- Какого черта тебе еще надо? - буркнула Мария, пытаясь хоть что-то сообразить. Она сидела рядом с одной из стальных опор, на которых держалась платформа. Она решила не стрелять, пока враги не подойдут достаточно близко, чтобы достать их наверняка, будучи уверена, что уложит нескольких, пока до нее успеют добраться.

- Сдавайся... Я не хочу, чтобы тебя убили... - произнес Деккер угасающим голосом.

Наемница уже собралась было послать к черту своего командира вместе с его приказом, но тут, посмотрев в сторону выхода из каньона, неожиданно поняла, что, пожалуй, есть один способ покончить с ними со всеми разом.

- Я сдаюсь! - крикнула она. - Вы слышите меня, козлы? Я сдаюсь! Янки едут домой!

Она бросила пистолет - он упал в нескольких метрах впереди. Затем бросила автомат. И, наконец, встала во весь рост, подняв кверху руки.

Я на вас рассчитываю, козлы. У вас есть возможность допросить пленницу по полной программе. Не стреляйте в меня, черт вас побери!

Террористы медленно приближались, все пятеро. Держа автоматы наперевес, они медленно сжимали круг, целясь ей в голову. Мария уже ощущала идущие от их раскаленных стволов волны полуденного жара, уже знала, что из этих стволов вот-вот вырвется свинец, обрывая ее драгоценную жизнь.

- Я сдаюсь, - повторила она, наблюдая, как медленно сжимается полукруг. Они приближались, согнув колени, с лицами, закрытыми черными масками; друг от друга их отделяло около более семи метров, так что они были не слишком простой мишенью.

Черта с два вы меня возьмете, сукины дети. Можете наслаждаться своими семидесятью двумя девственницами.

- Я сдаюсь! - крикнула она в последний раз, стараясь перекричать шум ветра, превратившийся в оглушительный рев, когда стена летящего песка ворвалась в лагерь, волчком закружила самолет и обрушилась на террористов. Двое успели обернуться, в изумлении разинув рты. Остальные не успели даже понять, что произошло.

Всё пятеро тут же погибли.

Мария бросилась на землю рядом с Деккером, потянула за край мешковины, накрыв себя и любовника, так что они оказались как бы в импровизированной тесной палатке.

Немедленно лечь. Чем-нибудь накрыться. Ни в коем случае не сопротивляться этому раскаленному ветру, иначе от тебя останется сушеная мумия.

Именно так, помнится, говорил этот фанфарон Торрес, когда за игрой в покер травил байки про песчаные бури. Теперь же эти байки сослужили ей добрую службу. Она крепко обхватила Деккера и почувствовала, как он тоже обнял ее - совсем слабо.

- Держись, командир. Через полчаса мы будем далеко отсюда.

Пещера у входа в каньон была чуть шире, чем трещина в скале, но места хватало, чтобы могли уместиться два человека, плотно прижавшись друг к другу. Они втиснулись туда за мгновение до того, как на каньон обрушился самум, и это маленькое укрытие спасло их от теплового удара, хотя говорить им приходилось на повышенных тонах.

- Расслабьтесь, сеньорита Отеро. Мы пробудем здесь не более двадцати минут. Этот ветер несет смерть, но, к счастью, дует недолго.

- Вы ведь уже бывали здесь раньше, ведь правда, падре?

- Да, несколько раз. Но никогда прежде не видел самума. Всё, что я об этом знаю, я почерпнул из атласа Рэнда МакНелли.

Андреа немного помолчала, пытаясь восстановить дыхание. К счастью, бешено кружившийся в каньоне песок почти не проникал в трещину, хотя температура значительно выросла. Журналистка дышала с трудом.

- Поговорите со мной, падре. Расскажите что-нибудь, иначе я просто упаду в обморок.

Фаулер попытался сменить позу, чтобы размять болевшие ноги. Раны нужно было продезинфицировать и как можно быстрее принять антигистамины, хотя сейчас это было не самым важным. Главное - вызволить отсюда Андреа.

