— Курите, курите! Недолго задержимся! — разрешил председатель. — Ты спрашиваешь, Гриш, почему до сих пор в Мужах нет югыд-би? Потому что нету у нас электростанции, нету такой электростанции, как в Обдорске или в Березовом. Задумка-то у тебя какая?
— Хорошая. Если подумать-покумекать, то можно и нам завести свою электростанцию, — запальчиво ответил Варов-Гриш и пригладил ладонью усы.
— Ну-ка, ну-ка! Иди-ка на сцену! Отсюда говори!.. — Куш-Юр сел за стол и вынул из кармана кисет.
— А что? Могу сказать и оттуда. — Варов-Гриш встал и начал пробираться к сиене.
Вокруг опять оживились:
— Во! Сидел бы лучше на своем месте! Не выдумывал!..
Озыр-Митька тонким голосом мстительно добавил:
— Не рыпался бы. Югыд-би хочет придумать. Тьфу! Коммуния-то ведь развалилась, нету ее! И югыд-би развалится. Дом строит ведь курам на смех — длинный, как гроб. Строи-тель… Ну, де-ла-а!..
Гриш широко и уверенно шагнул на низенькую сцену, повернулся, пристально посмотрел в зал на Озыр-Митьку. Он был зол и спокоен.
— Да-а, и придумаю! — начал он. — А ты про коммуну-то не говори — не злобствуй, наговорились! И про дом молчал бы! Сделаю — увидим! Может, твой двухэтажный хором станет кому гробом! Лучше скажи, почему вдруг вы друзьями захотели стать, зачем пришли послушать беседу о Ленине? Не верится, чтобы волчица с важенкой подружилась!
— Что-о! — в один голос крикнули Озыр-Митька и Квайтчуня-Эська. И угрозно встали.
Кто-то дернул их за малицы, и они сели.
— Да, не верю! Волки оленям не друзья, — отрубил Варов-Гриш и бросил взгляд на председателя. — Я начну говорить издалека.
— Давай-давай! — весело крикнули из зала. — Издалека лучше — хватит на сутки болтать! Вокруг нечего с пустым мешком бегать. Давай, Варов-Гриш, тащи воду в решете.
— Вот лешаки-дьяволы! — улыбнулся Гриш. — Еще и подсмеиваются. Ладно, начну с осени, с подледного лова…
— Конечно! — послышался тот же неунывающий голос. — Позже начнешь — какой толк!
В зале засмеялись. Варов-Гриш тряхнул черной, кудлатой головой.
— Лешаки-дьяволы и есть!.. Мы-то как промышляем? А вот как — при подледном лове поневоле приходится работать ватагой, кол-лек-тив-но, — с трудом произнес Гриш еще не прижившееся слово.
— Это мы знаем, якуня-макуня, — отмахнулся Гажа-Эль. — Про югыд-би калякай!
— Во-во!.. — поддакнули в зале. — Тебя для чего к столу пустили? Сходка кончилась, а ты людей держишь!
— Вот именно! — распалился Варов-Гриш. — Это же артельно, добровольно, кто сколько сможет! Мы можем все сделать! — горячо и убежденно говорил Гриш. — И лес подвезем, чтобы построить тот дом, откуда будут делать югыд-би! Столбы подвезем — у нас хватит лесу. А в остальном помогут нам обдорские али березовские люди. Мы, фронтовики, видели в стране в разных местах югыд-би, знаем, ведаем. И сделаем для себя — для жизни. Али мы хуже? А, Роман Иванович?
— Да-да, да!.. — Куш-Юр встал с места и взволнованно заходил по сцене. — Над этим коллективизмом подледной рыбалки я даже и не думал. А ты, Гриш, заметил. Это здорово! Ей-богу, здорово! Тут и телеграф можно — электричество же! Мать честная!..
— Все вместе можно придумать! — уверенно заключил Варов-Гриш. — Артельно, добровольно, для обчества даже можно выложить дороги из бревен! Пять оврагов в селе! Мосты нужны. — Он сказал это, помня больного Ильку, который вскоре должен ползком добираться в школу.
Но Варов-Гриша не все поддержали.
— Это уж совсем зря, — крикнул кто-то. — Мостки из плах на дорожки — и ладно!
— И вообче — что тут болтать? Чего языки трепать? Один сказки бает, остальные уши развесили. Какая может быть югыд-би? Это же немыслимое дело! Пойдемте лучше домой — здесь душно. — Озыр-Митька брезгливо фыркнул и встал.
— Пойдемте, молодежь! — поднялся Квайтчуня-Эська. — Бог у них, видать, разум отнял. — И неторопливо вышел.
