К тому моменту, когда я расправилась с негодяйскими ловушками, солнце уже давно спряталось, и по небу теперь неторопливо шествовали Массер с Секундой. Холод стоял неимоверный, и я совершенно околела. Как только звякнула последняя пряжка, я завалилась набок, точно мешок с чем-то непотребным, скатилась по драконьему крылу и очутилась мордой в сугробе.

От моего визга встрепенулся, наверное, не только Одавинг, но и сам Алдуин в Совнгарде. Снежный Охотник встряхнулся и недовольно пробурчал, выпуская дым из ноздрей:

- Я рассчитывал, что ты разбудишь меня нежнее.

Если бы я чувствовала свои ноги и могла встать, я бы непременно пнула его в чешуйчатый нос, а после возмущенного «Фус!!!», впрочем, произнесенного сиплым шепотом, я только проехалась на спине, щедро зачерпнув снега за шиворот.

Дракон тяжко вздохнул, прямо как Арнгейр, когда мне не удавалось вопроизвести Крик должным образом, и подцепил меня когтем за капюшон плаща, ставя на ноги.

- Поднимайся, Довакин.

Я злобно на него зыркнула и снова неграциозно плюхнулась на задницу, не сумев устоять на слабеньких конечностях. Вспомнилось черно-белое шипящее изображение, возникающее при неисправном телевизоре… оно очень хорошо продемонстрировало бы мои нынешние ощущения.

Дракон снова выдохнул дым и качнул головой.

- У меня такое ощущение, что я смотрю на последние дни этого мира.

- У меня такое ощущение, что я смотрю на последние дни этого дракона, – огрызнулась я, умудряясь кое-как принять вертикальное положение. – У кого «Драконобой», напомнить?

- Кросис, – буркнул Одавинг. – Однако позволь и мне напомнить, что у нас не так много времени. С каждой минутой, проведенной в Совнгарде, питаясь душами нордов, Пожиратель Мира становится все сильнее.

Я оглянулась, поднимая голову на гору, туда, где высоко-высоко спрятались среди снега древние руины.

- И именно поэтому ты решил высадить меня здесь? Чтобы я провела год, карабкаясь по этим уступам, точно горная коза?

- Ты больше похожа на горного тролля, Довакин, – буркнул Одавинг. – Я не хотел привлекать внимание своих собратьев, что сторожат вход в Скулдафн.

Я поморщилась, переступая с одной отмирающей ноги на другую.

- И решил предоставить это мне. Гениально.

Как бы Снежный Охотник не убеждал меня, что пробраться наверх, к руинам, будет намного проще, укрывшись в ночной тьме, заночевать нам пришлось.

Меховой плащ послужил неплохой подстилкой, помогающей не отморозить зад, а горячий бок вытянувшегося в снегу дракона – отличной печкой, так что к утру мы с Убийцей вполне отогрелись и пришли в благоприятное расположение духа.

Пока я не осознала, что мне придется тащиться далеко-далеко наверх, навьюченная, как бессловесный ослик, мехами, мечами, Свитком и зомби-курой, возможно, попутно отбиваясь от пары-тройки кружащих над головой драконов.

Все проклятия и нецензурные ругательства Одавинг снес безропотно, смиренно опустив голову и попыхивая черным дымком. Затем потянулся и буркнул:

- Я могу отвлечь от тебя своих зейма, собратьев. Увести их прочь, чтобы ты не убила их.

С кряхтением древней старухи я взвалила на плечи футляр со Свитком и пнула расстеленный на снегу плащ.

- Не разочаровывай меня, не говори, что ты всерьез полагаешь, будто я могу справиться с двумя драконами.

- Я хотел сделать комплимент, – проворчал змей и лениво потянулся. – В таком случае – я отвлеку других Дова, чтобы они не убили тебя.

- Ты совершенно не помогаешь, – огрызнулась я, ступая на первую грубо выбитую ступень.

Я выбилась из сил на пятьдесят пятой ступеньке; свернула и засунула под ближайший камень меховой плащ – на сотой; еще через пару десятков ступеней я окончательно сбилась со счету и выпустила из рук Убийцу, тут же деловито упорхнувшую куда-то вверх.

О том, что мучительный подъем вот-вот завершится, возвестил донесшийся лязг, вопль и боевое кудахтанье. Испугавшись за зомбо-куру, умудрившуюся найти приключений на свой пернатый хвост, я обнаружила в себе второе дыхание и с энтузиазмом бросилась на штурм оставшихся ступеней.

Успела как раз к катарсису – Убийца деловито расковыривала пустую черепную коробку упокоенного драугра, а с полуразрушенной стены на все это с сомнением взирал небольшой дракон мутно-болотного цвета.

Завидев меня, он встрепенулся и с неожиданной для такой махины из мяса и чешуи скоростью рванулся мне навстречу.

Я попыталась судорожно вспомнить хотя бы первое Слово Драконобоя, но меня опередили.

С криком «Брат, как давно мы не виделись!!!» Снежный Охотник накинулся на ошалевшего дракона, и они улетели куда-то в сторону, то ли обнимаясь, то ли пытаясь перекусить друг другу шеи.

На стенах больше никто не показывался. Не знаю, какая адреналиновая муха умудрилась укусить меня через две пары плотных шерстяных штанов и намотанные Лидией портянки, но я вдруг припустила к главным воротам Скулдафна, резко сорвавшись с места. Курица оторвалась от своего грязного дела, встряхнулась и рванула за мной.

Возле ноги в землю вдруг вонзилась стрела; я взвизгнула, но даже не успела осознать всю грозящую опасность, и понеслась дальше, пока не превратилась в нашпигованного смертельно опасными «иголками».

Десяток очередных ступеней, и вуаля! Моему взору открылась огромная, точно футбольное поле, площадка, ведущая к огромным, явно страшно тяжелым дверям… и комитет по встрече, состоящий из двух драугров-лучников и злобно ухмылявшегося «танка», ненавязчиво помахивавшего здоровенной железной оглоблей.

Ходячее жмурье явно ожидало, что я растеряюсь, выроню пожитки и, вежливо извинившись, сама проткнусь вражеским двуручником.

Ага, щас! Я слишком долго терпела холод, голод и жесткие листы «Детского Ануада», чтобы так позорно сдаться сию же секунду!

- Вульд На Кест!!! Посторони-и-и-и-ись!

Сильный порыв ветра заставил меня едва не выпустить из рук Убийцу, мимо пронеслись озлобленные физиономии драугров; кто-то из них выстрелил мне вслед, и стрела вонзилась в землю далеко позади меня. Ха, что может посоревноваться с мощью драконьего ту’ума?

…Большие и очень-очень тяжелые врата.

Вопреки моим ожиданиям проклятущая дверь и не подумала приветливо распахиваться, впуская меня в затхлый Скулдафн, куда вот уже много-много сотен лет не ступала нога живого человека.

Я расплющилась по каменной створке, точно бескостная амеба; столкновение заставило меня опрокинуться на спину, в голове от мощного удара перемешались все извилины, из легких выбило весь воздух, а из глаз брызнули слезы, ибо больно было – словами не передать.

Неожиданно вздыбившаяся земля от души отвесила мне подзатыльник; что-то трескнуло, мозг, кажется, выплеснулся через ноздри.

В глазах моих потемнело, как во время эротической сцены во второй Драгонаге.