Для кодирования информации использовались пробелы и другие свободные места в текстах, в связи с чем файлы намеренно делались многокомпонентными. Каждый компонент имел узкую доступную стартовую часть, а секретная часть, намного большего размера, наполнялась никому не заметной информацией. При этом на общий вид картинки объем файла совершенно не влиял. Если для передачи информации использовались фотографии, то в них основная ставка делалась на младшие цифровые разряды, и определить визуально, что данная фотография содержит секретный рисунок или текст, тоже было невозможно. Фотографии уже сами по себе имеют большой объем, поэтому при изобретении данной системы связи израильские специалисты исходили как раз из всем известной истины, что лучше всего иголку прятать в большом стоге сена. Для пущей надежности информация была раздроблена и файлы намеренно перепутаны. Так что если даже допустить гипотетически, что какому-то выдающемуся иранскому умнику удастся вычислить вложения и извлечь их, он увидит только очаровательные цветочки и сердечки, вылетающие из разных частей письма либо фотографии.
Подобное оформление красноречиво намекало на то, что полицейского Ахмета и его дальнюю родственницу Аматулу, прожившую в его доме несколько лет, связывают романтические чувства. И хитрые приспособления, которые Ахмету наладил один из сослуживцев, обслуживающих компьютеры в их общем офисе, чтобы тот мог скрыть электронно-почтовый роман от жены и других родственников, — всего лишь наивные уловки влюбленных. Для большей убедительности Ахмет даже делал иногда приписки между строк, вспоминая о прежних радостях общения и набирая фразы белым шрифтом на белом поле. То есть пользовался самым примитивным способом компьютерной конспирации, который мог освоить и ребенок. Так что, найди вдруг иранский умник-цензор в тексте розочки и сердечки при чтении душевно-эротических излияний Ахмета, его мысли заработали бы именно в таком направлении.
Сам Ахмет ничего, разумеется, не писал: он лишь набирал тот текст, который ему приносили, или вставлял его в уже готовый файл. И, конечно же, даже не подозревал о своей влюбленности в родственницу, поскольку ни одного собственного признания и в глаза не видел. В отличие от Джин и цензора-эксперта из «Министерства информации».
Джин отвечала Ахмету в том же духе и тоже пользуясь тайной белой строкой, но более сдержанно, как и подобало мусульманской женщине. Однако Ахмет не прочитал и ни одного её ответа, поскольку производить какие-либо манипуляции с полученными файлами ему категорически возбранялось. К тому же доставленную на его компьютер информацию люди Уитенборна сразу же забирали на дешифровку.
Чтобы розочки и сердечки открылись и сложились в определенный текст, нужно было воспользоваться определенным шифром. Тем самым, который Джин держала в уме. Полученный текст проходил двойную дешифровку с помощью кодов, известных только ей, майору Уитенборну и отвечавшему за технический аспект связи секретному специалисту из МОССАДа. Расшифрованная информация хранилась на мониторе считанные секунды, и считать её иранскими сканерами было за столь короткий срок попросту невозможно. А потом она бесследно исчезала.
Для особых случаев обмена информацией был предусмотрен еще один канал связи, выполненный по технологии передачи через побочные излучения последовательного порта с подключенным кабелем устройства в качестве антенны. Этот канал был довольно сложным в управлении, зато совершенно неподконтрольным иранским цензорам. Хотя переданную по нему информацию можно было принять с помощью самого примитивного приемника, в том числе на мобильном телефоне. Но данный канал считался резервным, и пользоваться им вменялось лишь в случае близкой, ощутимой слежки.
