Каждый номер «Книжника» открывался «Перечнем новых книг» (в 1866 году— «Новые книги»). Постоянными разделами его были «Содержание журналов». «Библиография», «Журналистика», «Смесь» (в 1866 году— «Разные известия»), «Объявления». Помещались в журнале и материалы вне рубрикации: в № 1 за 1865 год была опубликована статья Михаила Милюкова «О том, что читает народ и откуда берет он книги».
В редком номере «Книжника» не встретишь похвалы в адрес «Русского слова» и «Современника», защиты этих журналов от нападок со стороны реакционных органов печати. Так, Ф.Д.Нефедов писал: «...и другие наши журналы брались за различпые вопросы, но эти вопросы не были вопросами жизни и дальше известного кружка не шли... Совсем иначе поступает «Современник». Все вопросы, которые он поднимает на своих страницах, ставились всегда на реальную почву и рассматривались со всех сторон со строгою последовательностью».
Сотрудник «Книжника» А. Пальховский посвятил три статьи пропаганде естественнонаучной и технической литературы.
В статье «О книгах по естественным наукам за прошлый год» (Книжник. 1865. № 3) он подчеркивает, что издание научно-популярной литературы должно служить непосредственным политическим целям революционной демократии: «Наука без общества — мертвый капитал... Придать жизненное значение одной и внести разумность в жизнь другого — вот та роль, которую играли и всегда будут играть вообще образованные люди. Следовательно, их назначение — действовать. Но чтобы действовать, и действовать благотворно, необходима достаточная зрелость, стойкость основных понятий, необходимо прочное, солидное миросозерцание. Средством для этого служит популяризация науки». И продолжает далее: «Вот почему в наших глазах имеют значение статьи Д. Писарева, Шелгунова и др., взявших на себя труд популяризировать сочинения, касающиеся естественно-исторических вопросов»,
С деятельностью ишутинцев по просвещению народа можно связать высказывание одного из рецензентов журнала: «Учить народ — великое дело!., нужна сильная любовь к делу и могучая вера в непогрешимость своего знания, чтобы принести народу действительную пользу. Таких личностей на Руси немного, да об них почти и не знает никто... Эти личности со страхом и трепетом приступают к великому делу обучения народу трудятся и обсуживают каждый шаг, каждое действие; эти люди понимают, что своею деятельностью они мало-помалу прокладывают для народа дорогу, на которую последнему надлежит выйти, как народу...»
В первом же номере «Книжника», в разделе «Смесь», появилось известие о коммуне наборщиц, созданной ишутргацами: «В Москве, в типографии г. Мамонтова, вводится женский труд. В настоящее время там работают шесть женщин, и, как слышно, дело идет довольно успешно»
«Книжник» является весьма ценным пособием по библиографии и книжному делу. Особенно интересны статьи, которые так и называются — «Книжное дело». И в этом, несомненно, заслуга Черенина.
Пристальное внимание уделял «Книжник» творчеству демократических писателей: «В произведениях Н. Г. Помяловского высказался сильный и мужественный протест против устарелых понятий, от которых страдает наше общество. Начиная с домашнего, т. е. самого раннего воспитания, и кончая общественной жизнью человека Помяловский повсюду указывает невыгодные, часто вредные условия для его нормального развития... Он не обвиняет больных, он только рассматривает их язвы, старается исследовать причины, проявления, степень развития болезни, чтобы так или иначе излечить ее».
Эта терминология — «болезни», «больной» — использовалась в передовой публицистике того времени как условное обозначение общественных пороков, несправедливости общественного уклада. Ее употребил Чернышевский в статье о «Губернских очерках» М. Е. Салтыкова-Щедрина, где писал: «Надобно отыскать причины, на которых основывается неприятное нам явление общественного быта, и против них обратить свою ревность. Основное правило медицины: «Отстраните причину, тогда пройдет и болезнь».
