Рубен пожал плечами.
— Может, потому что у нас обычно есть чем заняться? — лукаво произнес он и поцеловал ее.
Пол вздохнул. Неужели ему снова придется ждать? Он должен уже ехать обратно, если хочет попасть домой не слишком поздно. Иначе Кири и мать начнут задавать кучу вопросов и наверняка выяснят, что он прогулял школу!
Но Флёр тоже больше хотелось услышать историю семейной вражды, нежели предаваться нежностям. Она мягко оттолкнула Рубена и присела. Пока он рассказывал, она застегнула блузку и пригладила волосы. Вероятно, ей тоже пришло в голову, что пора бы уже начинать поиск овец.
— Значит, так. Мой отец и твой дед были здесь уже в сороковые годы, когда в Новой Зеландии еще не появились переселенцы, только китобои и охотники на тюленей. Но тогда подобным ремеслом можно было заработать много денег, кроме того, они оба превосходно играли в покер и блек-джек. В любом случае, когда они приехали в Кентербери, у них в кармане было маленькое состояние. Мой отец оказался тут проездом, он собирался отправиться в Отаго, так как услышал, что там обнаружили золото. Но Уорден подумывал об овечьей ферме и поэтому стал уговаривать моего отца, чтобы тот инвестировал деньги в разведение скота. И в землю. Джеральд сразу же наладил хорошие отношения с маори и вскоре отправился к ним на тайные переговоры. При этом племя Кай Таху было не против продажи земли. У них уже имелся опыт в этом деле и с покупателями сохранились хорошие отношения.
— И?.. — нетерпеливо спросила Флёр. — Значит, они купили землю...
— Не так быстро. Пока велись переговоры и Говард размышлял над предложением твоего деда, они жили у одного поселенца, которого звали Батлер. А у Леонарда Батлера была дочь. Барбара.
— Так это же моя бабушка! — Флёр начала слушать с еще большим интересом.
— Правильно. Но, вообще-то, она должна была стать женой моего отца, — продолжил Рубен. — Короче говоря, Говард влюбился в Барбару, а она — в него. Но ее отцу он не очень нравился, по крайней мере Говард думал, что ему нужно было заработать больше денег, чтобы заслужить расположение Леонарда...
— Значит, он поехал в Отаго и нашел там золото, а Барбара тем временем вышла замуж за Джеральда? О, это так печально, Рубен! — Флёр вздохнула, представив себе эту историю несчастной любви.
— Не совсем так. — Рубен покачал головой. — Говард хотел денег здесь и сейчас. Он согласился на игру в карты...
— И проиграл? Джеральд выиграл все деньги?
— Флёретта, дай же мне наконец рассказать! — строго произнес Рубен и подождал, пока Флёретта не кивнет в знак согласия.
Она сгорала от любопытства и не могла дождаться окончания истории.
— Перед этим Говард уже согласился стать совладельцем фермы Джеральда, они даже придумали название для нее: Киворд-Стейшн, сокращенно от Уорден и О’Киф. Но затем мой отец проиграл не только свои собственные деньги, но и те, что Джеральд дал ему для оплаты земли!
— О нет! — закричала Флёретта, сразу же поняв, почему Джеральд так сильно ненавидит своего соседа. — Моему деду, должно быть, хотелось его убить!
— Как бы там ни было, вся эта история была не очень красивой, — продолжал Рубен. — В конце концов мистер Батлер одолжил немного денег Джеральду — чтобы не потерять лицо перед маори, которым уже была обещана покупка земли. И Джеральд приобрел тот участок земли, на котором сегодня находится Киворд-Стейшн. Но Говард тоже не хотел отступать. Он все еще не терял надежды жениться на Барбаре. Он вложил последние пенни в клочок каменистой земли и пару полуголодных овец — нашу замечательную ферму. При этом Барбара давно уже была обещана Джеральду. Деньги были ее приданым. А позже она, естественно, унаследовала и землю старика Батлера. Неудивительно, что Джеральд так стремительно поднялся до уровня «овечьего барона». *
— И из-за этого Говард его ненавидит! — заметила Флёр. — О, что за ужасная история! Бедная Барбара! Джеральд ее вообще любил?
Рубен пожал плечами.