— Куда вы? — Куш-Юр хотел остановить, но увидел, что молодые остались, даже Яран-Яшка с Эгрунькой, успокоился. — Э-э, ладно…
— Задержать надо было, заставить голосовать! — протестовал Гриш. — Кони у них сытые — по пять-шесть голов.
— Ничего, подчинятся большинству. Проголосуем, и… — Куш-Юр собрался что-то сказать, но тут вдруг вскочила на ноги Эгрунь.
— Ой, я ведь забыла кормить ребенка! И ты, Яков, коней-то забыл поить! Вот дурные мы! Пошли! — И вместе с мужем начали пробираться к выходу. За ними и другие из их ватаги поспешили удалиться.
— Кони-то ведь, верно, не поены, — говорил кто-то из них.
— Куда?! — закричал Куш-Юр. — Задержитесь — успеете поить коней.
— Испугались голосовать, якуня-макуня! — засмеялся Гажа-Эль.
— Заставим делать, как большинство! — Куш-Юр выступил вперед. — Варов-Гриш здорово придумал — самим завести электричество и телеграф! Радиотелеграф — вот ведь что! В прошлом году не могли придумать ни в Обдорске, ни в Мужах, а нынче, — повысил голос Куш-Юр, — нынче додумался Гриш. Поддерживаем его — артельно, общественно заведем электричество и телеграф! Не прожить нам без этого!
— И мосты через овраги! — добавил Гриш.
— Молодец ты, Гриш, молодец! Хорошо придумал — помочь сходкой в доставке леса, а в главном — Обдорск поможет! Хорошо отметили рождение Ильича!
Сидящие в зале шевельнулись, скрипнули лавками, заговорили:
— А ведь верно — сходкой лучше решать!
— Югыд-би, якуня-макуня! Лампочка Ильича!
— Записать бы холосо было!..
— Правильно! Крепко записать и отправить бумагу-документ в Обдорский райком или райисполком! Пусть знают-ведают — мужевские люди ни за что не хотят жить по старинке! Надо помочь им завести югыд-би! Все, конец! — Варов-Гриш сел на край сцены, достал кисет и стал закуривать.
Куш-Юр позвал Писаря-Филя, чтоб было честь по чести официально и документально. Писарь-Филь зажег лампу и, склонив набок голову, стал писать под диктовку Куш-Юра:
1. Просить Обдорский районный исполнительный комитет оказать сходке села Мужи, посвященной пятидесятипятилетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина, помочь в следующем:
а) в постройке электрической станции, чтоб был югыд-би — светлый огонь;
б) в установке радиотелеграфной мачты, как в Обдорске;
в) в посылке для этого в Мужи нужных мастеров-умельцев;
г) строительный лес и подвозку его к указанному месту в нужном количестве берем на себя, то есть на жителей села Мужи. Без-воз-мезд-но! И свое-врем-менно!
2. Построить также своими силами пять мостов через овраги в с. Мужи. А также уложить деревянные тротуары.
Писарь-Филь старался, брызгало чернилами перо царапая бумагу.
Стали голосовать — кто «за», кто «против», и тут подняли шум — ничего не разобрать.
— Тихо! — призывал Куш-Юр. — Говорите по порядку… Вот ты почему против?
— Я не супротив югыд-би али радиво, — отвечал мужик со второго ряда. — Я противу энтого… как его… чтоб безвозмездно. Платить нам надо! Жизнь на бесплатно не держится.
— Писать? — спросил Писарь-Филь. — Прения писать?
— Так я же говорил — тогда не дадут ничего строить! — повторил Куш-Юр. — Ответят — в лесу живут, а лесу пожалели на дом и на мачту! Куда это годится, миряне-зыряне. Ведь лес — это наша за-бо-та, товарищи!
— Ладно! — слышался чей-то голос. — Это, положим, можно, коли будет лошадь. А мосты-то на что? Я у воды живу!
— А ежели в конец села пойти? Не-эт… Скажи лучше — мачту чтобы покороче сделали. Упадет ведь! Раздавит!
— Э-э, якуня-макуня! Мне вот избу надо построить, лес возить! А тут — нате!.. — разводил руками Гажа-Эль.
Сенька Германец тоже лепетнул:
— Вот беда-то! Желебец — не лошадь! Не успею возить лес!..
Все засмеялись — ждать еще решения Обдорска, не сразу ведь начинать.
— К тому времени будет как раз конь! — ответил Варов-Гриш, сидя на краю сцены. — Придет обязательно ответ! А Гажа-Элю мы поможем избу поставить.
Еще раз пришлось голосовать за резолюцию — единогласно. Только Озыр-Митьки да Квайтчуня-Эськи с дружками не было. Выскользнули, как налимы между жердями тына.