547 Хотя в подавляющем большинстве случаев компенсация нацелена на установление нормального душевного равновесия, и таким образом она оказывается чем-то вроде саморегуляции психической системы, все же не следует забывать, что при определенных условиях и в известных случаях (например, при латентных психозах) она может привести к фатальному исходу, если разрушительные тенденции перевесят. Тогда результатом может стать, к примеру, самоубийство или другие аномальные действия, которые, по-видимому, «предуготовлены» в жизненных паттернах, наследуемых некоторыми индивидами.

548 При лечении неврозов стоит задача по восстановлению в общих чертах гармонии между «осознаваемым» и «бессознательным». Как известно, это может происходить самыми разнообразными способами, начиная с организации «естественной жизни», обращения к здравому смыслу, укрепления воли и вплоть до «анализа бессознательного».

549 Упрощенные методы очень часто дают осечку, и, когда врач перестает понимать, как же следует лечить пациента дальше, компенсаторная функция сновидения предлагает ему желанную помощь. Конечно же, не бывает такого, чтобы сновидения современных людей указывали бы на какое-то подходящее средство исцеления, как, например, это происходило в инкубационных сновидениях (сновидениях в период болезни), которые снились больным в храмах Асклепия⁴. Однако они иногда высвечивают ситуацию пациента таким образом и таким способом, что это может способствовать выздоровлению даже помимо прямого свидетельства. Они приносят воспоминания, прозрения, переживания, которые пробуждают в личности дремлющие в ней потенциальные качества, и обнаруживают бессознательный элемент в его взаимоотношениях. Тот, кто взял на себя труд проработки своих сновидений с помощью квалифицированного специалиста и посвятил этому достаточно длительное время, редко остается без обогащения и расширения своего горизонта. Именно благодаря компенсаторному действию сновидений их методический анализ позволяет сделать доступными и уяснить новые точки зрения, он открывает новые пути преодоления душевного застоя и выхода из него.

550 Понятие «компенсация», естественно, дает нам лишь самое общее представление о функции сновидений. Если же удается обозреть серии сновидений, числом более нескольких сотен, как это происходит при длительном и трудном лечении, аналитик невольно наблюдает феномен, который в случае единичного сновидения оставался сокрытым за соответствующей компенсацией. Это явление напоминает процесс развития, происходящий в самой личности. Поначалу каждая компенсация представляется одномоментной настройкой, соответствующим «выравниванием» односторонности или востановлением нарушенного равновесия. Однако по мере накопления опыта и при более глубоком постижении эти кажущиеся одноразовыми акты компенсации организуются в нечто, напоминающее план. Кажется, что они взаимно связаны между собой и соподчинены какой-то общей цели, так что теперь длинная серия сновидений представляется уже не хаотичной чередой бесмысленно нанизанных друг за другом событий, никак друг с другом не связанных и одномоментных, а свидетельством осуществления процесса развития и упорядочения, который протекает планомерно, шаг за шагом. Я обозначил это бессознательное течение, спонтанно проявляющееся в символике длинной серии сновидений, как процесс индивидуации.

551 Здесь было бы уместно привести поясняющие примеры, в которых бы раскрывался наш способ трактовки и обработки сновидений. К сожалению, однако, это совершенно невозможно по техническим причинам. Поэтому я отсылаю читателя к своей книге «Психология и алхимия», которая среди прочего содержит описание структуры серии сновидений, причем особое внимание уделяется процессу индивидуации.

552 Вопрос о том, можно ли вне аналитической процедуры распознать в длинной серии сновидений ход развития, нацеленного на индивидуацию, пока еще остается, за неимением соответствующих исследований, без ответа. Аналитическая процедура, в особенности когда она включает в себя систематический анализ сновидений, оказывается «процессом, ускоряющим развитие», как когда-то удачно заметил Стэнли Холл. Поэтому вполне возможно, что те мотивы, которые сопровождают процесс индивидуации, проявляясь преимущественно и в первую очередь в сериях сновидений, полученных в рамках аналитической процедуры, появляются также и во «внеаналитических» сериях сновидений; только там это, вероятно, происходит со значительно большими временными интервалами.

