Маффи быстрым шагом пошёл в кожевенные ряды, где и подрядился носильщиком его друг. Он чуть было не сбил полноватую женщину в ярком, как у канарейки, розово-жёлтом наряде и её двух дочерей, однако быстро перескочив через лужу-буркнул извинение.
--Хозяйка-всё в порядке?-спросил внезапно появившийся словно ниоткуда, бугай, у женщины с дочерьми.
--Спасибо-всё хорошо! Данный дядя нас не зашиб...-она хитро засмеялась и ей вторили оба её ребёнка.
Глава седьмая
Радостный кураж торгового карнавала, а ярмарка в Тавросе была именно что праздником: с кучей скоморохов и жонглёров, бродячими театрами и музыкантами, с певцами-выступавшими либо с небольших сцен, либо же, в случае необходимости-прямо с колёс своих ездовых фургончиков, когда многие из коих моментально превращались в миниатюрные “зеркала жизни”, расположенные буквально на всех закоулках центрального рынка и отражавшими своими игровыми лучиками, всю окружающую действительность. Причём были "зеркала" как прямые, старающиеся максимально чётко воссоздать реальность, так и искривлённые-где сатира с гротеском, либо драма с роковой судьбой-были основой игры и заработка артистов на ярмарке.
Группа Плётки сразу пошла в мясной ряд: в честь ярмарки там обещали к продаже оленину с медвежатиной, довольно редкие виды мяса для Тавроса, к тому же свои колбасы, совсем недавно закопчённые, предлагали иностранные факториальные купцы: италийцы-с вымачиванием мяса в вине, угры и хрваты-огромным количеством красного перца, ганзейцы-прожилками сала и чесноком.
Аромат мясного ряда шёл “разумосмущательный”-всё там пахло и струилось верховенством торжества копчения и варения высококачественного мяса. На самом деле это была отдельная секция рынка, а вовсе не простой “ряд”, состоящая примерно из десяти рядов продавцов повернутых друг к другу спинами . В каждом из длиннющих рядов было около тридцати прилавков с различными яствами: мясом свинным и частями туш телячьих, небольшие тушки овец соседствовали с десятками неощипанных птиц-вывешанных “пучками” по три или пять штук пред ясны очи покупателей. Всё это ждало своего звёздного часа, того мистического обмена металлических кругляшей разных размеров и цветов, на предметы успешной охоты или удачного ращения на своих хозяйствах.
Плётка потому и предложил здесь отработать загон ротозея: людям, возле колбас и окороков, завсегда приятно остановиться и принюхаться, а потом, процедить сквозь полный слюною рот-”Прошлогодняя?”, и смеясь своей шутке-уйти, или наоборот, став покупателем вкуснейшей ленты из мяса и чеснока, с довольным видом отходить прочь от прилавков, расталкивая иных, менее “скупкоспособных” людей из окружающей их толпы.
Плётка был уверен, что стоя возле пары колбасных и птичьих прилавков-всегда можно определить подходящую жертву: кто-то любит “поиграть” россыпью монет в кошеле, на публику, а кто неосторожен по неопытности, в ярмарочных опасностях. Главное вычислить пяток наиболее денежных хомячков, с богатым запасом “зёрен за щеками” и смело данных особей зажимать в давке между одними из рядов. Неудачная конструкция и желание легендарного гегемона Тавроса заработать на рыночных сборах побольше-привели к ужасной тесноте в перестраивании торговых рядов и лавок.
Как только “Жертва-хомячёк” будет зажат Румбиком и ещё одним “шелестом”-тут же наступит черёд Земели с Плёткой, они, как главные говоруны группы, должны по очереди забалтывать жертву: если лазит Плётка по карманам, без удержу хохмит и отвлекает на себя внимание Земеля, если же Земеле удаётся залезть в закрома “хомячка”-тогда Плётка рассказывает байки и говорит громко “Как ему вся эта теснота надоела, но в тесноте-да не в обиде...” Главным было отсечь и отвлечь, а остальное лишь техника.
Возле колбас ганзейской лавки крутился какой-то низенький и крайне упитанный дяденька. Наконец ему надоело принюхиваться и он, достав довольно внушительный мешок из-за пазухи, передал приказчику пару серебряных монет-после чего вернул кошель на прежнее место и взяв с собой пяток солидных колбасных кругов, радостно кинул их в чистенький мешок, в таких обычно хранят хлеб или сахар.
