Его пробудил звук лязгнувшего засова. Он встрепенулся, приподнялся на постели и ждал. Дверь медленно открывалась. Слабая полоска света все расширялась, и наконец в проеме показалась чья‑то фигура со свечой в руке.

«Уж не Роза ли?» — мелькнула у него в голове слабая надежда.

Это была, судя по всему, женщина. Ее очертания скрывал плащ, ниспадавший почти до пят.

Мушкетер встал и поклонился.

— Кто бы вы ни были, приветствую вас в моем уединении, — церемонно произнес он.

Пришедшая откинула капюшон, скрывавший ее лицо. И Виктор тотчас узнал дочь кастеляна Нину.

— Добро пожаловать, Нина. Рад видеть вас.

Появление Нины всколыхнуло в нем надежды. Мушкетер понял, что она явилась неспроста, что у нее есть для него какое‑то сообщение, несомненно важное.

— Я воспользовалась тем, что отец уснул, и потихоньку вытащила у него ключи, — торопливо проговорила Нина. — Днем во дворец явилась команда солдат во главе с лейтенантом. У всех входов и выходов выставлены посты. Мне удалось подслушать разговор лейтенанта с отцом. Речь шла о вас. Лейтенант сказал, будто бы на дворец готовится нападение с целью выкрасть вас и что поэтому герцог Бофор, которому подчинен мой отец, приказал принять меры предосторожности.

Виктор насторожился. Нападение? Вряд ли. Скорей всего, это выдумка Бофора, а на самом деле он хочет расправиться с ним, чтобы уничтожить опасного свидетеля.

Нина продолжала рассказывать. И его предположение полностью подтвердилось.

— Днем неожиданно приехал виконт Марильяк и прошел прямо к отцу. Я была в соседней комнате и слышала весь разговор — отец забыл притворить дверь. Могу даже предположить, что он сделал это намеренно… Виконт сказал отцу, что герцог Бофор приказал по первому требованию лейтенанта выдать ему ключи от башни и не препятствовать тому, что случится. Отец спросил: а что должно случиться? И тогда виконт ответил, что солдаты должны арестовать мушкетера, а если он окажет сопротивление, то убить… Когда виконт уехал, отец был в расстройстве. Он не знал, как ему поступить, потому что он чувствует к вам искреннее расположение. Потом он решил посоветоваться со мной. Он сказал мне: «Дочь моя, ты знаешь, что я не смею ослушаться приказа герцога, иначе он лишит меня места, и тогда мы с тобой вынуждены будем пойти по миру… Во дворце затевается убийство, и я не хочу способствовать этому. Надо предупредить мушкетера…» Я спросила: «Как можно предупредить его, если ключи от башни в полном твоем распоряжении. Это должен сделать ты сам». — «Я не могу, — ответил он. — Это станет известно герцогу. Кроме того, они расставили посты у всех дверей. Правда, на ночь они их снимают. За исключением наружных… Я открою тебе одну тайну, —тихо сказал отец. — В башне есть потайной люк. Если сдвинуть кровать, то откроется пол, выстланный каменными плитами, такими же, как вся башня. Неискушенный глаз ничего не заметит. На самом же деле одна из плит поднимается. Ее можно узнать по кресту, выцарапанному на ней». — «И что дальше?» — спросила я. Тут отец снова понизил голос. «Вы тихо поднимете эту плиту. Под ней откроется ход. Надо сказать мушкетеру, что он должен осторожно спуститься по лестнице и выйти в подземный коридор. Он проложен под дворцом и заканчивается в парке. Там есть неприметный выход, замаскированный кустарником. Ему надо только отвалить еще одну плиту, и он окажется на свободе. Этот подземный ход был сделан в незапамятные времена — на случай осады. И о нем знаю только я», — сказал отец. И еще он сказал: «Нина, ты меня поняла? Я ничего не знаю. Ты проделаешь все втайне от меня. Запомни только одно — как только мушкетер спустится в подземный ход, ты должна установить плиту обратно, придвинуть кровать, затем запереть обе двери и положить ключи на место. Я в это время буду спать». — «Но, отец, — возразила я, — для всего этого нужен инструмент». Он указал мне на короткий ломик, лежавший у двери. «Возьмешь с собой его, — сказал он. — И две свечи».

Нина вынула из‑под плаща свечи и ломик и протянула их Виктору.

