Он не ошибся, и мы скоро очутились в долине. Хотя такая же суровая и дикая, как те, по которым мы шли по ту сторону горы, она, как мы надеялись, должна была вывести нас в более плодородную местность. Однако наступала ночь, а мы по-прежнему были окружены голыми скалами; поэтому мы воспользовались остатком дневного света, чтобы найти место для ночлега.

Мы думали, что нам придется спать на открытом воздухе; но Медж, шедший впереди, крикнул:

— Вот пещера, во всяком случае мы будем защищены от холодного ветра и росы, хотя, вероятно, придется обойтись без огня и чая, так как у нас все равно нет воды.

Я пошел за ним, и мы очутились в большой пещере со сводами, находившейся на склоне горы. Пещера была, по-видимому, не очень глубока, но в ней можно было устроиться, и потому мы ползком пробрались в нее. Мы съели немного сухарей и консервов, хотя я с трудом проглотил свою долю. Ощупав дно пещеры, мы нашли два песчаных, мягких места невдалеке друг от друга. Медж выбрал одно, я лег на другое.

— Засните скорее, Годфрей, — сказал Медж. — Это самое лучшее, что вы можете сделать; утром вы встанете более сильным. Мы отправимся на рассвете и хорошенько позавтракаем, когда найдем что-нибудь на завтрак.

Я последовал его совету, и успешнее, чем ожидал. Я спал, должно быть, довольно долго и вдруг проснулся и при свете луны, проникавшем в пещеру, увидел Меджа. Он сидел с пистолетами в руках и смотрел, как мне показалось, безумным взглядом, вдаль.

— Что случилось? — вскричал я. Мне пришло в голову, что он спит и видит во сне что-то ужасное.

— Смотрите! Смотрите туда! — ответил он. — Что это — волки, шакалы или гиены? Или какие-нибудь другие хищные ночные животные смотрят на нас у входа в пещеру своими устремленными глазами? Будьте готовы, Годфрей: я думаю, они бросятся на нас.

В темноте я разглядел с дюжину животных с горящими глазами, как мне показалось, свирепо смотревшими на нас.

— Я уверен, что в этой стране нет ни одного из названных вами животных, — ответил я. — Я думаю, это просто трусливые динго; крики, а тем более выстрел, сразу отгонят их. Стреляйте — и увидите, что я не ошибся, — изо всех сил крикнул я.

Он выстрелил, и эхо выстрела громко раскатилось по пещере. Как я и думал, динго — это были они — сейчас повернулись и побежали с визгом, напоминавшим визг щенят.

— Вероятно, я был в полусне, — сказал Медж, — не то узнал бы этих визжащих тварей. Было бы неприятно, если бы они внезапно напали на нас; но не думаю, чтобы они вернулись. На всякий случай я буду держать глаза открытыми, а вы ложитесь спать, Годфрей. Мне жаль, что вас потревожили.

Динго меня не беспокоили; я был уверен, что они не станут нападать на людей, и потому я очень скоро последовал совету Меджа.

Не могу сказать, чтобы я чувствовал себя вполне отдохнувшим, когда проснулся на следующее утро. Во рту у меня было сухо, горло сильно болело. Однако мне удалось встать. Как только рассвело настолько, что можно было видеть дорогу, мы отправились в путь.

Я шел спотыкаясь, Медж нес мой мешок. Оба мы жадно смотрели по сторонам в надежде увидеть воду. Хотя встречались кусты и даже деревья, но не было видно и самого маленького ручейка. Я был уверен, что не могу взять в рот ни кусочка, пока не смочу хоть какой-нибудь жидкостью мое пересохшее горло. Медж признался, что и он испытывает то же чувство, хотя силы его лучше сохранились. Мы прошли мимо множества деревьев, жадно осматривали их в надежде найти сочный плод — но напрасно.

— Чего бы я ни дал за горсть земляники или винных ягод! — невольно проговорил я.

— Я не отказался бы от дюжины спелых груш или яблок, — сказал Медж, — но вряд ли эти деревья могут дать нам то, чего мы желаем.

