Зал замер, но через мгновение взорвался аплодисментами. Даже председатель комиссии Хартлей не смог на этот раз навести порядок: аплодисменты продолжались до тех пор, пока Люис и Стефани не сняли с шимпанзе цепи и не бросили их на пол.

Глава 9

— Вы были великолепны! — воскликнула Стефани, обняв Зиру за плечи. Они рассмеялись, но вскоре лицо девушки омрачилось.

— Зира, Корнелиус, — сказала она, — пожалуйста, извините нас за то, что вы все еще в зоопарке.

— Что поделаешь, — вздохнул Корнелиус и, желая приободрить Стефани, а также боясь показаться неблагодарным, добавил: — Кстати, спасибо за мебель.

Он указал на кресла, стол, небольшую газовую плиту и телевизор, появившиеся в клетке за время их отсутствия. А в соседнем помещении, где раньше находилась горилла, была оборудована спальня.

Корнелиус подошел к телевизору, стоявшему в углу, и нажал на одну из кнопок.

— Я все правильно сделал? — сросил он.

— Да, — улыбаясь, ответил Люис.

По телевизору шла программа новостей.

— Доктор Хаслейн отказался от комментариев, — послышался голос местного обозревателя. — Однако через тридцать минут вы сможете услышать его выступление по нашей программе. Так что не выключайте телевизоры. А теперь новости спорта…

— Хотелось бы послушать, что скажет этот доктор Хаслейн, — сказал Корнелиус.

— Нам всем стоит это сделать, — ответил Люис, который все еще стоял у двери в клетку. — Вы не предложите мне войти?

— Что? — удивился Корнелиус.

— Входите, конечно, входите, — быстро проговорила Зира. — Нам бы не хотелось быть невежливыми, но ведь это же ваш зоопарк, а потом, мы не воспринимаем эту клетку как свой дом… Вы уж нас извините…

— Да, да, вы правы, — поспешно сказал Люис и собрался сесть в кресло, не дожидаясь приглашения, решив про себя, что до этого обезьяны и подавно не додумаются, но Корнелиус, войдя в роль хозяина, любезно предложил:

— Садитесь, пожалуйста, Люис.

Люис посмотрел на него, не в силах сдержать улыбку, и они оба рассмеялись.

— Вы были великолепны! — вновь повторила Стефани. — Не правда ли, Люис?

— Да, дорогая, — ответил Люис, — но был один момент, когда…

— Да, — поддержала доктора Зира.

— Давайте забудем на время о наших проблемах, — предложил Корнелиус. — Я сегодня узнал, что такое кофе, и я бы хотел его еще раз попробовать. Я наблюдал, как Стефани его готовила, и, по-моему, у меня должно получиться.

Он подошел к плите.

— Корнелиус, — остановила его Зира, — я считаю, что именно сейчас мы и должны все обсудить. Я надеюсь, доктор Диксон, — обратилась она к Люису, — что все, о чем мы будем говорить, останется между нами.

— Да, — пообещал Люис.

Он был уверен, что в клетке еще не успели установить подслушивающую аппаратуру, но на всякий случай внимательно осмотрел помещение.

— А почему вы не можете говорить напрямую со всеми? — спросила Стефани. — С комиссией, например?

Корнелиус вздохнул:

— Нам бы этого очень хотелось, но мы боимся быть откровенными даже с вами.

— Но мы все же доверимся вам, — сказала Зира. — Да вы садитесь, Стефани, — воскликнула она, заметив, что девушка все еще стоит возле двери. — А ты, Корнелиус, перестань возиться с плитой. Присоединяйся к нам. Нам надо поговорить, пока у нас есть возможность.

— Но почему не с комиссией? — опять спросила Стефани.

— Потому что, рассказав правду, мы можем повредить себе. А у меня есть причина пожить еще некоторое время. Особая причина. Это должно быть сохранено в тайне, — ответила Зира.

— Мы слушаем вас, — сказал Люис.

— Говори ты, Корнелиус, — попросила Зира.

— Мы знали полковника Тэйлора, — начал Корнелиус. — Когда мы в первый раз увидели космический корабль, он был пуст — это правда, но до этого мы видели экипаж. Нам очень понравился полковник Тэйлор.

— А почему вы не можете рассказать об этом комиссии? — удивилась Стефани. — Ведь…

— Подожди, Стефани, — остановил ее Люис. — Пожалуйста, продолжайте, Корнелиус.

