Я молча проследовала за Олегом Станиславовичем, на ходу обдумывая его слова. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, потом зашли в пустой кабинет математики, который тут же был заперт на ключ. После этой, уже стандартной, процедуры, учитель повернулся ко мне и хмуро спросил:
- О чем вы говорили с Борисом Николаевичем?
- О том же, полагаю, о чем и вы с ним. Он мне показывал электронное письмо, я даже прочитала то, что там написано. Вы не находите, что клоуны вышли из-под контроля?- наверное это звучало по-хамски, но при воспоминании о состоявшемся разговоре с директором, на меня разом накатили возмущение, злость и дикая ненависть к тому, кто все это затеял.
- Я знаю, о чем ты думаешь, но поверь, мы обязательно поймаем виновника всех бед. Я предлагаю начать прямо сегодня... Вы согласны?
Я не нашлась, что ответить, ведь не предполагала, что его план возымеет действие на следующий же день, после того, как был составлен. Но от меня ждали положительного ответа и я видела это в нетерпеливом постукивании пальцев, в горящих от возбуждения глазах, однако я должна была ему рассказать о том, что слышала утром. Конечно, это рискованно, ведь я не знаю наверняка, имеет ли Марина причастность к этому делу, но рассказать стоит и я чувствовала это, каким-то внутренним чутьем, что-ли:
- Олег Станиславович, послушайте, мне надо рассказать вам нечто очень важное. Видите ли, за достоверность этой информации я ручаться не могу, но я сочла ее подозрительной, вот и решила, что вам лучше обо всем узнать,- я неотрывно смотрела куда-то в пол, но на последнем слове не выдержала и взглянула на учителя, который, похоже, уже приготовился внимать моему рассказу. Что поразило, так это то, что мои слова значимы для него, что он воспринимает их всерьез и готов выслушать все, что я скажу, даже не осознавая, что тем самым стремительно завоевывает мое доверие. И я доверяла ему, так, как никому ранее, не считая родителей.
- Сегодня я подслушала мобильный разговор одной девушки из моего класса, она говорила о шантаже, о том, что сомневается, нужно ли так поступать, и еще добавила вот это: "...тем более, если учесть кого мы собираемся шантажировать", а потом она сказала, что отправила то, о чем ее просили, но анонимно, так что никто ничего не узнает. Насколько я поняла, ее собеседником был парень, но она не называла его имени.
Ответом мне было молчаливое раздумье, проступившее на его лице и длившееся ровно столько, сколько требуется, чтобы вновь начать разглядывать деревянные доски в кабинете.
- Николай Борисович как раз вызвал мастера, который бы вычислил отправителя, и я сомневаюсь, что мы не сможем узнать его электронный адрес, но обращаться в полицию директор не намерен, по крайней мере на протяжении двух дней, за которые мы с вами и постараемся саморучно поймать этого шантажиста. Но как зовут ту девушку?
- Марина Крушнова, дочь местного владельца двух супермаркетов в центре города, но вы сами понимаете, что обвинить ее в чем-то, основываясь на мои слова - не получится, а если спросить, с кем она разговаривала - вряд ли ответит.
- Мы пока что оставим это, тем более, учитывая твою неуверенность, сложно будет предпринимать какие-либо действия. Но что с моим предложением?
Я окончательно потупилась, не в состоянии отвести глаз с подошв собственных ботинок, так и стояла, прислонившись к дверному косяку. Дальнейшее было либо плодом моего взыгравшего воображения, что означало бы проблемы с психическим здоровьем, либо мир сошел с ума, и все перевернулось вверх дном. Но какое бы объяснение я не придумывала, все равно не смогу докопаться до истинных мотивов, руководящих Олегом Станиславовичем в тот момент, когда его губы, неизвестно как оказавшиеся в дюйме от моих, бережно накрыли их в легком, невесомом поцелуе. Поцелуй не был требовательным, страстным, нет, куда лучше будет назвать его умиротворяющим, таким, что заставляет забыться, забыть кто ты, где ты, и в каком временном пространстве находишься. Я закрыла глаза, погружаясь в омут с головой, и где-то на краешку сознания ощущая как дрожат руки.
