Когда к ней вернулась способность соображать, она поняла, что лежит у него на руках, крепко обхватив за талию и не замечая сбившейся наверх юбки.

– Милосердные небеса! – вскричала она. – То есть, милосердный Господь, что это со мной?

Джек крепче прижал ее к себе, и она почувствовала, как его грудь сотрясается от смеха. Приподнявшись, она быстро оглянулась, а затем посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты не кончил, – сказала она, мысленно соглашаясь даровать ему то, что он непременно потребует от нее.

– Это не имеет значения. Я готов терпеть некоторые неудобства… какое-то время. Незачем торопить события, – произнес он, глядя на нее очень серьезно. – Клари, нам нужно поговорить. Теперь ты не должна уклоняться от моих вопросов.

– Да, не должна, – повторила она, вновь прильнув к его груди и собираясь с мыслями. – Такого со мной никогда не случалось. Как это было прекрасно!

Она не смогла подобрать более подходящего слова, чтобы выразить свое восхищение. Умиротворяющий покой овладел и телом ее, и душой.

– Я рад, что это впервые случилось именно со мной, – сказал он. – Меня удивляет другое, Клари. Лаская тебя, я обнаружил, что ты не девственница. Думаю, твоя ненависть к мужчинам объясняется тем, что с тобой плохо обошлись или же злоупотребили твоим доверием.

– Это очень близко к истине, – согласилась она. – Нет ничего хуже измены. Лучше бы он просто бросил меня.

– Кто это был? Ты любила его?

– Мне казалось, что я его очень сильно люблю, – медленно произнесла она, лихорадочно обдумывая, как следует говорить, чтобы не рассердить Джека и не сболтнуть лишнего. – Мы вместе росли и всегда дружили. Он был очень милый и ласковый… никогда не приставал ко мне, как другие мальчишки.

– Приставал? – с изумлением повторил Джек.

– Ну, мальчишки обычно лапают своих подружек, – объяснила она, – норовят зажать в углу и поцеловать, а некоторые требуют того, что девушка не должна делать.

– А, я понял. Он обращался с тобой как джентльмен и тем самым привлек к себе. Очень умно с его стороны. Когда же его поведение изменилось?

– После женитьбы.

– Ты замужем?

Он сел так резко, что лодка накренилась.

– Теперь уже нет, – сказала Клари. – Еели бы я осталась в двадцатом веке, то развелась бы с ним. А в этом времени я вообще не могу считаться замужнем женщиной, потому что Рич еще даже не родился. Поверь мне, если бы он вдруг объявился здесь и предложил мне выйти за него, я бы бросила ему в лицо твердое и решительное «нет».

– Твое необычное положение, действительно, дает тебе некоторое преимущество. Разумеется, ты не можешь считаться замужней женщиной. – Он вновь прилег рядом с ней, но не обнял ее. – Верна ли моя догадка, что твоя ненависть к мужчинам объясняется дурным обращением Рича?

– Скорее, это было просто равнодушие. Думаю, он никогда меня не любил. Наверное, он женился на мне только потому, что все этого ожидали.

– Такое порой случается, – сказал Джек. – Значит, это был несчастный брак?

– Поначалу мне казалось, что все образуется… что нам нужно просто привыкнуть друг другу. Но через пару месяцев Рич стал все больше отдаляться от меня. Я старалась, как могла, но ему было со мной тоскливо. Он называл меня занудой. Джек, знаешь, наверное, это нехорошо, что мы лежим здесь вот так и обсуждаем Рича?

– Напротив. Полагаю, для нас жизненно важно все рассказать друг другу. Лишь тогда я смогу понять, почему мужчины вызывают у тебя такое неприятие.

– Это я могу объяснить тебе в двух словах, – произнесла Клари с горечью. – Мы с Ричем жили вместе два года, и я постоянно чувствовала себя виноватой, потому что он дал мне понять, что я не удовлетворяю его как женщина. В тот вечер я застала его с… Ну, в общем, мы считались лучшими друзьями.

– Ты не должна была этого видеть, – сказал он, нежно погладив ее по щеке. – Наверное, это тебя потрясло.

