Джин поставила точку. На мгновение ей представилось, как Селим писал письмо — на кривом обрывке бумаге, тупым карандашом, присев на коленку, пока она и Михраб собирали саквояж после перевязки Удея. Он торопился, ведь Селима могли застать за письмом, если неожиданно войдет кто-то из его соратников. Молодой человек закончил и, даже не пересчитав текст, сунул бумагу в руку Джин, а потом отвел глаза, смутившись.

«У юноши недюжинные способности, — подумала Джин, еще раз перечитав текст. — Не каждый писатель напишет так, тем более с ходу. Если даже учесть врожденную склонность арабов к красивостям речи, и никогда не поймешь, где у них правда, преувеличение, а где откровенная ложь и подхалимаж. Здесь же нет ни капли восточного лицемерия, зато чувствуется искренность. Селим написал этот маленький текст, не сделав ни одной поправки, не тратя времени на размышления. Просто сел и неотрывно написал. Видимо, много раз произносил про себя слова, сразу пришедшие на ум, как только он начал писать. Селим действительно много раз возвращался мысленно в те дни, переживал время их близости и, похоже, много раз обращался к своей Энн. Для него не составило труда написать ей о своих чувствах…»

Щелкнув курсором, Джин вставила в письмо адрес мисс Баскет, а потом, отступив несколько строк от послания Селима, приписала от себя:

«Уважаемая Энн, здравствуйте. Я посылаю Вам письмо Селима. Оно было перепечатано с небольшого листка бумаги, на котором молодой человек написал эти строки собственноручно. Я не добавила от себя ни одного слова. Однако, оказавшись на месте человека, поневоле узнавшего о чужих чувствах, я хочу заметить, что письмо очень красиво и вдохновенно написано, в один присест и без единой паузы. Без сомнения, подобные строки говорят о глубине чувств. Селим не просил меня передавать вам информацию о себе, но хочу сообщить о его холостом положении. При наличии единственного сына в семье на Востоке это довольно странно и редко. О причинах вы можете догадаться сами. Если письмо как-то тронуло вас, пожалуйста, свяжитесь со мной, так как вы знаете мой адрес электронной почты. Со мной также можно связаться по скайпу. — Она написала адрес. — С наилучшими пожеланиями…»

— Как идет работа у волшебника Гэндальфа? Привет. — Дверь открылась, и в кабинет вошел Дэвид. — Я вижу, ты принялась за беллетристику. «Пышно цветущие азалии в долине, спускающейся к морю», — наклонившись, прочел он первую попавшуюся строчку. — Просто Дафна дю Морье, и только. Сама придумала?

— Нет, представь себе. — Джин пододвинула Дэвиду стул. — Наш Селим написал. Тот самый боевик из отрядов ас-Садра, учившийся в Лондоне. Он говорил о своей любви к чтению. Данное хобби помогало ему выучить язык.

— Заметно. Во всяком случае, пребывание в Англии явно не прошло для него даром. — Дэвид усмехнулся. — Нестандартный юноша. Ты говорила, он учился на врача? Селиму надо было заниматься писательским ремеслом. Его сотоварищи по команде ас-Садра и не догадываются, какие мысли кроются у их соратника в голове, да и сам аятолла явно не в курсе, иначе немедленно прочистил бы ему мозги.

— Он их ему и так регулярно прочищает.

Джин убрала оригинал письма в ящик стола и нажала на кнопку «отправить». Экран лэптопа мигнул, и через мгновение высветилась надпись: «Письмо успешно отправлено».

— Вот так. — Джин повернулась к Дэвиду. — Аятолла крайне строг с Селимом. Впрочем, для отношений, принятых на Востоке, здесь нет ничего удивительного, ведь он духовный авторитет, глава целого клана, богач, а семья Селима бедна и целиком от него зависит. Видя это, усердствуют и помощники аятоллы. При мне Такуби сделал Селиму столько выговоров, словно он не почти тридцатилетний мужчина, а босоногий мальчишка. Селим всего год не доучился до магистерской степени, кстати, по капризу того же аятоллы. Он, плативший за обучение, просто не дал Селиму доучиться. Так у них принято. Пока ты не стал хотя бы старейшиной, терпи. Когда состаришься, тебя будут уважать за прожитые годы. В ином случае уважение можно заслужить только духовным званием в сочетании с солидным возрастом. Разве какого-то молодого врача можно назвать человеком? Терпи молча. Положение женщин… Здесь хорошо живется только старым свекровям или вдовам какого-нибудь заслуженного человека. Молодые и красивые отправляются в рабство.

