– Будь осторожен. Пообещай. Ты нам нужен.

– Клаудия, – окликнула Шочи. – Возьми сумку и пару бутылок с заднего сиденья.

– Ступай, – сказал Дин.

Клаудия вскинула на него глаза, потом поднялась на цыпочки и быстро чмокнула его в щеку.

– Удачи, – густо покраснев, она вернулась к «Роверу».

Шочи подошла к Дину и протянула ему фляжку. Он глотнул и хотел вернуть, но Шочи помотала головой.

– Забирай. И это тоже, – рукоятью вперед она протянула ему свой священный нож. – Не обсидиан, конечно, но все же лучше, чем ничего.

– Спасибо, – поблагодарил Дин.

– Просто принеси его назад.

Шочи не стала ни обнимать Дина, ни целовать. Без единого слова она отвернулась и направилась к «Роверу». Дин обхватил пальцами извилистую рукоять, всё еще теплую от ее ладони, мысленно пообещал, что обязательно вернется с ножом обратно, и ушел в пустыню.

? Стиви Никс - американская певица и автор песен, наиболее известная как лицо и голос группы «Fleetwood Mac».

? Моссберг 500 - одно из самых распространённых многозарядных ружей с перезарядкой подвижным цевьём (помповых ружей).

? Mu?eca - крошка, куколка

? Carretera Federal 45 – федеральное шоссе 45ГЛАВА 38

Дин шел в закат, пока «Ровер» не скрылся из вида. Сопровождающие тренировку Клаудии выстрелы постепенно стихали. Нигде не было видно ни следа пребывания человека. Дин был совершенно, абсолютно один. Он замедлил шаг и в конце концов остановился. Сунув руку в карман, Дин извлек подаренную Уэуэкойотлем флейту и начал вертеть ее в руках: до этого момента даже мысли не возникло, что он понятия не имеет, как на ней играть. Он никогда не держал в руках флейту – даже игрушечную в детстве. Его единственным игрушечным музыкальным инструментом был барабан, да и то уже через пару дней после Рождества частенько страдающий похмельем отец сказал, что барабан «потерялся».

На верхней части флейты располагались четыре отверстия. Было ясно, что нужно сунуть в рот тонкий конец и дуть, но для чего дырочки? Он поднес флейту к губам и на пробу дунул. Хрипловатая звучная трель оказалась так мучительно красива, что Дин сразу же оборвал ее. Звук был необъяснимо сексуальный, словно понимающий и намекающий женский смех. Тот смех, который дает тебе знать, что предложение принято. Что в первый раз на смену флирту придет любовь. Что она твоя.

Дин потряс головой, чтобы в мыслях прояснилось, и снова поднес флейту к губам, заранее приготовившись к чарующему эффекту музыки. Двигая пальцами по поверхности флейты, Дин обнаружил, что может изменять тон звука, прикрывая или оставляя свободными отвертстия. Разумеется, до настоящей песни было очень далеко, но Дин смог извлечь из инструмента несколько разных нот, которые летели над древним пейзажем, словно путеводные огни.

Воздух вокруг начал дрожать и размываться. Разделив на две части закат, появилась волнистая лента мягкого белого света, и в ткани неба возник всё углубляющийся разрыв. Из разрыва вышла Альфа Страж, к ее длинным черным волосам льнуло странное мерцание, а она ступила на песок так непринужденно, будто выходила из поезда.

Уэуэкойотль упоминал, что она самая красивая женщина из всех виденных им, и он определенно не лгал. От ее красоты дух захватывало. Дин всегда западал на женщин с темными волосами и глазами, а она была просто изумительным примером его любимого типажа. Широко расставленные глаза цвета крепкого кофе, густые черные ресницы, пухлые губы, четко очерченные скулы, безукоризненная кожа без намека на косметику.

Но ее красота тревожила. Она была настолько совершенна, настолько невероятна, что казалась почти пугающей. Чудовищной. Нечеловеческой.

Женщина была обнажена, но мягкая смуглая кожа пониже ключиц перетекала в гладкие пестрые чешуйки, как у гремучей змеи, прикрывающие соблазнительные изгибы ее тела, почти как одежда. Из пальцев ее росли загнутые черные когти, за спиной покачивались огромные черно-белые крылья как у кондора, и подымаемый ими ветерок взбивал песок у ботинок Дина.

Она была потрясающим и ужасным созданием, совсем не похожим на ту жалкую измученную тварь, с которой они столкнулись в Штатах.

– Кто ты? – ее чувственные губы не двигались, и шепот будто возник у Дина в ушах. – Ты не мой возлюбленный.

Флейта истаяла в воздухе дымком, и его тут же унес ветер пустыни. Дин, не дрогнув, стоял на месте.

– Меня отправил сюда Уэуэкойотль, – проговорил он. – Сказал, что ты можешь мне помочь.

Она слегка нахмурила густые брови и приблизилась на шаг. От насыщенного запаха смолы закружилась голова. Одним увенчаным когтем пальцем она дотронулась до горла Дина под челюстью. Дин поясницей чувствовал упрятанный за поясом джинсов каменный нож, но в жизни бы не успел выхватить его, если б Страж решила раскроить ему горло от уха до уха.

– Я не помогаю человеческим мужчинам, – сказала она.

– Эта помощь не для меня, а для одной женщины. Ее звали Элвия Ревуэлтас.

– Элвия, – имя прозвучала едва ли громче вздоха.

– Ты ее знаешь? – спросил Дин.

– Я знаю, что с ней сделали, – отозвалась Альфа. – С тобой, человек, могу поступить еще хуже. С огромным удовольствием.

Она погладила его горло ладонью и надавила острым кончиком когтя на мягкое местечко за ухом. Надо было быстро соображать. Сказать что-нибудь. Хоть что-нибудь.

– Ого. Не такой встречи я, честно говоря, ожидал.

– Ты не знаешь ничего обо мне, – неподвижные губы оказались в нескольких сантиметрах от его рта. – И о встречах, которые я оказываю.

– Я просто хочу сказать, – он сглотнул, рука давила на кадык. – После всего, что говорил о тебе Уэуэкойотль…

Давление ослабло.

– Что он обо мне говорил? – спросила Страж.

– Ничего важного. Не имеет значения.

– Расскажи, – потребовала она. – А не то я выпущу тебе кишки и брошу стервятникам.

Она купилась мгновенно.

– Ну, не так уж много он говорил, – пожал плечами Дин. – Ты же знаешь нас, мужиков. Мы терпеть не можем напрямую говорить о своих чувствах, но… – он помедлил. – По его словам ясно, что он по-прежнему от тебя без ума.

– Ты врешь, – проговорила она. – Врешь, прямо как он.

Ну разумеется, Дин врал, но, как он говорил Клаудии, отнюдь не в первый раз. Дин был профессионалом. В этом отношении он был чемпионом, гроссмейстером, ему было впору черный пояс давать по лжи. Он врал всю жизнь и знал, что врать легче всего тому, кто жаждет на эту ложь купиться.

– Да, откуда мне знать, – продолжал он. – Наверное, я ошибся.

Он развернулся, будто собираясь уходить. Страж отпустила его, держа руки развернутыми ладонями вверх. Дин сделал шаг, другой, а потом в уши снова толкнулся свистящий шепот:

– Расскажи, что он говорил.

– Он рассказал о времени, которое провел с тобой, – Дин снова повернулся к ней лицом. – Думаю, только тогда он был по-настоящему счастлив. Он сказал, что с тобой чувствовал себя человеком.

Она жадно слушала, невно сжимая-расжимая кулаки, отчего клацали когти.