Надев тонкие эластичные перчатки, Джин нажала на клавиатуре несколько клавиш в определенной последовательности, и из фотографии с улыбающимися мальчиками-футболистами выскочили мелкие розовые и красные розочки с сердечками, которые, попорхав по монитору, стали складываться в одно большое, пронзенное стрелой сердце. Использование перчаток было одним из обязательных требований в работе с шифровками: если вдруг, в случае обыска, компьютер заберут, иранцам будет труднее узнать, какие клавиши нажимались чаще всего. Попутно перед Джин стояла задача как можно чаще нажимать на клавиши, не используемые при секретных манипуляциях, поэтому на них она завела коды, касающиеся её основной, медицинской работы.
Еще несколько секретных комбинаций с клавишами, и вот сердце вновь рассыпалось на сердечки и розочки, а те, в свою очередь, сложились в безобидный текст довольно корявого четверостишия, якобы сочиненного Ахметом для своей возлюбленной. Из них-то, после очередной серии комбинации, и появился наконец текст основного послания.
«Великий Герцог Черному Орлу…»
Решив не изменять привычке и любимому фильму Копполы — «талисману удачи», как они шутили, — оставили позывные, с которыми работали в Ираке.
«По данным воздушной разведки, в квадрате 35 к юго-востоку от города установлены зенитные батареи. Они тщательно замаскированы, так что обнаружить их удалось не сразу. Это свидетельствует о наличии в данном месте важного стратегического объекта национального значения, связанного, вероятно, с ядерной программой. Установка батарей свидетельствует о скором введении объекта в действие. Возможно, этот объект как раз и является новым заводом с условным названием „Роза“. Согласно последним агентурным данным, помимо оборудования для обогащения урана в комплексе функционирует секретная линия по производству деталей центрифуг, до сих пор скрываемая от экспертов. Черному Орлу приказывается уточнить координаты завода и спектр проводимых там работ, а также подготовить условия для проведения кибератаки, аналогичной проведенной ранее, для выведения центрифуг из строя. Необходимо также уточнить, не является ли объект „Роза“ одним из фигурантов проекта по созданию мощностей, направленных на производство топливных сборок реакторов. Последнее вполне возможно, так как, согласно полученным с израильских спутников снимкам, предполагаемый объект занимает весьма обширную площадь. Все родственники здоровы. Джек принят на подготовительное отделение Вест-Пойнта».
Повисев несколько секунд, текст растворился, и вот уже на Джин с экрана монитора снова смотрели улыбающиеся мордашки сыновей Ахмета. «Джек принят на подготовительное отделение Вест-Пойнта», — повторила она мысленно, закрыв глаза. Оказавшись во враждебной чужой стране одна, Джин могла позволить себе воскресить лица родных и любимых людей лишь в памяти. И то ненадолго, иначе ностальгия могла подействовать как яд и подорвать её эмоциональное состояние. А для поддержания легенды и выполнения задания в условиях постоянной слежки стабильность нервной системы была необходима ей как воздух. Ведь даже непонятная тайная грусть могла показаться врагам подозрительной.
Тем не менее короткая весточка от Дэвида придала Джин сил. В прошлый раз он сообщил, что Майк вернулся из Ирака и проходит подготовку на базе Форт-Беннинга для получения звания подполковника. «Майк просил передать, что будет ждать тебя, сколько придется», — написал тогда Дэвид, и она, прочитав эти несколько слов, чуть не расплакалась. Джин боялась даже думать, что в её отсутствие Майк увлечется другой женщиной. А ведь он молод, и соблазнов в его окружении предостаточно. Случись подобное, потеря Майка стала бы, пожалуй, самой главной её жертвой Соединенным Штатам. Если, конечно, не считать жизни, с которой здесь, в Иране, можно расстаться еще быстрее.
Майк не хотел, чтобы она летела в Иран. Да и кто бы, интересно, захотел подобного риска для близкого человека? Но другого выхода всё равно не было, и Майк смирился с решением ЦРУ. В последний вечер перед её отлетом он надел ей на безымянный палец левой руки кольцо, но уже спустя несколько часов, отправляясь в аэропорт с началом рассвета и не став будить Майка, она сняла его. Оставила дома.