Когда все байки были рассказаны, группа, вчетвером-Плётка, Земеля, Румбик и ещё один “шелест”, вышла из” Бычька “ и направилась в верхние районы Тавроса, через квартал Садов и далее в центральный район, знаменитую тавросскую Цитадель где и располагались органы управления и правопорядка города, несколько банков и крупных ломбардов, а также самые успешные и соответственно дорогие, лавки. Там же находился и центральный рынок Тавроса, столь любимый в ярмарочные дни всеми жителями города и многими его гостями.
Под веселое перешучивание Плётки и Земели четвёрка шла вверх по городскому холму. Мимо Румбика, в обратном ему направлении, прошёл некий пожилой мужчина, скорее даже старик. Увидев его, Румбик машинально кивнул головой знакомому в приветствии и прохожий ему ответил. Юноша пошел далее, не особенно пытаясь вспомнить кто это, ибо ему очень хотелось отличиться уже в первом своем деле в составе “шелестов” и по этой причине он представлял о том, как в случае облавы спасёт всю банду умелым руководством к бегству. Хотя при этом он и сам понимал, что его наверное скорее бы прибили на месте-чем дали командовать. Или как он сходу раскусит “шпика” городской стражи и обманет его, выставив на всеобщий смех. Тут Румбик глубоко вздохнул, вспомнив свои действия на испытании с зомбодедом или при “амурной разведке” в особняке Коллод.
Мечтая о подвигах на первом же деле, Румбик уже совсем забыл старика с которым машинально недавно поздоровался и который, пройдя шагов пять после этого стал как вкопанный, потом потряс головой и тут же пошёл следом их небольшой группы, стараясь быть за спинами впереди идущих прохожих...Это был господин Коллода собственной персоной.
Первое время Коллода старший и сам себе не верил: ночной гость, устроивший бедлам в его доме и так жестоко посмеявшийся с чувств Аннушки-теперь совершенно не походил на того опрятно одетого юношу из богатой семьи, каким он предстал в день их знакомства, отнюдь! Теперь скорее это был бродяга, в окружении таких же как он сам бродяг-однако не из нищих, то есть в обносках и дурно воняющий на всю улицу, а скорее моряков или наёмников, воров или убийц-той неподражаемой прослойки людей, которые умели франтовато носить даже выцветшие и совершенно подурневшие от носки кожаные и бархатные камзолы и куртки, явно подаренные им из сострадания или же украденные ими, из того же сострадания...к себе.
Увидев своего обидчика в данном наряде, к тому же в окружении нескольких людей такого же подозрительного вида, да ещё и преспокойно с ним поздоровавшегося, как будто приключившиеся недавно с ними события крайне мелкий пустячёк в его биографии-господин Коллода стал лихорадочно просчитывать варианты. Ему было ясно теперь, что несостоявшийся кавалер его Анны-известный разбойник, пытавшийся завладеть богатствами им накопленными на службе городу, гегемону и себе.
Этот “корсар сердец” -просто попытался охмурить единственную дочь Коллоды и войти женихом в дом, когда же многомудрый отец раскрыл данный обман, а как и его чадо, господин Коллода уже успел убедить себя в том что он запросто вычислил мошенника и специально не дал тому испортить будущее любимому ребёнку...Негодяй вынужден был с боем прорываться из ловушки, устроенной ему в доме,-тут Коллода старший поморщился и вздохнул, ибо надо было отдать должное этому авантюристу: и здорованя лакея, и самого хозяина дома, с его нелёгкой, во всех смыслах, как характера так и чресел, дочерью-он раскидал как котят и спокойно покинул особняк-да ещё чуть не опозорив фамилию на весь квартал их проживания.
