- Что вы имеете в виду? - спросила Харель.

- Террорист разместил взрывчатку тонкой полоской, так что вкупе с давлением воды это привело к тому, что металл цистерны выгнулся наружу, а не вовнутрь. Даже имей мы сварочный аппарат, нам не удалось бы так просто заделать дыру. Это работа настоящего художника.

- Прекрасно. Долбаный Да Винчи с бомбами, - сказал Расселл, схватившись руками за голову.

Уже два ругательства, подумала Харель.

(...)

ВОПРОС: Профессор Форрестер, есть кое-что, что меня особенно интригует, и это сверхъестественные события, которые связывают с Ковчегом Завета.

ОТВЕТ: И мы опять с ними столкнулись.

- Профессор, в Библии упоминается целая серия непонятных событий, как, например, этот свет...

- Что еще за "этот свет"? Это шехина, явление Господа. Говорите с должным почтением. И да, евреи верят, что между двумя херувимами через определенное время появляется свечение, безошибочный сигнал, что рядом с ними Бог.

- А что насчет того израильтянина, который упал замертво, прикоснувшись к Ковчегу? Вы и правда считаете, что в этой реликвии заключена мощь Бога?

- Мисс Отеро, вам следует понять, что три с половиной тысячи лет назад человечество относилось к внешнему миру совсем иначе, чем мы с вами. Если Аристотель, живший на тысячу лет ближе к нам, представлял себе небо как нагромождение концентрических сфер, можете себе представить, что думали иудеи о Ковчеге.

- Боюсь, что я вас не понимаю, профессор.

- Дело просто в применении научных методов для поисков рационального объяснения. Или отсутствия такового. Иудеи не могли понять, почему этот золотой сундук излучает собственное сияние, и просто дали ему имя и религиозное объяснение, которое можно понять, лишь понимая античность.

- И что это за объяснение, профессор?

- Вы что-нибудь слышали о багдадской батарейке? Конечно же нет. Об этом не говорят по телевизору.

- Профессор...

- Багдадская батарейка - это найденный в 1938 году объект, находящийся в музее одноименного города. Она состоит из глиняных горшков, покрытых смолой, железных стержней и медных цилиндров. Другими словами, это примитивная, но эффективная электрохимическая батарея, предназначенная для того, чтобы покрывать различные предметы слоем меди с помощью электролиза.

- Это не так уж и удивительно. В 1938 году этой технологии исполнилось уже девяносто лет.

- Если бы вы мне дали договорить, то не выглядели бы идиоткой. Исследователи проанализировали багдадскую батарейку и обнаружили, что ее изготовили древние шумеры, а датируется она 2500 годом до нашей эры. Это на тысячу лет старше Ковчега и на сорок три столетия до того, как Фарадей объявил себя первооткрывателем электричества.

- Ковчег - это подобного же рода артефакт?

- Ковчег - это электроконденсатор. Его устройство крайне продумано, он предназначен для того, чтобы собирать внутри статическое электричество: две золотые крышки, разделенные изолятором - деревом, и соединенные между собой двумя золотыми херувимами, служащими положительным и отрицательным полюсами.

- Но это и правда конденсатор, накопитель электричества?

- Ответ весьма прозаичен. Предметы скинии и храма были сделаны из кожи, льна и козьего волоса - трех из пяти материалов, которые лучше всего притягивают статическое электричество. При соответствующих атмосферных условиях Ковчег может испускать заряды до двух тысяч вольт. Неудивительно, что дотрагиваться до него могли лишь "избранные". Даю голову на отсечение, что эти "избранные" носили толстые перчатки.

- Значит, вы утверждаете, что Ковчег - не творение рук Господа?

- Ничего подобного не входило в мои намерения. Я утверждаю, что Бог попросил Моисея сохранить его заветы в безопасном месте, в таком предмете, который почитали бы многие столетия, который стал бы центром иудейской веры. И чтобы люди искусственно превознесли легенду о Ковчеге.

- А как насчет всяких бедствий, например, разрушения стен Иерихона, песчаных бурь и огненного дождя, которые стерли с лица земли целые города?

- Выдумки и легенды.

- Так значит, вы отрицаете, что Ковчег может спровоцировать несчастья на своем пути?

- Полностью.

За восемнадцать минут до своей смерти Кира Ларсен не думала ни о чем другом, кроме детских салфеток.

Это был своего рода рефлекс. Когда два года назад она впервые купила их для малютки Бенты, тут же обнаружились их несомненные преимущества перед обычными носовыми платками: их не нужно было стирать, они были влажными и хорошо пахли.

Имелось у них и еще одно бесспорное достоинство: муж Киры их ненавидел.

Нельзя сказать, чтобы Кира была плохим человеком. Но для полного супружеского счастья ей было необходимо выискивать уязвимые места в броне мужа и наносить по ним легкие булавочные уколы, чтобы затем посмотреть, что же из этого выйдет. Сейчас, конечно, Алексу волей-неволей приходится иметь дело с этими столь ненавистными ему салфетками, ибо, пока Кира не вернется из экспедиции, маленькая Бента остается целиком на его попечении. Когда же Кира вернется домой с победой, с каким же удовольствием она утрет нос своему Законному Супругу Перед Богом И Людьми!

Быть может, я - плохая мать, если так беззаботно уехала, бросив ребенка на мужа? Неужели я и вправду такая плохая мать? Нет, черт возьми, это не так!"

Когда два дня назад вконец измученная Кира услышала, как уста профессора Форррестера изрекли, что работать им отныне придется в удвоенном темпе, а душ отменяется, она была согласна на всё. Никогда и ни о чем она так не мечтала, как о карьере знаменитого археолога. К сожалению, действительность крайне редко оправдывает наши ожидания.

Она стоически перенесла унизительный обыск, который произвели после происшествия с цистерной. Стоя по уши в грязи, она наблюдала, как солдаты переворачивают ее бумаги и роются в нижнем белье. Участники экспедиции возмущались, но когда обыск закончился безрезультатно, все почувствовали определенное облегчение. Моральный дух всей группы сильно упал после смерти Эрлинга, а уж после подрыва цистерны и вовсе стал ниже плинтуса.

- По крайней мере, это не был один из нас, - повторял Давид Паппас, когда погасили свет, и страх притаился в каждой тени внутри палатки. - И то хорошо.

- Кто бы это ни был, ему неизвестно, чем мы здесь заняты. Наверное, это бедуинам не нравится наше присутствие. Но больше они ни на что не осмелятся, учитывая все наши пулеметы на вершине скалы.

- Все эти пулеметы не очень-то помогли Стоуву.

- Поверьте мне, доктор Харель что-то знает о его смерти, - настаивала Кира, которая еще прежде поставила в известность кого только можно, что, когда она проснулась, докторши не было в постели, однако потом та упорно делала вид, будто никуда не выходила. Однако никто не обратил внимания на ее слова.

- Тихо все! - рявкнул профессор Форрестер, который после учиненного Деккером обыска отказался от своей личной палатки и перешел в общую - опять-таки, по просьбе наемника, который стремился уменьшить периметр лагеря, чтобы его легче было охранять. - Самое лучшее, что вы можете сделать для Эрлинга - это подумать о том, как будем рыть туннель. Так что подумайте об этом, прежде чем уснете.

Кире было страшно, но она, как и все остальные, злилась на профессора.

Нет уж, никто нас отсюда теперь не вытурит! У нас есть миссия, и мы сделаем всё, что от нас зависит. И тогда всё будет просто замечательно, думала она, при этом машинально застегивая молнию спальника до самого верха, в смехотворной попытке скрыться от опасности.