— Да уж, традиции. — Дэвид взглянул на экран компьютера с мелькающей заставкой. — Значит, ты еще раз навещала Удея. — Он закурил сигарету. — Есть новости?

— Немного, — ответила Джин.

— Можно?

Дверь кабинета открылась, и на пороге появился сержант Коновалов. Он смущенно кашлянул, в руках у него Джин увидела две ветки фиолетового тамариска.

— Так нельзя, конечно. Лучше подождать, но с цветами можно, — улыбнулся Дэвид.

— Я ненадолго. Тебе. — Коновалов протянул тамариск Джин. — Сорвал, когда с патрулирования возвращались. Мне Маринка звонила. Приехал человек от твоей мамы. Никаких хлопот, да и все документы быстро оформили, Ванечке новую одежду купили, билет на поезд взяли. Послезавтра будут в Кракове. Моя Маринка так счастлива! Ванечке лучше стало, словно почувствовал, что о нем заботятся, а так, когда никому не нужен, кто же поправится… — Голос Лехи дрогнул, и он опустил глаза.

— Правильно. Дети все чувствуют, а я очень рада твоему известию. — Джин взяла его за руку. — Вы сейчас в столовую?

— Да, — Коновалов кивнул, — на ужин.

— Идите, пока подкрепитесь, а я потом подойду. Тогда уже подробнее поговорим. Сейчас нам надо кое-что обсудить с Дэвидом.

— Я только цветы отдать. — Коновалов попятился к двери.

— Цветы — важная вещь, — поддержал его Дэвид. — Завянут, пока мы тут болтаем о всякой ерунде. — Он подмигнул Джин.

— Я подойду в столовую, Алексей, — сказала Джин, когда мужчина уже был на пороге. — Если Марина будет звонить, передавай ей от меня привет.

— Обязательно. Спасибо!

Дверь за сержантом закрылась.

— Какие новости? — Дэвид затушил сигарету. — Чего там с Магелланом?

— Магеллан недоволен. — Джин улыбнулась, откинувшись на спинку кресла. — Мэр стал проявлять слишком много активности, отстранил его от контактов с коалицией и решил взять их на себя, а Магеллана посылает чистить унитазы, то есть заниматься отвратительной коммуналкой.

— Я имел беседу со здешним шефом полиции. Наш человек, естественно, проверенный-перепроверенный не один раз. — Дэвид качнул головой. — Попросил его поговорить с мэром, без напора и особых открытий, так сказать, сообщить некоторые сомнения. Мэру слишком много знать вредно, да и опасно, но, зная о близости начальника полиции к коалиционным войскам, а дыма без огня не бывает, он, судя по всему, сделал для себя выводы.

— Магеллан прислал к Такуби человека, — продолжила Джин. — Он приехал, как раз когда я перевязывала Удея. Мне показалось, он хочет склонить аятоллу убрать мэра. Может, сам Магеллан хочет занять его место?

— Нет, я не думаю. — Дэвид отрицательно покачал головой. — Тот, кого мы называем заместителем мэра Эль-Кута, на самом деле профессиональный разведчик. Он привык оставаться в тени и вести закулисную игру. Об этих фактах не стоит забывать. Передний план, руководящие должности, на которых надо много общаться со всяким народом по политической ерунде, явно не для Магеллана. Возможно, он хочет выдвинуть своего протеже на место мэра, и даже всеми силами стремится к этому. Если мэра Эль-Кута убьют террористы или якобы террористы, это вызовет слишком большой резонанс. Провернуть такую операцию тихо не удастся, а ас-Садр точно не согласится на убийство мэра. Тот принадлежит к семейству аль-Хамиди, весьма близкому аятолле. Его учитель происходил из этого рода. Нет, он не захочет убийства, а если на подобную мерзость согласятся другие кланы, это немедленно поссорит их с ас-Садром. Значит, начнется междоусобная война, но даже все вместе ас-Садра они не одолеют. У него самая большая по численности армия и лучше всех вооруженная. Он не испортил окончательно, в отличие от других, отношений с новыми властями Ирака и с коалицией, поэтому в любой момент может вернуться, прикрывшись нашим щитом. Нет, убийство мэра Магеллану не по зубам. Никто на это не пойдет, не собственные же руки он омоет кровью. Вот тогда-то Магеллан окончательно дискредитирует себя. Ему придется выйти из игры, прятаться в каком-то клане. Магеллан окажется практически на нелегальном положении. Для разведчика подобное равнозначно провалу. Он привык все делать чужими руками, а не своими. Конечно, надо придумать что-нибудь пооригинальней, чем тривиальное убийство из-за угла. Короче говоря, и из воды сухим выйти, и влияния не утратить.