— Наши чувства, наше уважение к полковнику Тэйлору — все это очень необычно для нашего мира, — сказал Корнелиус. — В нашем времени обезьяны, как это сказать помягче, не любили людей, потому что считали их низшими существами, попросту животными. Ради забавы они охотились за ними, и не всегда людей ждала быстрая и легкая смерть…

— О Господи! — воскликнул Люис. — И шимпанзе участвовали в этом?

Зира кивнула.

— Шимпанзе не охотятся, но мы использовали людей, и мертвых, и живых, для экспериментов. Изучали их анатомию, реакции, воздействие на них различных наркотических препаратов; на них тренировались студенты.

— Это… — проговорила Стефани, — это ужасно.

— Да, ужасно, — согласился с ней Люис. — Но мы то же самое делаем с животными. Как ученый я могу это понять, ведь люди в их времени — существа без речи и интеллекта…

— Мы думали, что они всегда были такими, — сказала Зира. — До тех пор, пока не встретили полковника Тэйлора. Он был для нас первым говорящим человеком!

— Я думаю, вы правильно сделали, не рассказав ничего из этого членам комиссии, — медленно проговорил Люис. — А что стало с Тэйлором?

— Это вторая причина, почему мы не хотим говорить, что знали его, — сказал Корнелиус.

— Да, — добавила Зира. — Потому что они обязательно задали бы этот вопрос.

— Вы хотите сказать, что он умер? — спросил Люис.

Шимпанзе молчали.

Люис печально покачал головой:

— Ведь я был с ним знаком, правда, не очень близко. Какое-то время мы с ним вместе работали… Значит, он умер. Вы уверены в этом?

— Да, — ответил Корнелиус. — После выхода на орбиту мы видели Землю. И мы видели, как она взорвалась.

Стефани вздрогнула. Не отрывая изумленных глаз от шимпанзе, она сказала:

— Вы преподносите сюрприз за сюрпризом. Но как это понимать, что Земля взорвалась?

— Так и понимать, — сказал Корнелиус. — Были взрыв и ослепительный свет.

— А полковник Тэйлор остался на Земле? — спросил Люис.

— Да, — ответил Корнелиус. — Он… он не мог лететь с нами.

— Но все же, как могла взорваться целая планета? — недоумевала Стефани.

Корнелиус пожал плечами.

— Гориллы хотели захватить какое-то оружие, которое осталось от старых времен. Мило предупреждал, что оно, если будет использовано, может уничтожить планету. И кто-то, наверное, сделал это.

— Уничтожить Землю… — задумчиво сказал Люис.

— Да, всю Землю, — подтвердил Корнелиус. — Теперь, я думаю, вам понятно, почему мы были не совсем откровенны с членами комиссии.

— Я не выношу обмана, но что мы можем поделать? — воскликнула Зира.

Люис пожал плечами.

— Сейчас начнется передача, — напомнил он, — в которой участвует доктор Хаслейн.

Люис включил телевизор как раз в тот момент, когда диктор представлял телезрителям Хаслейна.

— Доктор Хаслейн, — сказал диктор, — является советником президента в области науки и, пожалуй, это самый влиятельный ученый в нашей стране. Наши телезрители, — обратился ведущий к гостю программы, — уже знают о говорящих шимпанзе, которые умеют отвечать на вопросы и даже шутить. Между прочим, они делают это не хуже любого человека. Доктор Хаслейн, ваше мнение на этот счет?

— Я думаю, что у этих шимпанзе действительно есть интеллект.

— И как вы к этому относитесь?

— Мне страшно.

— Почему?

— Потому, что этот факт полностью опровергает наши представления, которые мы принимали за бесспорные истины.

Доктор Хаслейн улыбнулся, пытаясь смягчить сказанное.

— Можно ли сказать, — продолжил разговор ведущий, — что другие обезьяны имеют такой же потенциал интеллекта?

— Не думаю. Люди хорошо изучили обезьян и довольно точно установили уровень их интеллекта. Думаю, что прилетевшие к нам шимпанзе отличаются от своих земных собратьев тем, что они относятся к другой генетической ветви.

— Понятно, — ведущий ослепительно улыбнулся, дабы телезрители не забыли, кто является истинной звездой передачи, и задал следующий вопрос. — Доктор Хаслейн, когда вы спросили у самца шимпанзе, откуда он прилетел, он ответил, что из нашего будущего. Вы верите в это?