Стасим Четвертый
Хор
Строфа 1
Какую сперва нам оплакать беду?
960 Какая из двух тяжелее?
Сказать я не в силах.
Антистрофа 1
Одна разразилась под кровом у нас,
Другой, трепеща, ожидаем.
О, горе! О, ужас!
Строфа 2
Когда б залетел
В покой наш попутного ветра порыв!
Унес бы меня!
Боюсь умереть
От страха, узрев
970 Могучего Зевсова сына!
Говорят, он уж близко,
В неизбывных мученьях…
И жутко и дивно!
Антистрофа 2
Недолго пришлось мне
Рыдать соловьем голосистым! Несут
Его на руках
Нездешние люди,
Скорбя, как о друге, —
Беззвучен их горестный плач…
980 Он безгласен… О, горе!
Что случилось? Он умер
Иль в сон погружен?
Эксод
Гилл
Как о тебе, отец,
Скорблю, о, как скорблю! О, я несчастный!
Что делать мне? Как быть? Ах, горе, горе!
Старец
Потише, сын! Не пробуждай
Его неистовых мучений.
Еще он жив, — но смерть близка.
Держи его, а сам — молчи.
Гилл
990 Что говоришь, старик? Ужель он жив?
Старец
Не разбуди его: он спит.
Не береди, не растравляй
Ужасных схваток злобной боли,
Мой сын.
Гилл
Злосчастный я! Каким раздавлен
Я бременем! Мутится ум.
Геракл
О Зевс!
Где я? В какой стране? Кто эти люди?
Где я лежу в мученье безысходном?
О, горе мне! Опять терзает боль
1000 Проклятая…
Старец
(Гиллу)
Ты понял ли, насколько было б лучше
Таить безмолвно скорбь души?
Не должно было отгонять
От вежд страдальца
Отрадный сон.
Гилл
Я удержать себя не мог,
Я не стерпел его ужасной муки.
Геракл
О Кенейский алтарь![22] Так ли мне воздается,
Злополучному? Я ли тебе не принес
1010 Превеликие жертвы, — свидетель мне Зевс!
Погубил ты, ужасно меня погубил!
И зачем я увидел тебя! Я вовек
Не познал бы вершины безумья, — увы! —
Пред которым бессильно могущество чар!
Где кудесник такой, где искусный тот врач,
Кто бы мог — кроме Зевса — избавить меня?
Было б чудо, когда б он явился.
Строфа
О, дайте, дайте мне, несчастному,
Уснуть последним сном!
1020 Зачем касаешься? Ворочаешь зачем?
Меня погубишь ты, погубишь,
Пробудишь вновь затихнувшую боль.
Схватила… Ой!.. Ой!.. Снова подползла…
Неблагодарные, хуже всех эллинов!
Мир очищая, и в дебрях и на море,
Я ль не страдал? А теперь, сокрушенному,
Вы ни огнем, ни копьем не поможете?
О, горе, горе!
1030 Ужель никто не отсечет
Страдальца голову от тела?
Старец
Чадо Гераклово, мне не под силу, —
Ты помогай. Ты сильней и моложе,
Помощь моя не нужна.
Гилл
Я держу.
Только ни я и никто из живущих
Сделать не в силах, чтоб мог позабыться он
И не страдать: это Зевсова воля.
Антистрофа
Геракл
О сын мой, сын мой! Где же ты?
Приподыми меня…
Возьми меня, вот так… Увы, увы! О боги!
1040 Проклятая!.. Зашевелилась…
Опять, опять… вконец меня замучит…
Увы! Паллада! Снова боль терзает…
Сын! Пожалей же отца! Не осудят…
Меч извлеки, порази под ключицу!..
Сжалься!.. Убийца — безбожная мать твоя…
Гибель моя да падет на нее!
Аид, брат Зевсов!
О, упокой, о, упокой
Меня быстролетящей смертью!
Хор
1050 При виде мук его дрожу, подруги.
Такой достойный муж — в таких страданьях!
Геракл
Свершил я тяжких подвигов немало
Рукой своей и вынес на плечах!
Но даже ненавистный Еврисфей
Иль Зевсова супруга[23] мук таких
Не причиняли мне, как дочь Ойнея
Коварная, облекшая мне стан
Сплетенною Эриниями сетью, —
На гибель мне, к бокам прилипнув, плащ
1060 Плоть разъедает до костей и жилы
Сосет в груди, пьет кровь мою живую.
В мученьях погибает плоть моя, —
Мне пут не одолеть неизреченных.
И все свершило не копье средь поля,
Не рать гигантов, чад земли, не зверь,
Не эллины, не варвары в краях,
Где появлялся я как избавитель.
Нет, женщина бессильная, одна
Меня сразила насмерть без оружья.
1070 О сын, будь ныне подлинно мне сыном
И матери не предпочти отцу.
Из дому выведи ее и в руки
Мои предай, чтоб ясно видел я,
Кому ты сострадаешь, мне иль ей,
На язвы тела моего взирая.
Смелей же, сын! О, пожалей отца!
Для всех я ныне жалок стал. Ты видишь, —
Как девушка, кричу я и рыдаю,
Таким никто не видывал меня.
1080 Я бедствия переносил без жалоб,
А ныне кто я? Слабая жена!
О, подойди, поближе стань к отцу.
И посмотри, какою лютой болью
Терзаюсь я… Приподыму одежду:
Смотри, глядите все на муку плоти!
Глядите все, как жалок я, злосчастный…
Увы! Увы! О, горе!
Вот вновь схватила боль, горит внутри,
Язвит бока, опять пойдет борьба
1090 С настойчивой, снедающею мукой.
О царь Аид, прими меня!
О пламень Зевса, порази!
Ударь, отец… Опять грызет нутро!
О руки, плечи, грудь моя,
О мышцы верные, что с вами сталось?
А вами был когда-то уничтожен
Тот лев Немейский, пастухов гроза, —
Никто не смел приблизиться к нему,
И Гидра та, Лернейская гадюка,
1100 И сонм полулюдей-полуконей,[24]
Свирепый род надменный, беззаконный
И непомерной силы; мною вепрь
Повержен Эриманфский, и в Аиде
Трехглавый пес[25] необоримый, чадо
Чудовищной Ехидны, и Дракон[26],
Что сторожит плоды на крае мира.
Свершил еще я подвигов немало, —
Никто не одолел моей руки.
А ныне, весь изломан и растерзан,
1110 Добыча я слепого разрушенья,
Я, благородной матерью рожденный,
Зовущий Зевса звездного отцом.
Одно лишь знайте: хоть я стал ничем,
Хоть недвижим, пускай придет злодейка —
Она узнает силу рук моих!
И сможет засвидетельствовать людям,
Что и пред смертью я борюсь со злом.