Было теперь совершенно очевидно, что собрав свою банду в кулак, а завидя Румбика в окружении сотоварищей отец Анны даже не сомневался что его несостоявшийся зятёк скорее всего атаман бандитской шайки, который проник в дом к честному семейству лишь за тем что-бы поглумиться с семейных ценностей и обобрать их до нитки! Старший Коллода всхлипнул... --Этот гад, наверное, как я читал в каком то стишке: хочет похитить Анну и требовать либо её руки, либо полный её вес-золотом, а в случае отказа: ”И за борт её-пиная...”-старик уже было вовсю залился горючими стариковско отцовскими слезами, бредя вдоль улицы и продолжая следить за своим недоброжелателем, однако одно размышление его вновь заставило заулыбаться,-Сам-то он мою доцю хрен выкинет из лодки...хлюпик! Да и если её даже и к краю баркаса тащить-чего доброго утопит его, вместе со всеми бандюганами: зачерпнёт баркас бортом воды-и всё, поминай как звали! Золота, сообразно дочкиному весу, как в байках-лишь в сказках собрать и смогут...Ерунда! Видно я немного в бред стариковский ударился! Видимо этот мерзавец просто хочет что-либо “отчебучить” на ярмарке!
Это предположение настолько успокоило бывшего секретаря гегемона, что он вновь поднял голову и уверенно зашагал вслед немного ушедшим вперёд “шелестам”.
Группа, за которой он следил, неспеша завернула к обходным улочкам центрального рынка. Люди из неё помахали каким-то своим знакомым в разных частях площади, перед главным ярмарочным вместилищем этого месяца,
-- Значит у них могут быть и ещё сообщники...-печально констатировал господин Коллода, однако в этот момент товарищи Румбика куда-то резко повернули и полностью исчезли за людской стеной, так характерной всем ярмаркам.
Так как они пропали примерно в ста метрах от неприметного прохода, которым отец Анны и сам хотел воспользоваться ибо знал его отлично, то он не стал бежать к офицерам стражи и представившись требовать ареста мерзавца: была уверенность что опытные наёмники, которых он приставил к охране дочери-вполне способны разметать несколько десятков таких как Румбик и его спутники, да и уж очень нетерпелось старику встретится с “прелестницей”, которая наверное уже выставила графинчик с особой настойкой, что старшему Коллоде всегда придавала сил в амурных схватках и грёзы о даме, что сейчас неспеша покачивая арбузными бёдрами обходит свою миниатюрную лавчонку, а точнее, несколько задних комнатушек, пока её старшие сестры продают покупателям настойки, растирки, масла и прочая...Заставили старика ускорить шаги в направлении лавки своей зазнобы.
Ускорив шаг, отец Анны не заметил своего чада-что было удивительно! Девушка решила именно на ярмарке показать то, как ей легко удаётся очаровывать новых кавалеров: подойдя к небольшой очереди возле входа на центральный рынок, а благодаря паре небольших помещений на входе там можно было держать в праздничные дни до полутора десятков стражников в задачи которых входил осмотр и задержание на выходе подозрительных гостей рынка. Подойдя к данной толкучке, Анна потребовала зычным голосом, специально желая привлечь внимание собравшихся людей: ”Лаэрт, будьте так любезны-мне с моим новым кавалером уже напекает...”
И показала лакею глазами на огромный зонт. Тот было попытался её убедить что в толпе это будет лишь очередная помеха, однако увидев как госпожа Коллода набирает воздуха в грудь для очередной тирады, о которых слуги обычно говорили: ”Что-то ругательное, но без матюков...а там-хрен её разберёшь!”-несчастный слуга смирился и раскрыл зонт.
Постояв в качестве объектов шуток с пару минут, Анна милостиво позволила лакею снова водрузить себе самому зонт на плечо и радостно вошла на территорию праздновавшего ярмарку, рынка.
Охрана главного рынка было хотела пристать к её спутнику и паре “лбов” охранявших Анну, однако вспомнив о всяких шалостях данной девицы, вроде внезапных падений в обморок на первую попавшуюся жертву или нервического размахивания руками, после которого значительная часть ближайших к ней людей получали приличные повреждения-просто побоялась: “Вдруг придавит ненароком? А страже-тоже хочется жить”.
Дядька Альфонси, Маффи Оззи-прошёл чуть позже за ними: он не боялся проверки, ибо один из его знакомцев по кораблю, что привез обоих в Таврос-был грузчиком на рынке и взялся за несколько медяков пронести оружие внутрь, а уж там, в условном месте-вернуть земляку. Так как маршрут примерного следования был известен, родственники сицилийцы ещё не знали сумбурности желаний младшей из семейства Коллода и поэтому были уверены что она, как и было оговоренно-просто будет обходить в строгой последовательности, ярмарочный торговый плац, а соответственно, ничего рушащего их планы, по наблюдению за ней, ими не ожидалось.