553 Выше я уже упоминал, что толкование сновидений вкупе со всем прочим требует специального знания. Я допускаю, что сообразительный не-специалист, обладающий некоторыми психологическими познаниями и определенным жизненным опытом, мог бы, попрактиковавшись, правильно диагностировать сновидческую компенсацию, но при этом полагаю также совершенно невозможным, чтобы тот, кто не обладает знанием в области мифологии, фольклора и сравнительного религиоведения, пониманием психологии первобытных людей, был в состоянии ухватить сущность процесса индивидуации, который, судя по тому, что нам известно, лежит в основе психологической компенсации.

554 Не все сновидения имеют одну и ту же степень важности. Уже первобытные различали «малые» и «большие», или, как сказали бы мы, «незначительные» и «значительные» сновидения. При более пристальном рассмотрении оказывается, что «малые» сновидения суть еженощные фрагменты фантазии, которые происходят из субъективной и личностной сферы и значения которых исчерпываются повседневностью. Поэтому такие сновидения столь легко забываются, ведь их воздействие проявляется разве что в колебаниях душевного равновесия. Напротив, «значительные» сновидения часто хранятся в памяти на протяжении долгого периода, нередко они образуют самую сердцевину нашей сокровищницы душевных переживаний. Как часто я встречал людей, которые при первом же знакомстве не могли удержаться от того, чтобы не сказать: «Однажды мне приснился сон!» Нередко это было вообще первое сновидение, которое они были в состоянии припомнить, увиденное между третьим и пятым годами жизни. Я исследовал много таких сновидений и нашел в них часто встречающуюся особенность, которая выделяет их из прочих сновидений. В них присутствуют именно символические образы, с которыми мы сталкиваемся также и в истории человеческого духа. Примечательно, что сновидец не имеет ни малейшего представления о существовании таких параллелей. Эта особенность характеризует сновидения процесса индивидуации. В них содержатся мифологические мотивы или мифологемы, которые я обозначил как архетипы. Это те специфические формы и группы образов, которые встречаются не только во всех времена и во всех местах, но всегда представлены в конкретном виде в индивидуальных сновидениях, фантазиях, видениях и бредовых идеях. Их частое появление в индивидуальных случаях, так же как и их этническая или расовая вездесущность, доказывают, что человеческая душа лишь в малой степени является уникальной, субъективной или личностной, во всем прочем же она коллективна и объективна⁵.

555 Таким образом, мы говорим, с одной стороны, о личном, с другой – о коллективном бессознательном; которое залегает на более глубоком уровне по сравнению с личным, приближенным к сознанию бессознательным. «Большие», или «значимые», сновидения возникают из этого, более глубокого слоя. Об их значительности свидетельствует не только то субъективное впечатление, которое они производят, но и их творческая, созидающая форма, которая часто несет в себе невиданную поэтическую силу и красоту. Подобные сновидения случаются большей частью в судьбоносные периоды жизни, например в ранней юности, в пубертате, в середине жизни (в период от 36 до 40 лет) и при приближении смерти (conspectu mortis). Их толкование часто сопряжено со значительными трудностями, потому что материал, который может сообщить сновидец, весьма скуден и беден. В случае таких архетипических продуктов речь идет уже не о личном опыте, а в известной мере о всеобщих идеях, значимость которых заключается в их внутреннем смысле, а не в каком-либо личном переживании. Одному молодому человеку приснилась, к примеру, большая змея, которая в подземном склепе стерегла золотую чашу. Однажды, правда, он видел гигантскую змею в зоопарке, но, помимо этого, он был совершенно не в состоянии припомнить что-либо, что могло бы ему дать повод к подобному сновидению, разумеется, кроме сказок. Если делать заключения на основе этого неудовлетворительного контекста, то сновидение – которое как раз характеризовалось весьма сильным аффектом – едва ли могло иметь какое-либо значение. Но тогда нельзя было бы объяснить его явно выраженное эмоциональное влияние. В подобных случаях мы должны свести мотив сновидения к мифологеме, где змея или дракон с сокровищем, убежище или нора изображают момент испытания в жизни героя. Тогда станет ясно, что речь идет о коллективной эмоции, то есть о типичной аффективной ситуации, которая является личным переживанием лишь отчасти. Первичной же оказывается всеобщая человеческая проблема, которая субъективно была упущена и вследствие этого объективно проникла в сознание⁶.