Плётка со смыслом помотрел на Земелю, а после того как они оба широко заулыбались, проинструктировал Румбика с сотоварищем: ”Румбик!-идёшь чуть впереди. На изгибе ряда роняешь монету и резко...ты понял?-резко! Резко останавливаешься. Можешь даже присесть. А ты, идя за лопухом-толкаешь дядьку на Румбика, только несильно. Дальше уже наша с Земелей забота!”. Заметив неспешно уходящую жертву, он тихо добавил Румбику-”Пошёл”.
Всё получилось как и сговорились "шелесты": урон монетки с последующим приседанием к земле, внезапный удар в спину низеньким щетинистым толстяком и его нецензурщина по этому поводу, ещё один небольшой толчок от компанейца-натолкнувшего жертву ещё плотней и тут же рядом раздающийся говорок Плётки: ”Что-ж вы пацанчики вытворяете?!-совсем чуть было мужчину не покалечили!“
Появившийся Плётка стал яростно похлопывать по плечам и животу “хомячка”, а тот смущаясь благодарил спасителя и пытался боком выйти из толчеи. Внезапно оказавшийся подле него Земеля указал ему на мешок и пробормотал: ”Кажись туда собака мордой сунулась...Нет там огрызков колбасных?”
Жертва сразу же открыла мешок с покупками, а двое “добрых прохожих”, в лице Плётки и Земели-склонились над ним с обоих сторон, с взглядом искреннего сочувствия в глазах...
--Ну что же вы так неосторожно...-бухтел Плётка, аккуратно трогая кошель с монетами, немного выглядывающий из льняной рубахи толстячка,-Помогите господину, юноша!
Данная фраза относилась к Румбику, который, отойдя после своего “манёвра” на пару шагов, теперь с интересом разглядывал происходящее. Слова старшего по группе вывели его из созерцательной мечтательности и он быстро подошёл к мужчинам.
--Прошу прощения, добрый господин,-обратился Румбик к жертве,-Вам что-то было от меня нужно?
Пока “хомячёк” раздумывал: зачем ему был нужен Румбик?-Плётка быстро помог ему встать на ноги, буквально рывком подняв с земли. От данного упражнения увесистый кошелёк, прежними cтараниями Плётки перемещённый поближе к распущенным тесёмкам рубахи-просто выпал, а ждущий именно этого момента Земеля мигом его поднял и сунув себе под широкий пояс, быстрым шагом направился в сторону “приёмщиков”, небольшой прослойке в банде Хозяйки, в задачу которых входил приём добычи и вынос её безопасно за пределы рынка.
“Хомячка “ Румбик с Плёткой наперебой спрашивали о здоровье и увидев что он с трудом понимает как выбраться из затора-Плётка увёл его со смешливыми байками подальше от мясного ряда.
Через десять минут он вернулся и предложил немного отойти от этого места, что бы если жертва прибежит ругаться, желательно было быть отсюда подальше: особо никто эту кражу разыскивать не станет, а “хомячёк”, увидев что никого из знакомцев уже нет-через час сам уйдет.
-- А пока,-провозгласил весело подмигивающий другу Земеля,-Пока прячемся! Через пару часов-встреча здесь же!-и забрав Плётку с собой, он удалился поближе к одной ими любимой рюмочной, что находилась на полпути от входа на центральный рынок до мясных рядов. В ней обычно всегда давали небольшие представления в миниатюрном саду, в самом центре заведения и гости, сидя по окружности сада, могли любоваться гибкостью гимнасток, ловкостью жонглёров и умениями огнеглотателей.
Предоставленный самому себе, Румбик решил не светиться в самых дорогих лавках и частях рынка, а по этой причине ушёл в сторону близкую к складам и тем проходам, по которым и он сам сотоварищи проник сегодня утром на ярмарку.
Увидев вывеску лавки с томной женщиной на ней, которую двумя руками вовсю “наминала” другая фемина, он прочёл: ”Притирки и натирания, а также благовония и порошки от запоров”. Подивившись такому необычному набору не очень нужных в обычной жизни препаратов-Румбик осторожно вошёл в зал лавки.