Жаль, что все закончилось так же неожиданно, как и началось. Он просто отстранился от меня, а я почувствовала, что потеряла надежную опору и защиту, окутывающую мою душу секунду назад. Однако, пелена сладострастия очень скоро опустилась, и я, с трудом сопротивляясь, так как шок понемногу отходил, открыла для себя четкое осознание произошедшего. Судя с того, какое выражение сейчас царило на лице учителя, легко можно было догадаться, что его состояние ничем не лучше. Я быстро отвернулась к двери, понимая, что не выдержу этого пронизывающего, какого-то нового взгляда на себе, не смогу ответить на него как подобает. А как подобает? Разве сейчас мы должны принимать во внимание условности, которые сами же и нарушили? Нет смысла что-то объяснять, что-либо говорить, умнее всего просто уйти, и позволить каждому из нас обдумать все наедине.
- Посмотри на меня,- в его интонации мне почудились нежные нотки, какие еще никогда не проскальзывали в наших разговорах. Что это? Моя фантазия, или не утаенная реальность? Что?
- Мне надо уходить... у меня урок и... прошу, выпустите меня отсюда,- мой голос дрогнул, не сумела скрыть волнения и была в полушаге от того, чтобы выпустить наружу захлестывающие внутри эмоции. Я не могу посмотреть ему в глаза, не могу и точка.
Дышать становилось все труднее, и если я пробуду здесь еще хотя бы пять минут - не факт, что не задохнусь. Хвала небесам, Олег Станиславович это каким-то чудом понял и поспешил открыть дверь. За это я была вдвойне благодарна все тем же небесам, потому что он больше ничего не сказал, раскрыв настежь дверь, без лишних слов позволил мне уйти. Я не ушла, я выбежала из кабинета, и, не оглядываясь туда, где вероятно стоял учитель, побежала куда-то подальше отсюда, минуя заинтересованные взгляды школьников и придирчивые учителей. Побежала, не раздумывая о том, куда бегу. Наверное, от самой себя...
Урок 13: хорошие друзья рядом - первый ключ для решения проблемы.
Бежала я долго. Очень. Остановилась только когда добежала до самого отдаленного места в школьном дворе. Туда, где никого не обнаружилось вовсе не по счастливому стечению обстоятельств, а банально оттого, что все ученики давно разбрелись по классам, тем самим, отреагировав, в отличие от меня, на прозвеневший звонок. Туда, где мне никто не сможет помешать. Тот факт, что я прогуливаю - а это случалось со мной крайне редко, меня не сильно волновал, да и вообще было трудно думать о чем-то ином, кроме произошедшего в кабинете Олега Станиславовича. Удивительно, но именно о таком поцелуе я всегда и мечтала. Нет, в качестве того, на кого будет возложена эта ответственная миссия, не обязательно должен был выступать мой учитель математики, такого и в мыслях не было... до сегодняшнего дня. Но сам поцелуй! Он представлялся мне именно таким - нежным, невесомым, заставляющим парить в облаках, в чем-то осторожным и бережным. Словом, такого поцелуя ждет каждая девушка от своего любимого. Не просто парня, нет, любимого - того, в ком можно быть уверенной, кому можно верить и не боятся, что вера будет утрачена, кого можно любить и быть искренней в своей любви. И такого поцелуя хотела я. Я ждала его от Саши, но, хоть мы и целовались, причем много раз, его поцелуи были совсем иного рода. Он не любил меня до конца, а может и не думал о том, чтобы любить, пользуясь мной, как временной игрушкой, которую без зазрения совести выбросил бы на помойку, вдоволь наигравшись. К счастью, я не позволила ему этого сделать, и впредь не позволю никому, у кого в планах окажутся те же намерения, что порою проскальзывали в его глазах.
Вот я получила этот заветный поцелуй, и что дальше? Как видеться с учителем? Как смотреть ему в глаза? И хоть умом я понимаю, что виновен он, а не я, так как поцеловал меня он, но, боюсь, не сумею при встрече поднять взгляд выше его подбородка. А это уже плохо, очень плохо, потому что видеться мы будем, и не только в стенах школы, но и за ее пределами, а как тогда не смотреть на него? Еще подумает, что я сильно зацикливаюсь на событиях. А я не зацикливаюсь, просто не воспринимаю сегодняшнее происшествие как нечто обыденное, не думаю, что этим веду себя по-детски. Хотя, кто знает, как это выглядит со стороны, в любом случае, я была несказанно рада, что сегодня удастся избежать еще одного похода в математический кабинет, но завтра... До завтра еще уйма времени, за которое я постараюсь убедить саму себя, что ничего сверхъестественного не произошло, и нужно продолжать ходить на его занятия, пытаться понять учебный материал и как-то решать проблему с шантажом. Боже, о чем я говорю? Если мне и получится выполнить все выше перечисленное, то лишь приложив громадные усилия воли, коих у меня не числилось в запасе, а потому...