— Но и это еще не все, — продолжала она. — Я успела предупредить Леона. Он был чрезвычайно озабочен. Сам он не сможет встретить вас, но сказал, что отправит верхом двух верных людей. Я рассказала ему, где им надо быть, чтобы вы не разминулись. Там есть верная примета — полуразвалившаяся беседка в нижней части парка. К ней ведет единственная мощеная дорожка. Они отвезут вас к Розе–Клодине. Она предупреждена и будет ждать вас.

— Нина, вы моя спасительница! — Виктор в порыве благодарности сжал руку девушки. — Все так прекрасно устроено. Давайте же не будем медлить и приступим. — Он решительно отодвинул кровать и без труда обнаружил помеченную плиту. Нина светила ему. Каменная крышка легко приподнялась. Она была тоньше остальных плит. Из отверстия пахнуло холодом и сыростью.

— Дайте‑ка свечу, — попросил Виктор.

Нина покорно протянула ему свечу. И мушкетер опустил ее в отверстие. Язычок пламени затрепетал.

— О! Да у этой крышки есть снизу нечто вроде ручки, чтобы без помех закрыть люк изнутри! — воскликнул Виктор. — Что ж, милая моя спасительница, дайте мне ваши руки на прощание. И я отправлюсь.

Он припал губами к ее ручкам, затем спустился вниз и задвинул крышку. Та с глухим стуком встала на место.

Кровать была тяжелой, и Нине пришлось попыхтеть. Но все же она придвинула ее к стене. Затем она внимательно осмотрела все, дабы не оставалось никаких следов бегства, взяла ломик и вышла из комнаты.

Виктор осторожно спускался вниз по узким ступеням, вырубленным в камне. Ход был узкий, рассчитанный на одного человека, и мушкетер то и дело касался плечами каменных стенок.

Наконец он оказался внизу. Здесь проход расширялся. Вскоре он попал в небольшой зал. По бокам его стояли деревянные скамьи. С другой стороны в стену были вмурованы железные кольца, заканчивавшиеся цепями. Виктор обратил внимание на углубление, а лучше сказать — нишу.

«Не ход ли это куда‑нибудь?» — подумал он и, движимый любопытством, посветил внутрь. Заглянул и невольно вздрогнул.

К ржавым цепям были прикованы два скелета, верней, то, что от них осталось. Как видно, здесь был застенок, куда отправлялись жертвы владельцев дворца. Здесь их пытали, здесь они умирали. И их стоны и жалобы не достигали ничьих ушей.

Виктор продолжил путь. Проход то суживался, то расширялся. Там, где он расширялся, были устроены либо ниши, либо камеры. В одной из них Виктор обнаружил два старых заржавленных аркебуза. Дерево прикладов от прикосновения рассыпалось с легким шорохом.

В другой камере, загражденной кирпичной кладкой, так что оставалась лишь узкая щель, на полу лежала груда человеческих костей. Судя по трем черепам, она принадлежала трем узникам. В какое время произошла эта трагедия, кто были несчастные, замурованные в камере, трудно было сказать.

Виктором овладел азарт исследователя. Теперь он обследовал не только ниши и камеры, но и малейшие углубления в стенах. Их было немало. Судя по некоторым предметам, обнаруженным в них, это были запасники. Так, в одной из них лежали кирка, молоток и долото. Все было покрыто толстым слоем пыли.

Другая, судя по всему, служила очагом. Об этом свидетельствовали головешки и котелок, так и оставшийся висеть на массивном железном пруте. Толстый слой копоти на стенах и потолке говорил о том, что этим очагом пользовались достаточно долго.

Да, прежние владельцы дворца пользовались подземельем довольно основательно. Быть может, они отсиживались здесь во время какой‑нибудь осады, либо спускались сюда в минуту опасности?

Скоро он нашел подтверждение этому. Несколько ответвлений говорили о том, что с подземельем сообщались и другие помещения дворца. Он пошел по одному из них. Это был просто подземный ход без каких‑либо ниш и камер. В конце концов Виктор достиг ступеней, вырубленных в камне. Он осторожно поднялся по ним и уперся в каменную плиту, заграждавшую выход. Она также была снабжена подобием ручки, чтобы можно было задвинуть ее изнутри. Виктор попытался осторожно приподнять ее, но она не поддавалась. Он удвоил усилие — тот же результат.