- Зачем? - озвучил я вертевшееся на языке.
- Сложно сказать... - она помолчала. - Он пил сильно. Потом с наркотиками связался...
- а - а - а, старая история...
- ... я помогала, как могла. Старалась вытащить его из всего этого кошмара. Но не получилось.
- И когда это случилось?
- Ещё в институте.
- Понятно, - уныло буркнул я. - Ну вы с ним жили вместе?
- Нет. Не жили. К сожалению. Он предлагал, но я тогда не решилась. А вот сейчас бы я уже согласилась. Попробовала.
Это был явный намёк.
- Я, конечно, понимаю, - продолжала любительница заморского отдыха без остановки. - Жениться очень преждевременно. Да я к этому и не стремлюсь. Но пожить вместе попробовала бы. Уже хочется самой. Да и возраст обязывает. Мне ведь уже двадцать восемь лет.
- А мне и того больше, - бросил я бесцветно, больше для поддержания беседы.
- Да знаю я! Мы же с тобой ещё год назад это выяснили. Ты как раз и старше меня на год.
Я, молча, кивнул, глядя на вывеску мебельного магазина, стоявшего на естественном возвышении слева - за двумя дорогами.
- Да за этот год, что мы друг друга знаем, уже ребёнка можно было родить! - заявила вдруг Катя, чем повергла меня в смятение.
- Ребёнка? - переспросил я с удивлением.
- Конечно! - подтвердила она уверенным тоном. - Вот моя подруга только об этом и мечтает! Да не выходит только у неё...
- Подруга? А что за подруга?
- Да она живёт рядом со мной... По соседству... В доме напротив... Мы с ней с детства общаемся... Вместе в школу ходили... Она сейчас со своим гражданским мужем там живёт...
Говорить девушке постоянно мешал разыгравшийся сильный встречный ветер. Катерина пыталась перекричать его, и иногда ей это удавалось. Но чаще, девушка отворачивалась и ждала, покуда порыв уймётся. Поэтому фразы произносила с небольшими перерывами. Я также укрывался от ветра, поворачиваясь к нему боком, и внимательно слушая собеседницу.
- Ну так что же они не заведут себе ребёнка если оба мечтают?
- Да вот пока не могут. Правда, он намного старше её.
- Намного - это насколько? - уточнил я, вновь стараясь отвернуться от пронизывающего ветра.
- Ему сейчас пятьдесят три года.
- А чего это она себе такого старого нашла? - удивился я.
Катя пожала плечами:
- Не знаю. Чем-то понравился. Я, например, тоже понять не могу.
- А ты с ней разговаривала на эту тему?
- Да. Говорили. Мы одно время вместе ходили на курсы похудания.
- А она что - тоже "пышка"?
- Что значит тоже? - обиделась девушка, надувшись. - Я-то как раз очень даже ничего. Так, есть пара лишних килограммов, которые при случае легко убрать. А вот она-то ого - го! - по сравнению со мной. Когда мы ходили, она весила сто семнадцать килограмм! Представляешь?
- А ты сколько? - насторожился я.
- О - о - о! Совсем мало! Потому и бросила туда ходить. Мне, оказалось, худеть и не надо. Инструкторша так и сказала. Я на курсах самая тонкая была.
Катя с гордостью улыбнулась, отворачиваясь от очередного налетевшего порыва.
- Ну а твоя подруга что же, похудела?
- Конечно! На семнадцать килограмм! Правда, потом их снова набрала... слушай, Серёж, давай туда свернём? Ветер невыносимый...
Девушка показала на дорогу, ведущую во дворы. Я был только за, ибо эти перекрикивания мне порядком надоели, и мы направились вглубь, в направлении улицы Исаковского. Здесь ветер заметно ослаб, и лишь изредка донимал нас своими налётами. Беседа между тем продолжалась.
- Набрала, когда курсы закончились? - справился я.
- Ага. Там же пока на них ходишь во всём себя ограничиваешь. Гимнастику делаешь. Двигаешься. А затем - снова здорова!
- М - да, сложное дело. Так может быть твоя подруга оттого и не в состоянии родить, что проблем со здоровьем много?
- И это тоже. Но больше проблем у её мужа. Он ведь тоже не юноша.
Через какое-то время показался дом, в котором живёт Катерина. Это оказалась панельная девятиэтажка зелёного цвета, очень уютно расположившаяся среди строгинских двориков.
