Однополчанину
А. Зайцеву
Не бабочки в травах порхали,
А, нам обдирая висок,
Трещал в парашютном перкале
Натруженный ветер высот.
И в воздухе том накаленном,
Предчувствием душу сверля,
Нам под ноги с жестким наклоном
Летела навстречу земля.
Она с каждым годом покатей,
Она с каждым разом трудней.
И все-таки, Зайцев Аркадий,
Мы ходим пока что по ней.
Сельский обелиск
Война просвистала,
И, резко видны,
Глядят с пьедестала
Герои войны.
На черном железе
Стоят мужики.
Один на протезе,
Другой без руки.
Сновидение
Все никак не мог уснуть
И забыться понемногу.
Видел зимний этот путь,
Видел дымную дорогу.
Сон был порван пополам,
А потом на четвертушки.
И спешил я по делам,
Не подняв щеки с подушки.
Помогите кто-нибудь.
Я с войны хочу вернуться…
Все никак не мог заснуть,
А потом не мог проснуться.
Мемориал
Не жаль уже душ своих бренных.
Декабрьским темнеющим днем
Из лагеря шестеро пленных
Рванули:
— Неужто уйдем?..
Конвой — по горячему следу.
— Уйдем! Не сходите с ума:
Луна не дает еще свету,
Снежку подсыпает зима…
Но — шапки задумчиво скинем,
Поскольку средь снежной слюды
Доныне мерцанием синим
Отмечены эти следы.
«Блики на плитах…»
Блики на плитах
Оставил закат.
Сколько убитых
В могилах лежат!
Племя святое,
Что в пламени том
Умерло стоя.
Упало — потом.
Антивоенное
На Земле пустота,
На Земле — ни души.
Под провалом моста
Шелестят камыши.
Для нежданных гостей,
Совершивших прилет,—
В трубах наших костей
Тонкий ветер поет.
«Сквозь березник тлеют купола…»
Сквозь березник тлеют купола
Старой церкви. И крепчает ветер.
Ты почти такая, как была
Той порой, когда тебя я встретил.
Шутка ли сказать, когда кругом
Перемены, только перемены.
На пути, все более крутом,
Так они теперь обыкновенны.
Шутка ли сказать, когда вдали
Смешаны построек этих стили.
Сколько поломали, возвели.
Даже купола позолотили!
Только предвечерняя звезда
Не сдается времени на милость.
И, со мной пришедшая сюда,
Ты, как небо, мало изменилась.
«Расставанья все и все прощания…»
Расставанья все и все прощания —
С женщиной, и только с ней одною.
С плачущей иль прячущей отчаянье
Женщиной — невестой и женою.
И всесильна жажда возвращения
К женщине — в теченье всей разлуки.
Сквозь преграды все и обольщения,
Горькие сомнения и слухи.
Эти встречи были нам обещаны…
И вовек лучами осиянна
Жизнь, что появляется из женщины,
Как из Мирового Океана.
«Лицо пристроила в ладони…»
Лицо пристроила в ладони,
Поплакала и поднялась.
И оказалась в новой зоне,
С былой утратившая связь.
Лишь в зеркале — в том свете дальнем,
В том обрамлении волос,—
Лицо, промытое страданьем,
Слегка распухшее от слез.
Женские лица
Набирает силу лист.
Я маршрут себе намечу.
Сколько ранних женских лиц
Попадается навстречу.
На троллейбус, на метро
Накатила дымка эта.
Вон их сколько намело —
Словно вишенного цвета.
Сколько свежих женских лиц
Чистым утром на припеке.
И какой-то старый лис,
Промелькнувший в их потоке.
«Жены молоденькой подруги…»
Жены́ молоденькой подруги,
Их до поры сплоченный круг,
Их столь порывистые руки,
Что книга валится из рук.
А загорели — как на юге,
Да не идут на ум науки.
Не Академия наук,
А академия подруг.
Жены́ любимые подруги.
«Давно ли на скамье…»
Давно ли на скамье
В обнимочку сидели?
Вернулся он к семье
В начале той недели.
Вернулся наконец.
Пять лет сравнялось сыну.
Стоит его отец
И ровно держит спину.
Высокий и прямой.
Прошла его измена.
Негаданно домой
Вернулся как из плена.
Не чувствуя вины,
Стоит себе у входа.
Вернулся как с войны —
Через четыре года.