- Когда ветер утихнет, мы доберемся до хаммеров, и вы отправитесь прямо в Акабу, прежде чем кто-нибудь откроет по нам стрельбу. Вы ведь умеете водить машину, правда?

- Если честно, то я уже давно была бы в Акабе, - соврала Андреа, - если бы смогла найти этот чертов домкрат в хаммере, на котором ехали мы с Док. Но боюсь, что его кто-то спер.

- У этих машин под запасным колесом есть специальный отсек, там и хранится домкрат.

Да, конечно, это было единственное место в машине, куда она не заглядывала.

- Не уклоняйтесь от темы. Вы сказали: "вы отправитесь в Акабу", а не "мы отправимся". Разве вы не поедете со мной?

- У меня есть миссия, и я должен ее исполнить, Андреа.

- Вы ведь приехали сюда ради меня, верно? И теперь можете вернуться вместе со мной.

Священник немного призадумался, прежде чем ответить. Наконец, он решил, что девушка имеет право знать правду.

- Нет, Андреа. Меня послали, чтобы я любой ценой заполучил Ковчег, но я не собирался выполнять этот приказ. У меня была причина привезти сюда взрывчатку в чемодане. И причина эта находится здесь, в этой пещере. Я никогда не верил в то, что Ковчег существует, и поэтому согласился участвовать в этом деле лишь при условии, что вас не станут втягивать. Мой шеф нас обоих обвел вокруг пальца.

- Но почему, падре?

- Андреа, это очень сложное дело, но попробую объяснить в нескольких словах. Мы в Ватикане уже давно пытались предугадать, что произойдет, если Ковчег Завета будет доставлен в Иерусалим. Для людей он - прежде всего символ. Символ того, что храм Соломона вновь возродится в своем первозданном величии.

- На Храмовой горе.

- Религиозный пыл в регионе вырастет многократно. Они вытеснят палестинцев и в конце концов снесут мечеть аль-Акса. Это не просто воображение, Андреа. Это основной сюжет. Если у кого-то появляется сила и оправдание, чтобы раздавить другого, то он непременно это сделает.

Андреа вспомнила одну из первых новостных заметок, над которой работала в начале своей карьеры, семь лет назад. Стоял сентябрь 2000 года, и она всего месяц провела в качестве испуганной практикантки в международном отделе газеты. Тогда и появилась новость, что Ариэль Шарон просто прогулялся, в окружении сотен полицейских, на Храмовую гору. На границу между Израилем и Палестиной в центре Иерусалима, самые священные и спорные квадратные метры в истории, то место, где стоит мечеть аль-Акса, третья по значимости святыня в исламе.

Эта обычная прогулка привела ко второй интифаде [30], которая до сих пор не закончилась. Тысячи погибших, террористы-смертники, новое усиление вечной ненависти без надежды на примирение. Если Ковчег означает, что на месте аль-Аксы воздвигнут новый храм Соломона, против Израиля поднимутся все исламские страны, возникнет конфликт с немыслимыми последствиями. Сейчас, когда Иран находится в шаге от обладания ядерным оружием, их даже сложно себе представить.

- Так это и есть оправдание? - спросила Андреа дрожащим голосом. - Заповеди Господа милостивого?

- Нет, Андреа. Договор о праве собственности на Землю Обетованную.

Журналистка пошевелилась, пытаясь занять более удобную позицию.

- Теперь припоминаю, как называл это Форрестер... Контракт с Господом. И Кира Ларсен тоже мне говорила об истинном значении и силе Ковчега. Но чего я до сих пор не могу понять, какое отношение ко всему этому имеет Кайн?

- У Кайна извращенный ум и в то же время глубоко религиозный. Похоже, отец оставил ему письмо, в котором велел выполнить семейную миссию, это всё, что мне известно.

Андреа, получше знакомая с этой историей благодаря интервью с Кайном, не стала его прерывать. Если Фаулер хочет узнать остальное, придется ему купить книгу, которую я напишу, когда выберусь отсюда, подумала она.

- И с тех пор, как родился его сын, он бросил все ресурсы своей компании на то, чтобы найти Ковчег, и чтобы его сын...