Мы пробовали поддерживать бодрость духа, но это было трудно. Вдруг мой взгляд упал на какое-то дерево странного вида. Мне показалось, что на нем растет какой-то плод замечательной формы. Когда мы подошли ближе, то увидели, что это не плод, а чашечки цветка, некоторые еще закрытые, другие уже открывшиеся. Можно себе представить нашу радость, когда мы взяли одну из них, и какая-то светлая жидкость полилась через край. Я не стал разбирать, действительно ли это вода, но поднес чашечку ко рту и сразу выпил все, что было в ней. Как чудно свеж и прохладителен был этот напиток! Никакая вода из самого чистого источника не могла сравниться с ним, хотя вкус его был сладковатый.

Медж последовал моему примеру, и мы выпили по несколько чашечек.

— Хотел бы я знать, что это действительно вода или какой-нибудь яд, — шепотом, как бы обращаясь к самому себе, проговорил он.

— Я уверен, что это здоровый сок, — ответил я. — Сомневаться в этом было бы неблагодарностью с нашей стороны. Провидение поместило дерево в этой сухой местности для того, чтобы оно снабжало человека — а может быть, и другие существа — главным, что необходимо для жизни.

— Ну так сядем поддеревом и возблагодарим Бога, — сказал мой спутник, — а теперь поедим консервов и сухарей, чтобы набраться сил.

Мы поели и очень подкрепились, перед отправлением мы выпили еще несколько чашек жидкости. Вблизи мы встретили еще несколько таких деревьев и снова прибегли к их помощи. Я чувствовал, что могу пить весь день, не удовлетворив жажды.

Мы совершенно оправились и начали оглядываться вокруг, ища птиц, чтобы хорошенько поужинать. Вдруг какое-то животное, напуганное нашим приближением, выскочило из кустов. Это был кенгуру довольно большого роста; он прыгал, поднимаясь вверх по горе так же легко, как кенгуру на равнинах. Появление его показывало на присутствие других, так что у нас возникала надежда добыть мяса на обед. Мы еще более внимательно стали оглядываться вокруг. Видели мы и птиц, но они держались в стороне. Конечно, если бы мы не страшились идти вперед, то могли бы застрелить их, а может быть, и кенгуру.

Мы продолжали идти вдоль края горы в надежде спугнуть другого кенгуру. Мы решили преследовать его, в случае если бы не убили его сразу. Поэтому мы держали ружья наготове.

Мы прошли еще некоторое пространство, и я снова стал испытывать жажду. Перед нами расстилалась долина, пройдя по которой мы надеялись добраться до подножия горного хребта. Мы только что начали спускаться в нее, как вдруг прямо перед нами выскочил другой кенгуру, очевидно, гревшийся перед тем на солнышке; он остановился, по-видимому сомневаясь, куда бежать. Я думал, что он побежит в гору, как вдруг он бросился в нашу сторону. Я был уверен, что попаду в него, но он неожиданно перепрыгнул через пропасть направо от нас. Я сейчас же выстрелил, Медж за мной. Кенгуру покатился по крутому склону на дно долины. Я не знал, попали ли наши выстрелы, и потому отдал ружье Меджу и стал искать место для спуска. Я спустился и добрался до кенгуру. Бедное животное было еще живо и приподнялось, как будто желая защищаться; но мой нож скоро прекратил его страдания.

Нам хотелось поднять кенгуру на то место, откуда мы стреляли, так как тут было удобно расположиться на ночлег. Поэтому я притащил его к подножию пропасти, обвязал его длинным стеблем вьющегося растения, росшего вблизи, влез на вершину горы и втащил кенгуру.

Убитое животное было около четырех футов длины, причем половина приходилась на хвост. Цвет его шерсти был слабо-пурпуровый, переходивший у хвоста в ярко-красный. На задних ногах у него были сильные, могучие когти, почти скрытые густой шерстью. Мы, однако, недолго рассматривали его, а, взяв ножи, быстро содрали кожу и разрезали на куски. Покончив с этим, мы, не теряя времени, набрали хвороста, зажгли костер и принялись жарить большой кусок мяса, а пока нарезывали тонкие ломтики и жарили, чтобы поскорее утолить голод.

После этого Медж отправился на поиски воды, а я остался наблюдать за жарким и за тем, чтобы какой-нибудь голодный динго не унес что-нибудь из нашего запаса мяса.

— Это животное не могло жить без воды; а если его жилище близко отсюда, то и вода, вероятно, недалеко, — заметил Медж. Хотя до заката оставалось еще часа два, мы так устали, что решились ночевать тут.