Произведения Помяловского противопоставляются в «Книжнике» «Взбаламученному морю» А. Ф. Писемского, о творчестве которого публицист-демократ, редактор и позднее издатель «Русского слова» Г. Е. Бла-госветлов отзывался так: «С того момента, как писатель разошелся с лучшими стремлениями своей эпохи, перестал понимать общественные потребности ее, он умер для нас безвозвратно... Ожидать чего-нибудь — не говорю, освежающего, а мало-мальски осмысленного и сносного от гг. Писемского и Григоровича — это значило бы сидеть на голом камне и надеяться на обильную жатву».
Таким образом, Черенина можно считать одним из последователей идей, выражавшихся в двух передовых журналах того времени, органах революционной демократии,— «Современнике» и «Русском слове».
Вот еще свидетельство литературных вкусов редакции «Книжника». Для библиотеки был приобретен первый выпуск сочинений А. А. Бестужева-Марлинского, но тем не менее «Книжник» оповещал подписчиков: «Нам кажется, время на Марлинского давно прошло...» Редакция считала, что читатели Марлинского — «любители фраз и романтизма».
Как тут не вспомнить знаменитый диалог между Базаровым и Аркадием Кирсановым:
«— И охота же быть романтиком в нынешнее время! Дай ему что-нибудь дельное почитать.
— Что бы ему дать? — спросил Аркадий.
— Да, я думаю, Бюхнерово «Stoff und Kraft» на первый случай».
Но то, о чем в романе Тургенева говорится пародийно, с юмором, в реальной жизни, уже в новой политической ситуации, обернулось иной стороной. В 1866 году отрывки из перевода «Силы и материи» Ф. Бюхнера, сделанного Петром Заичневским, были найдены у Черенина при обыске и стали фигурировать в документах III отделения.
Кружок никому пока не известных молодых людей живет в доме Ипатова на Бронной, оттого и зовутся они — ипатовцы. Вокруг ипатовцев формируется тайное общество. Цель — «произведение социальной революции». Во главе общества стоит Н. А. Ишутин, отсюда название, под которым оно вошло в историю,— Ишутинский кружок.
Дата создания Ишутинского кружка — осень 1863 года. С ишутинцами связаны многие видные землевольцы, и в частности член Московского комитета (либо агент Центрального) Владимир Викторович Чуйко (1839—1899). Чуйко — сотрудник Черенина по изданию «Книжника».
Особо законспирированная группа, центр центра ишутинской организации под названием «Ад»,— сам Ишутин, П. Д. Ермолов, М. Н. Загибалов, Н. П. Стран-ден, Д. А. Юрасов регулярно собираются в библиотеке для чтения Черенина, о чем доносит властям московский обер-полицмейстер.
Вся организация велика, и работа ведется многогранная, обширная. Хороша конспирация (может быть, пригодились уроки Чуйко); те, кто помогает ишутинцам, зачастую не подозревают о существовании организованного общества. Ведется революционная пропаганда. Этой цели служат, например, переплетная артель, коммуна наборщиц. Артель переплетает книги черенинской библиотеки, коммуной наборщиц при типографии Анатолия Ивановича Мамонтова (1839—1905), брата Саввы Ивановича, набираются черенинские издания. Черенин дает деньги на бесплатную народную школу. Таким образом, он осведомлен об основных предприятиях ишутинцев. Да и сама его библиотека, по-видимому, одно из мест их сходок.
Ишутинская организация связана с польскими революционерами. В «сочувствии полонизму», как тогда выражались, подозревался и Черенин. Он сохранил у себя запрещенные и подлежавшие изъятию книжки четвертого номера журнала «Время» за 1863 год со статьей Н. Н. Страхова «Роковой вопрос» (по поводу польского восстания) и выдавал их читателям.
Известно, что Черенин сумел продать через свой магазин сто экземпляров запрещенного и конфискованного «Сборника рассказов в прозе и стихах», изданного в Петербурге О. И. Бакстом. В архивных делах сохранились сведения о том, что около сотни экземпляров этого пропагандистского сборника привез в Москву и оставил у ишутинца Осипа Моткова И. А. Худяков, видный деятель революционного движения. Не еще ли одна ниточка, связывающая Черенина с ишутинцами?