-Ты... шути с ним. - Она улыбнулась, - он смешлив и азартен. Играй с ним...
Лучия окинула Чечилию изумлённым взглядом. Шутить с графом Чентурионе? С ним шутки плохи, это Лучия знала. Она перевела разговор на беременность Чечилии. Та должна была родить в апреле. Чечилетта рассказала и о Делии с Бьянкой. Обе тоже непраздны. Делии рожать в марте, а Бьянке только в середине лета. Их малыши будут расти вместе.
- А почему ты никогда не выходишь отсюда? Вечерами мы играем в зале хоругвей рядом с церковью, приходи, Энрико рассказывает истории, иногда поет. Почему ты сидишь совсем одна?
Лучия подняла на Чечилию потемневшие глаза, и ее горестный взгляд сжал сердце подруги.
- Кто я, чтобы там быть?
Чечилия резко перебила её.
- Не говори так! Все понимают, что ты попала в такое положение не по своей вине. Никто не думает о тебе дурно.
Лучия опустила глаза. Она сама думала о себе дурно. Она - просто подстилка, наложница, постельная девка графа Чентурионе, и от того, что другие жалеют её - легче не становилось. Она покачала головой.
-Мне здесь хорошо. Я не чувствую одиночества.
Она не лгала. За последние месяцы уединение стало ей привычно. Она читала, молилась, играла с котенком. Ей никто не был нужен, одиночество ничуть не пугало. Чечилия, услышав колокол к вечерне, заторопилась к себе, пообещав заходить. Но Лучия не ждала ее. Однако, к её удивлению, Чечилия через два дня снова появилась и потащила ее к себе, воспользовавшись тем, что граф отправился с мессиром Ормани на охоту. В покоях Чечилии была Делия, с радушной улыбкой и радостным возгласом поднявшаяся ей навстречу. Вскоре вошел и мессир Крочиато, поприветствовавший ее с рыцарственной галантностью. Он несколько раз выходил из зала по зову писаря, а молодые женщины тем временем с тревогой заговорили о предстоящих им родах. Особенно волновалась донна Лангирано, которой предстояло рожать первой. Свекровь успокаивала ее, но волнение Делии не проходило.
Снова появившийся мессир Крочиато поспешил отвлечь женщин от пугающих разговоров. Сегодня в овине Анна Навоно видела дьявола, поведал он им. Страшно перепугалась, прибежала за святой водой в храм, вся тряслась. Они с писарем Фабиани и самим Гвидо Навоно, камергером, ринулись в овин, и тут заметили, что под копной точно кто-то шевелится. Копну разметали, чёрт ринулся к выходу - и тут его поймал писарь. Нечистая сила оказалась поросенком Корилло, которого он, Энрико, не дал зарезать на день святого Мартина, ибо второго такого охотника за трюфелями поискать. Корилло основательно перемазался во время последней оттепели, повалялся в грязи на конюшенном дворе, да и залег спать в овине...
Лучия улыбнулась, ей было приятно, что мессир Крочиато явно старается отвлечь их от грустных мыслей, порадовало и то, что он обращался с ней так же галантно и учтиво, как с женой и ее подругой. Энрико же тем временем рассказал легенду о дьяволе, которую он услышал на постоялом дворе в Неаполе.
-Одна богатая девица дала обещание выйти замуж за красивого, но бедного юношу. Жених, однако, плохо верил ее обещанию. Девушку раздражали его сомнения и она сказала, что, если выйдет замуж за другого, то пусть чёрт унесёт её в день свадьбы. Но случилось то, чего опасался жених. Богатая девушка разлюбила его и дала слово другому. Жених напомнил ей о страшной клятве, но она только посмеялась. Во время свадебного пира во двор дома въехали трое незнакомых всадников. Гостей ввели в зал, где было пиршество. Когда все вышли из-за стола и начали танцевать, один из этих гостей подал руку новобрачной, потом в присутствии родителей, родственников схватил её, поднялся с нею на воздух и в мгновение ока исчез из глаз со своею добычей. В ту же минуту исчезли его спутники и их лошади. Родители, в предположении, что их дочь была брошена где-нибудь оземь, искали её целый день, но не нашли. А на следующий день к ним явились те же всадники и отдали всю одежду и украшения новобрачной, сказав, что Бог предал в их власть только тело и душу, а одежду и вещи они должны возвратить. И, сказав это, бесы исчезли.