– Это привело меня в бешенство. Это было как удар молнии. И я поняла, что все мои попытки стать хорошей женой были напрасны. Я только зря тратила силы и нервы. Поэтому я ринулась прочь из дома, вскочила в машину и помчалась на страшной скорости, сама не зная куда. Проезжая по мосту через канал, я едва не столкнулась с грузовиком, и мою машину занесло. Видимо, я продолжала давить на газ… хотя до сих пор толком не понимаю, что именно произошло. Но машина рухнула в канал, а когда я очнулась, то увидела тебя.

Клари надеялась, что Джек удовлетворится этим объяснением и не станет больше выпытывать, какой была ее жизнь в двадцатом веке. Ей не хотелось признаваться в своем унижении – в том, что брак с Ричем оказался катастрофой. Она еще плохо знала Джека, иначе догадалась бы, что его нельзя остановить на полпути.

– Теперь я начинаю понимать, – сказал он. – Полагаю, близость с Ричем не доставляла тебе удовольствия?

Она ничего не ответила, и он добавил:

– Ты сама призналась несколько минут назад, что никогда не испытывала подобного наслаждения.

– Это так, – выдохнула Клари, сознавая, что нужно признаваться во всем. – Близость с ним всегда была очень короткой и, в общем, не слишком приятной. Я слышала, что поначалу это бывает и думала, что со временем все наладится. В двадцатом веке сексуальные проблемы обсуждались открыто, поэтому я знала, чего мне недостает и как нужно вести себя в постели. Я читала специальную литературу и пыталась обсуждать наши проблемы с Ричем, но это его только раздражало. Он заявил, что у нас с ним не ладится по моей вине. У меня не было других мужчин, кроме него, и я, в конце концов, решила, что он прав – все дело во мне. Я не способна принести счастье мужчине.

– Грубая себялюбивая скотина, – пробормотал Джек.

– Нет, он не был скотиной. Он ни разу не ударил меня и всегда был со мною вежлив. Проблемы начинались в спальне, правда, только для меня. Его, кажется, все устраивало… может быть, потому что я никогда не отказывала ему.

– Грубая себялюбивая скотина, – повторил Джек. – Клари, я обладаю опытом в этой сфере. Если бы я рассказал тебе, каким образом приобрел этот опыт в молодые годы, ты, возможно, была бы шокирована. Сейчас я остепенился, превратившись в почтенного фермера. – Он криво усмехнулся. – Я не собираюсь хвастать своими юношескими победами. Но я прекрасно знаю, как откликается женщина на ласки мужчины, поэтому ты должна поверить моим словам: ты обладаешь восхитительной чувственностью – возможно, по страстности с тобой не сравнится ни одна из женщин, которых мне довелось познать.

– Никогда не думала о себе как о страстной и чувственной женщине, – прошептала она.

– Меня это не удивляет, – ответил он. – И я готов научить тебя всему, что знаю сам.

Теперь уже Клари резко приподнялась и села.

– Ты опасный человек, – сказала она.

– Возможно.

Он пробежал пальцами по ее обнаженному бедру, и она вновь затрепетала, но тут же оттолкнула его руку и опустила сбившийся вверх подол платья.

– Возможно, – произнесла она, – что ты тоже разобьешь мне сердце, если я поддамся тебе.

– Рич не разбил твое сердце. Он исказил твои представления о себе и больно ранил твою женскую гордость. Разрешаю тебе ненавидеть его за это. Но в сердце твоем нет даже трещинки, поверь мне.

– Быть может, ты прав, – согласилась она, обдумав его слова. – Мы с Ричем вместе росли и всегда дружили, но последние два года разрушили все. У меня не осталось добрых чувств к нему. Разумеется, это вовсе не означает, будто я готова довериться другому мужчине.

– Нужно учиться доверять, – сказал он. – Ты на верном пути, иначе не согласилась бы поехать со мной на пикник.

– И вот к чему это привело!

– А разве тебе не было приятно?

По губам его скользила улыбка, он поглаживал ей руку. Клари едва не улыбнулась в ответ, но тут же нахмурилась и стряхнула его пальцы.

– Я поверю тебе, – заявила она, – если узнаю о твоем прошлом столько же, сколько тебе известно о моем.

Он цепко схватил ее за запястье, и улыбка исчезла с его лица.