- А вот и мой дом, - указала девушка рукой.
- Здесь ты живёшь? Хороший домик. Опрятный. Девятиэтажка...
- Да. Тут таких несколько. Мой - самый тихий.
Мы замедлили шаг, и пошли совсем медленно мимо подъездов и деревьев, свесивших свои ветви к окнам первых этажей. Начало заметно темнеть, и в квартирах - в основном на кухнях - то и дело зажигался свет. Виднелись силуэты суетящихся жильцов, бродил представитель семейства кошачьих чёрного цвета прямо по карнизу первого этажа. Он поглядывал на нас с неудовольствием, какое встречается только в глазах данного вида городских обитателей. Шевелил усами, но вскоре совершенно утратил к нам интерес.
- Вечер наступает, - обронил я. - Мне нравиться это время.
- Мне тоже, - подхватила девушка. - Какой-то странный синий свет появляется. Между белым днём и чёрной ночью. А вот в том доме живёт моя бабушка.
- Бабушка? - переспросил я. - Одна что ли?
- Да. Одна. Дед умер. А к нам переезжать она не хочет.
- Почему? - я без удивления посмотрел на Катерину, которая оглядывалась по сторонам, и как будто чего - то ждала, или искала.
- Не знаю, - ответила она, обратив свой взор снова ко мне. - А зачем? Мама каждый день к ней ходит. Навещает. Продукты приносит, помогает по хозяйству. Чего ей к нам переезжать?
- Ну, в общем - да. Тем более и вас стеснять ей не охота.
- А чего нас стеснять-то? - воскликнула Катя. - Ты разве не знаешь: у нас трёхкомнатная квартира!
- Я? Нет! Откуда ж я могу знать? - развёл я руками, с улыбкой.
Катерина взглянула на меня с видом человека забывшего сказать самое важное и животрепещущее, и из-за того испытывающего лёгкую стадию отчаяния.
- А я разве не говорила тебе? - вскричала она, хватая меня за руку.
- Да нет. Да мне это и не важно!
- Нет-нет, - настаивала девушка. - Я тебе сейчас расскажу...
- ... да ладно, не надо. Мне это не так уж...
- ... мы живём с родителями втроём в трёхкомнатной квартире, - не слушая меня, продолжала Катя. - А бабушка живёт в двухкомнатной. И ещё мамина сестра живёт тоже в двухкомнатной. Её она уже завещала нам. Так что ты понимаешь... если вдруг... ну... мы с тобой... у нас с тобой получиться... и мы начнём... ну... в общем, у нас будет где жить! И где растить ребёнка!
Я стоял совершенно ошарашенный. Богатая невеста, судя по тому, что она говорит.
Только я никогда не бегал за богатствами. Не имел такой привычки. Разумеется, я понимал: подобным образом меня заманивают. Но для себя уже принял решение: здесь продолжения не будет.
А с другой стороны, и она всё понимала. Что Катерина могла мне ещё предложить? Красоту? Фигуру? Вы можете сказать, мол, помимо всего перечисленного в женщине ещё куча разных достоинств. И найдётся, за что её полюбить, и за что носить её на руках, если хватит сил поднять. Что ж, признаюсь, вы правы. Но разрешите возразить тем не менее. И высказать следующее. Я мужчина. И для того чтобы разглядеть и оценить замечательные женские качества и положительные стороны конкретной особи, мне должно хотя бы быть не противно рядом с ней находиться. И для этого ей и вправду совсем не обязательно являться красавицей. Достаточно оказаться женственной. И ухоженной. Пусть и с лишним весом. И демонстрировать соответствующее женственное поведение. И не слишком это сложно. Существуют и довольно полные девушки, от одного присутствия которых я млею и загораюсь огнём. Однако в случае с Катериной, дело обстояло по-иному. На меня взирало мужеподобное существо с очень короткой стрижкой. Я, безусловно, понимаю - это удобно. Не надо тратить время на причёсывание по утрам. Да, так и есть. Но уж больно это по-мужицки. Даже если бы она хотя бы отрастила волосы, то уже выглядела бы иначе. Плюс вес. Он также изрядно препятствовал влюблённости. Такую на руках не поносишь, каковыми бы качествами не обладала. Ну и самое последнее - это неухоженность. Общая. Не что-то конкретно. Я могу простить женщине многое, но неухоженность стоит в числе тех, что я не принять, ни оправдать не могу.