— Позволю себе предположение, что о вторых ты знаешь понаслышке, поскольку всегда в первой категории.

— Лестно, но факт.

— Скромный, — не удержалась я от улыбки.

— Я тебе нравлюсь?

Я поперхнулась вином, которое в тот момент опрометчиво собралась проглотить. Дежавю, да и только. Со слезящимися глазами, кашляя, я жестом остановила Света, намеревавшегося повторно оказать свою чудовищную первую помощь.

— Это «да»? — не унялся гостеприимный хозяин, когда я немного пришла в себя.

— Ты издеваешься?

— Нет.

Поразительно, но в глазах аполлоноподобного промелькнул неподдельный интерес.

— Очень похоже, что издеваешься, — оттягивала я момент истины в надежде вовсе увильнуть от ответа.

— Так «да» или «нет»?

— Что «да» или «нет»? — загнала я ветвь дискуссии в тупик.

— Нравлюсь или нет?

— Кому?

Если у Хуана сейчас начнет дергаться глаз, я пойму.

— Тебе, — не покидал поле боя собеседник.

— Кто?

— Я!

— Чем? — выдала я новый сюжетный поворот. Когда ночами сочиняешь сцены и диалоги, устраивать наиглупейшие ситуации в реальности начинаешь волей неволей.

— Ну, откуда я знаю чем? Чем-то же я тебе понравился.

— Правда? — вышло, что моего мнения и не требуется. Он уже убежден в положительном ответе на свой изначальный вопрос.

— Ладно, сдаюсь. Все понял. В бессмысленных репликах ты спец.

— О, да, — закивала я головой, расплываясь в самодовольной улыбке.

— Чудачка.

С громким топотом к нам ворвался Артём.

— Мультики?

Суть вопроса я естественно не уловила, зато Свет сориентировался мгновенно:

— Хватит, малыш. Спать хочешь?

— Спать хочешь, — после непродолжительной паузы согласно кивнул Тём.

— Я отлучусь, — обратился ко мне Пересвет, беря сына за руку.

— Хорошо.

Тут же подумалось, будто я разрешение дала своим «хорошо». Наверное, надо было ответить что-нибудь наподобие «конечно» или «само собой», звучало бы не так неправильно. Но я ж неумная, я ж внезапная вся такая.

Идя сюда с тарелочкой пирожков, я никак не рассчитывала оказаться в такой реальности. Да и что это за реальность такая в принципе? На родительском ознакомительном обеде, когда сын Свет вдруг превратился в Хуана, расстановка сил казалась очевидной и непоколебимой. Он плохой, я — неуловимый мститель. Но как говаривает Каринка, мститель неуловимый, потому как на*** никому не нужный. Так и сложилось. Теперь, вспоминая свое поведение, хотелось провалиться сквозь землю. Был, конечно, и второй вариант: Хуан — злой гений и все спланировал, чтоб врага извести, но такой вариант могла сочинить только автор любовного чтива в оправдание себя ценимой.

Вообще, пока мальчиков не было, я успела передумать много мыслей, положительных и не очень… В основном не очень. Люди давно прекратили лишать меня душевного равновесия. На скандал я привычно отвечала скандалом, на оскал — оскалом. Око за око, зуб за зуб — учит сынов Израиля Моисей. Я с ним солидарна. Зачастую люди в повседневном поведении больше смахивают на мартышек: не применишь силу — сядет на голову и ноги свесит. И скинуть такого наездника потом куда тяжелее, чем изначально не дать ему забраться.

— О чем размышляешь?

От неожиданности я подпрыгнула.

— Ты всегда так подкрадываешься?

Свет прикрыл кухонную дверь и улыбнулся.

— Я так хожу.

— Уснул?

— Нет, ты что, — еще шире заулыбался собеседник и долил в бокалы вино. — Дети, конечно, все разные, но, касаясь головой подушки, выключаются не все. Он там еще сейчас песни попоет, сказки посочиняет, а потом может быть уснет.

Я было открыла рот задать мучающие меня вопросы, но снова закрыла. Все-таки не правильно такое поведение с моей стороны будет. Слон в посудную лавку забежал сервизы поглядеть.

— Слушай, я зверюгу завести Тёму не могу, работа и прочие неприятности. Дашь свою потискать? Если не жалко конечно, — поспешно оговорился Пересвет.

— Феофана что ли? — удивилась я. — Да ради бога! При условии целостности конечностей.