Голос мессира Крочиато был очень мягок и приятен, рассказывая, он словно играл маленькое представление, меж тем Чечилия заявила, что бесы, хоть и искушают нас поминутно, но поднять на воздух девицу не смогли бы - ведь они бесплотны.
-Сорбонна и Болонья сочли бы такое мнение предосудительным, благочестивый слух оскорбляющим и припахивающим ересью, моя Кисочка, - рассмеялся Энрико, - и когда придет мессир Амадео, наш ученый, он тебе это подтвердит.
-А как оберечь себя от бесов? - полюбопытствовала Лучия. - Сестра Джованна говорила нам в монастыре, что лучшая защита - молитва...
Энрико согласился.
-В одном доме в Падуе перед целым кружком людей вдруг появилась тень женщины. Она плакала и стонала, и на вопрос, кто она и что ей надо, отвечала, что она душа умершей женщины, которой не будет на том свете покоя, пока ревнители благочестия не отслужат по ней несколько обеден и не сходят на богомолье. При этом словоохотливый призрак рассказал множество верных и действительных случаев о каждом, чем немало удивил присутствовавших и склонил их поверить, что перед ними действительно душа умершей. Но одному из компании, по счастью, пришло в голову сделать испытание.
-Если ты хочешь, чтобы мы тебе поверили, - сказал он привидению, - то прочти вслух псалом: 'Помилуй мя, Боже, по великой милости Твоей'...
Но привидение оказалось не в силах сделать это, и тогда все увидели, что это был не покойник, а просто злой дух, задумавший сыграть с ними штуку.
Потом Энрико взял лютню, на которой, как оказалось, умел великолепно играть, и спел несколько старинных песен.
Тут на пороге появились Амадео ди Лангирано, Северино Ормани и Феличиано Чентурионе. Последний, увидев в кругу женщин Лучию, растерялся. Он не запрещал ей выходить в сад и гулять по замку, но она никуда не ходила. Сейчас он понял, что в покоях Чечилии она оказалась скорее всего по приглашению сестры, и это помешало ему выразить недовольство по поводу её присутствия здесь. Между тем Амадео ди Лангирано склонился перед женщинами в галантном поклоне, уронил тонкий комплимент Лучии, заметив, что она прелестно выглядит. Вежливо поклонился Лучии Реканелли и Северино Ормани. Феличиано почувствовал себя неловко. Его девке было здесь не место, но обходительная учтивость друзей мешала ему увести Лучию. Однако, едва заметив его взгляд, Лучия торопливо поднялась, пробормотала, что ей давно пора и, неловко протиснувшись в дверь, исчезла.
В зале повисло неловкое молчание, Феличиано злился на сестру за приглашение Лучии, но высказать недовольство вслух не мог - не было повода, да и взгляд сестрицы, сильно напомнивший взгляд Катарины Пассано, мешал высказаться. При этом поспешный уход Лучии ему, как ни странно, тоже не понравился. Все выглядело так, словно она испугалась его. Неловкость невольно усугубил и Северино Ормани, который видел Лучию впервые.
-Так это и есть сестра Реканелли? - изумленно спросил он. - Такая красавица, - Ормани подлинно удивился. Семейка Реканелли сохранилась в его памяти тремя грубыми солдафонами и их озлобленным отцом, девица же, утончённая и изысканная, казалась рождённой от других отца и матери.
Чентурионе, радуясь возможности сменить тему разговора, сообщил донне Делии, что они заезжали в монастырь, и там настоятель передал им письмо от Раймондо, пребывавшего в Болонье, брат передает привет ей и донне Чечилии. Раймондо вернётся к навечерию четверга. Все расселись возле камина, друзья предложили Феличиано партию в шахматы, но он сказал, что пойдет к себе.
Шагая темными замковыми коридорами, он привычной дорогой свернул к Лучии. Девка сидела у камина с молитвенником и котом, примостившимся рядом. Она не думала, что Чентурионе будет ругать её за то, что она согласилась по приглашению Чечилии зайти к ней, но если бы он и отругал её - ей было всё равно. Лучия была огорчена и расстроена, и понимала причину угнездившейся в ней боли. Мессир Энрико Крочиато показался ей удивительно обаятельным человеком. Настоящий рыцарь и изящный кавалер. И как любит Чечилию! Как ласков к ней... 'Моя Кисочка...' А как смотрел на свою жену мессир Лангирано! Лучии хотелось плакать, но она знала, что граф не любит слёз и пересилила себя.