почему, когда они думают, что дело того стоит, они задают одни и те же вопросы одному человеку снова и снова, стараясь узнать истину. Они часто действуют таким образом, почти всегда с людьми, которые придумывают целые истории о том, что они сделали или видели, со всеми деталями. Конечно, вы не из их числа. Вы не придумывали истории со множеством деталей. Вы просто ответили на простой вопрос «нет» вместо «да». Они не смогли поймать вас…

— Что за вопрос? Что вы хотите сказать?

— Я как раз собираюсь. Я хочу…

— Вы хотите сказать, что я солгала? О чем?

Я покачал головой, не обвиняя ее по лжи.

— Подождите, пока я не дойду до этого. Вы, конечно, изобразите большое удивление, если я просто заявлю, что Файфи Гоухин убила Артура Рэкила, подменив его капсулу в ресторане тем вечером, и что вы видели, как она это проделала. Естественно, вам придется, поскольку полиция спрашивала у вас, видели ли вы, как кто-то проделывал эти действия или их часть, и вы ответили «нет». Не так ли?

Она нахмурилась, задумавшись. Ее руки все еще были сжаты.

— Но вы… вы ведь не делали никакого такого заявления.

— Верно. Я лучше пойду другим путем. У Ниро Вулфа свой метод расследования и свой способ получения выводов. Он пришел к выводу, что если он пошлет меня на встречу с вами, попросить вас сказать полиции, что вы видели, как Файфи Гоухин подменила капсулы, то это послужит интересам истины и правосудия. Итак, он послал меня, и я прошу вас. Возможно, вас это смутит, но это не так и плохо. Как я уже объяснял, это будет не первый раз, когда кто-то неожиданно что-то вспоминает. Вы можете сказать, что вы и мисс Гоухин были подругами, и вам очень не хотелось говорить об этом, но теперь вы поняли, что должны сказать правду. Вы можете даже сказать, что я пришел сюда и убедил вас заговорить, но вам, конечно, не нужно упоминать о десяти тысячах долларов. Затем…