— Поосторожнее! — просит Арамис. Ему отвечает приглушенное чихание.

— Бредовая мысль — запихнуть нас сюда!

— Вытягивайтесь и не шевелитесь, — приказывает Беро. Проходят минуты, долгие, как часы.

Вдруг Беро вспоминает о куртках, забытых в салоне на стульях. А ведь в карманах лежит оружие! Сердце его замирает. Немцы обнаружат их вещи и обыщут весь дом. Они, конечно, найдут в конце концов печь. Откроют дверцу и увидят всех их троих, попавших, как крысы, в западню. И действительно, снаружи уже слышится говор. Это несомненно немцы. Да, наверняка они.

— Роже! — шепчет Портос. — Они бросят в печь гранаты… Дурацкая затея…

— Молчи ты, им нас не найти, — отвечает Беро, чувствуя, как по спине у него струится холодный пот.

«При взрыве гранаты нас разорвет на куски, мы не успеем даже испытать боли, — размышляет он. — А если мы будем только ранены? И если нам придется медленно умирать под обвалившимся сводом печи?…»

Он вспоминает жену, сына, старого дядюшку… Они, вероятно, садятся сейчас за стол там, на его маленькой уединенной ферме, затерявшейся, словно оазис, среди виноградников. Умереть, не повидав их! Не увидев больше сияния солнца!

Затем мелькает новая мысль: «А что, если немцы подожгут дом? Сожгут нас заживо, как булочника в Нонтроне?»

Роже хватает за руки обоих приятелей.

— Не шевелитесь!

— Глупо, — говорит Портос.

— Идут…

Голоса за чугунной дверцей как будто приближаются.

В темноте печи слышится только дробь зубов.

Госпожа Тайфер стоит за стойкой перед двумя немцами в касках, с автоматами на ремнях.

— Где живет мэр? — спрашивает один из них.

Она подходит к двери, чтобы показать дом мэра и тем самым ускорить их уход, и отвечает:

— Вот там, в конце улицы.

— Хорошо, вы нас туда проводите, — говорит немец. Потом внезапно спохватывается:

— У вас есть посторонние?

— Нет…

Не ожидая дальнейших объяснений, оба солдата отстраняют хозяйку и идут в заднее помещение.

Тайфер медленно жует кусок хлеба, а служанка застыла перед наполовину пустой тарелкой.

Как глупо, что она не догадалась убрать со стола четвертый прибор! Впрочем, если немцы поинтересуются, она скажет, что должен подойти к обеду один столующийся. А как быть с куртками, висящими на стульях?…

— Есть террористы? — спрашивает немец. Тайфер смотрит им в глаза с невинным видом. Он сидит на том самом месте, которое занимал Беро. Куртка, с раздувшимися от гранат карманами, висит на спинке стула.

— Покажите нам дом!

Хозяин с салфеткой в руке поднимается с места и идет вместе с ними к лестнице, ведущей из кухни в верхние комнаты. Немцы грузно шагают следом за ним, потом быстро спускаются обратно.

— А там? — спрашивает один из них, указывая на дверь пристройки.

— Там — сарай.

Солдаты, переговариваясь, производят беглый осмотр: старая машина без шин, доски, верстак, садовые инструменты и несколько вязанок хвороста. Ничего подозрительного.

— Raus![17] Проводите нас к мэру, — приказывает немец Тайферу. — Вы можете остаться, — бросает он жене трактирщика.

Пройдя через большой зал, они выходят из дома на улицу. Хозяйка и молодая служанка с беспокойством следят за ними через окно. Так и есть, идут к мэру.

На площади сейчас скопилось около пятидесяти немецких солдат…

Лежа в печи, друзья слышат, как в двух метрах от них переговариваются немцы. Потом голоса смолкают. Время идет. Царит полная тишина. Беро вглядывается в светящийся циферблат ручных часов, пытаясь определить, сколько сейчас времени. Двадцать минут первого? Четыре часа? Не поймешь…

Не хватает воздуха. Слышится прерывистое дыхание трех человек. Ритм дыхания все учащается. Беро старается дышать глубже. У него начинает болеть голова.