— Я прослежу, — Хуан торжественно поднял руку, как это делают на суде в голливудских блокбастерах. Выражение лица при этом у него было презабавнейшее, так что я про недавнюю свою пренебрежительность к его персоне окончательно позабыла. Наблюдала только, как дурочка. Вблизи он оказался совсем другим человеком. Конечно, за столом напротив сидел все тот же аполлоноподобный мужчина, чей голый зад так влек нас с Каринкой долгие недели, но сейчас на это было наплевать. Он мог быть тощим очкариком или низеньким пузатиком. В любом случае его обаяние, харизма, легкая открытая полуулыбка и немного хитрый прищур глаз с лихвой бы компенсировали любой физический недостаток. Фактически, я сейчас описала идеального мужчину. Неудивительно, что юная блондинка в окне тогда постаралась ускользнуть от открытого разрыва отношений. Игра стоила свеч.

— Пошли завтра с нами?

— Куда? — растерялась я, путаясь в собственных эмоциях.

— На карусели. Если планов других нет, само собой.

Мою ранимую натуру подмывало ехидство относительно его мнения о моем свободном времяпрепровождении, но выглядел мужик и правда смущенным от своей оговорки. Так что я решила, что его собственной мысли достаточно.

— Пошли.

— Отлично! Мы за тобой за…

Свет осекся на полуслове, подскочил со стула и бросился в гостиную, откуда далеко не тихо пиликал телефон.

— Да? — гаркнул он нарушителю покоя так, словно убить собирался, как минимум. — Нет… Всю базу? — теперь лицо Пересвета приобрело суровый вид. — Да, сейчас гляну, — прижав трубку к уху плечом, он принялся включать ноутбук.

Я тихонько поднялась и одними жестами показала Хуану, что, пожалуй, и честь мне пора признать. Он, естественно, попытался остановить, вежливый мальчик. Однако я, улыбнувшись и показав, что все было супер, выскользнула в прихожую. Последнее, что запомнилось о сегодняшнем вечере — это харизматичное немного виноватое лицо за закрывающейся дверью квартиры.

Глава 3

Воскресенье

Говорят, питерцы способны отличать тысячи оттенков серого. Если взглянуть на нашу погоду, то удивляться подобному утверждению не придется. Скажи человеку «Питер» и первая ассоциация, которая возникнет в его голове, будет «дождь». Как по мне, так дождь здесь явление не более частое, чем, скажем, в Поволжье. А ту мелкую морось, что кружится между ливнями в период с сентября по май, и от которой можно найти спасение разве что в плотно закрытом помещении, назвать дождем язык не повернется. Я не раз наблюдала из окна Каринкиной квартиры на девятом этаже, как плотный молочный туман, став продолжением низкого тяжелого северного неба, ближе к земле превращается в капельки той самой вездесущей мороси. Люди, спеша в метро или гуляя по городу, совершенно не замечают, как слизывают с губ и стирают с лица перчатками капельки облаков.

Конечно, сейчас грело солнце, пели птицы, и до сентября было еще далеко, но в душе у меня жило именно то смутное меланхоличное странное ощущение туманной мороси. Я спала не больше трех часов, половину ночи угробив на поиски. Словно в известной сказке: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Открываешь окно поисковика и глупо смотришь в него. Как должен выглядеть запрос? «Странный ребенок» или может «странная речь у ребенка»? Как парой слов объяснить бездушной машине, что именно я видела только что? Никак. По крайней мере, я этого сделать, увы, не сумела. От досады даже Пофига разбудила пообниматься, чем он был крайне недоволен. В общении с котом меня удача тоже обошла стороной.

Только минут через пять я сообразила позвонить своему зубному. Тоже врач, как никак. Ее, наверное, впервые в жизни подняли ночью, чтобы задать «гипотетические вопросы для книги». Раньше я себе подобного не позволяла, так что Аня скорее всего решит отвернуться от моих челюстей раз и навсегда. Впрочем, не суть важно. После Аниной фразы: «ну, это похоже на задержку речи, тебе к логопеду». Я победно взвыла, бегом распрощалась и подступила к странице поисковика с новыми формулировками. Через несколько часов глаза слезились от напряжения, но я могла идти в бой, вооруженная подходящими знаниями. «Идти в бой», конечно, образное выражение. Скорее меня одолевали растерянность, удивление и страх.