— Об этом дядя Джордж ничего не говорил. Но если она действительно хотела выйти замуж за моего отца... то, скорее всего, у них с Джеральдом ничего не было.
— И поэтому Джеральд до сих пор злится на Говарда. Или же все-таки потому, что ему пришлось жениться на Барбаре? Нет, это просто ужасно!
Флёр побледнела. Хорошие истории всегда задевали ее за живое.
— В любом случае это и есть тайна Киворд-Стейшн и фермы О’Кифов, — закончил Рубен. — И, зная это, мы собираемся прийти к моему отцу и твоему деду и сказать им, что хотим пожениться. У нас есть все шансы на успех, не правда ли? — Он горько усмехнулся.
«Все будет еще хуже, если Джеральд услышит об этом заранее», — подумал Пол, злорадно потирая руки. Эта прогулка по горам стоила того! Но сейчас ему нужно было возвращаться. Пол бесшумно пробрался обратно к своей лошади.
2
Пол приехал на ферму О’Кифов почти к самому концу урока, но, естественно, не отважился на то, чтобы показаться на глаза Хелен. Вместо этого он подождал за ближайшим поворотом других детей с Киворд-Стейшн. Марама радостно улыбнулась ему и без лишних вопросов забралась на спину пони позади него.
Тонга наблюдал за этим с кислой миной. То, что у Пола была ездовая лошадь, в то время как он сам должен был преодолевать долгий путь в школу пешком или же жить во время учебы на территории другого племени, вызывало у него зависть. Как правило, Тонга предпочитал первое, так как ему нравилось находиться в центре событий и не хотелось ни при каких обстоятельствах упускать врага из виду. При этом дружелюбие Марамы по отношению к Полу особенно задевало его. Он считал ее привязанность к мальчишке предательством по отношению к себе, хотя такую точку зрения не разделял никто из взрослых в его поселении. Для маори Пол был молочным братом Марамы, и они любили его. Они не рассматривали pakehaв качестве противников, а их детей и подавно. Тонга же на все имел совершенно иной взгляд. В последнее время он мечтал о многих вещах, которыми обладали Пол и другие белые. Ему тоже хотелось лошадь, книги и яркие игрушки. Он хотел жить в таком же доме, какой был в Киворд-Стейшн. Его семья и племя — даже Марама — этого не понимали, и Тонга чувствовал себя обманутым.
— Я расскажу мисс Хелен, что ты прогулял! — крикнул он вслед своему заклятому врагу, когда тот отъезжал на коне. Но мальчишка только рассмеялся в ответ.
Тонга в гневе заскрежетал зубами. Скорее всего, он не стал бы жаловаться, ведь сыну вождя не полагалось опускаться до предательства. Относительно маленькое наказание, которое понес бы Пол, не шло с этим ни в какое сравнение.
— Где же ты был? — спросила Марама своим певучим голосом, когда они оказались на достаточно большом расстоянии от Тонги. — Мисс Хелен искала тебя.
— Я кое-что выяснил! — с важностью сообщил Пол. — Ты не поверишь, что я узнал!
— Что, клад отыскал? — мягко осведомилась Марама. Не то чтобы ее это действительно интересовало. Как и большинство маори, она не придавала большого значения вещам, которые pakehaсчитали ценными. Если бы белый человек предложил Мараме золотой слиток или кусочек нефрита, она наверняка предпочла бы последнее.
— Нет, говорю же, речь идет о секрете! Я теперь знаю что-то про Рубена и Флёр. Они делали это!
Пол не мог дождаться, как же отреагирует на его слова Марама. Но она вела себя весьма сдержанно.
— Я давно знаю, что они любят друг друга. Это всем известно, — спокойно заметила Марама. Ей казалось само собой разумеющимся, что чувства двоих привели к чему-то большему. В племени царили довольно свободные взгляды на сексуальную жизнь. До тех пор, пока пара не выносила свои отношения на всеобщее обозрение, соплеменники просто не обращали внимания на их отношения. Когда же пара перебиралась в собственную хижину, считалось, что таким образом они заключили брак. Все это проходило без большой помпезности и чаще всего даже без предварительных договоренностей с родителями. Большие празднества в честь свадьбы также были скорее редкостью.