«Можно задохнуться», — внезапно мелькает у него мысль. Больше хладнокровия, надо сохранять спокойствие. В глубине печи есть отверстие в трубу, оно открыто. Но отчего же в таком случае этот гул в ушах? Просто невыносимо. Беро невольно вспоминается нелепая история, о которой писали в газетах до войны. Некий маркиз Шампобер по собственному желанию был заживо погребен в гробу, соединенном резиновой трубкой с поверхностью земли для притока свежего воздуха. Маркиз не учел, что углекислый газ, выдыхаемый человеком, тяжелее воздуха, и погиб под землей от удушья.

Три рта жадно ищут воздуха и одновременно тянутся к скважинам дверцы. Пальцы отчаянно вцепляются в кирпичи, пытаясь раздвинуть их. Дышать становится все труднее.

— Позовем, — предлагает Портос.

— Подождем еще немного, — отвечает со вздохом Беро. — Тайфер, конечно, вернется…

Но в то же время он вынимает из кармана нож и начинает скоблить низ дверцы…

— Быстрее! — поторапливает его Арамис.

Лезвие ножа ломается. Беро открывает шило, откалывает им мелкие кусочки кирпича и сдувает их, расчищая отверстие. Сквозь раскрошившийся кирпич в печь проникает еле заметный луч света. Три головы сразу сталкиваются, чтобы одновременно вдохнуть свежий воздух. Рты набиваются кирпичной пылью. Пальцы судорожно скребут низ дверцы. Недостаток воздуха сказывается все больше и больше.

— Откройте! — кричит Портос…

— Откройте! — вторит ему Арамис, который не может больше выдержать.

Медленно, причиняя себе боль, Беро сгибается, пытаясь достать кирпич, лежащий около колена. Он вытаскивает этот кирпич и начинает отчаянно колотить им в дверцу…

— Откройте же! Черт возьми!

Никто из них не думает больше о немцах. Они задыхаются…

— Наконец-то убрались! — говорит толстяк Тайфер, утирая лоб. — Мэр и я их уговорили… Если бы не мы, они бы тут все спалили…

— И все-таки немцы сожгли дом Лусто на берегу Дордони, — возражает Пейроль.

— И кое-кого арестовали, — добавляет другой собеседник.

— Жену бедняги Бастида. Позор!

— Вдову! Всего пять дней назад потерявшую мужа!

— Бандиты!

— А начальника почты!

— А этого несчастного у подножья холма!

— Кто-нибудь знает его? Уже вечер.

Несколько жителей городка собрались в большом зале кафе и обсуждают события дня. Немцы после своего визита к мэру направились прямо к дому Бастида. Они арестовали его жену у соседки; та возмущенно заявила им:

— Разве вы не знаете, что эта женщина лишилась мужа?

— Тем больше оснований для ее ареста, — сказал офицер. — Ее муж был коммунист и сражался против нас. Но так как она в трауре, мы оказываем ей снисхождение и не сжигаем ее дома…

Потом, после этого первого «подвига», они явились на почту и ударами прикладов разбили шкаф с картотекой. Не застав почтового чиновника на месте, они отправились за ним к мельнице, где он удил рыбу вместе с учителем Бертоном. Мельник предупредил рыболовов, и Бертон убежал в лес, а начальник почты, считая, что ему нечего опасаться, сам пошел навстречу немцам.

Немцы отвели его в городок и на глазах жены и троих детей поставили к стене против почты под наведенными автоматами.

— Подлец! — кричал немецкий офицер. — Ты информируешь партизан о передвижениях наших частей!

В конце концов, избив почтового чиновника, они увели его с собой. Рассказывают также, что другая группа немецких солдат, посланных поджечь дом Лусто, арестовала какого-то человека, попавшегося им на пути.

Тайфер неистощим на рассказы о своей встрече с немцами.

— Мы им заявили… тут нет никаких террористов… Если вы нам не верите, берите нас заложниками…

Пейроль недоверчиво смотрит на Тайфера.

Беро и его приятели еще очень бледны. Часа два назад служанка Тайфера, встревоженная их воплями, открыла дверцу печи. Не слушая ее советов, партизаны вылезли из печи на кучу хвороста. Они предпочитали подвергнуться любой опасности, лишь бы не повторять недавней пытки.

В этот момент немцы как раз возвращались с мельницы и вели с собой начальника почты.