Во время ритуала посвящения кандидат, стоящий с непокрытой головой перед собравшимися членами трибунала, должен был ответить на вопросы, касающиеся его квалификации. Затем, преклонив одно колено, положив большой и указательный пальцы на обнаженную шпагу и веревку с виселицы, он приносил Великую клятву: ‹Клянусь с этого дня помогать, поддерживать и прятать членов Общества Святой Фем от жены и от ребенка, от отца и от матери, от сестры и от брата, от огня и от ветра, от всего, над чем светит солнце и на что льет дождь, от всего, что находится между небом и землей, а главное, от человека, представляющего закон; я клянусь представлять этому свободному суду, от которого полностью завишу, все, что найду в тайной юрисдикции императора, то, что увижу сам или узнаю от верного человека, все, что требует исправления или наказания, все, что ускользнуло от Фем, чтобы виновного судили или - по решению суда - помиловали; наконец, я клянусь всегда действовать подобным образом и не сворачивать с этого пути ни ради любви или страха, ни ради золота, серебра или драгоценных камней. Я торжественно заявляю, что буду помогать святому суду и отправлению им правосудия всеми пятью чувствами и всеми своими силами, и этот долг я буду исполнять лишь из любви к справедливости. Клянусь, наконец, всегда почитать этот свободный суд и служить ему твердо и неуклонно, с Божьей помощью и помощью Святого Евангелия›.
В этой клятве был упомянут император, так как Общество Святой Фем считало, что по своему значению следует сразу за ним, нравится это ему или нет. А нравилось такое положение вещей монархам не всегда. В 1470 году императору Фридриху был направлен вызов в суд Святой фем - иначе его угрожали объявить ‹непокорным›. Хотя Фридрих и не повиновался, ему все же пришлось проглотить это оскорбление.
Фемические суды не сидели на месте, а ездили по всей стране. К чести их будет сказано, к заседаниям они готовились основательно. Как написано в биографии герцога Юлиуса де Селя, в 1608 году на церемонии, называемой ‹Закон фем›, ‹обязаны были собираться все местные жители, чей возраст превышал двенадцать лет. Они рассаживались прямо на земле, посередине ставили столы, за которые садились местный феодал и его советники. Судьи докладывали о преступлениях и оскорблениях; они расхаживали среди собравшихся жителей с белой указкой и ударяли обвиняемых по ногам. Кто был не в ладах с совестью или чувствовал себя виновным в серьезном преступлении, имел право встать и покинуть родные места в течение суток; но если он получал удар указкой в третий раз, то неизбежно появлялся палач, пастор исповедовал виновного, а затем его ждало ближайшее дерево›.
Эти необычные судьи действовали быстро и жестоко. Прежде всего кто-то из членов Общества выдвигал против определенного человека обвинение. Обвиненный обязан был предстать перед судом, иначе его ожидали преследования. Если он мог привести семь свидетелей своей невиновности, то дело закрывалось: обвинение даже не углублялось в суть проблемы. В противном случае неумолимый трибунал неизбежно изгонял человека из пределов империи.
‹Приговор мог быть следующим: изгнание, поражение в правах, смертная казнь. В последнем случае обвиняемого ожидало повешение, а его тело бросали хищным животным и птицам. Все его имущество подлежало конфискации, его жена отныне считалась вдовой, а дети - сиротами. Человека объявляли ‹фембаром› (подлежащим наказанию со стороны Фем), и любые трое из членов Общества при встрече с ним имели право - точнее, им это вменялось в обязанность - повесить виновного на первом же дереве›.
Если у обвиняемого хватало мужества предстать перед судом, то им занимались члены трибунала, заседавшие перед столом, на котором лежали обнаженная шпага и петля, сплетенная из прутьев ивы. Человек имел право привести с собой тридцать своих друзей или их адвокатов. Он мог также подать апелляцию после вынесения приговора в Главный капитул Тайного закрытого трибунала Императорской палаты, заседавший в Дортмунде. Правда, если выносился смертный приговор, человека вешали незамедлительно. Если обвиняемый - член Общества Святой Фем - не являлся в суд, его автоматически приговаривали к смерти и, разыскав, вешали на ближайшем дереве. К изгнанию обвиняемых приговаривали от имени императора, поэтому осужденным мог апеллировать к нему, но монарх имел право присутствовать на заседаниях суда в Дортмунде только в том случае, если он сам прошел обряд посвящения. Посторонних, без разрешения проникших на заседание Тайного трибунала, хватали и тут же вешали. Такая же участь ожидала того, кто предупреждал обвиняемого о грозящей ему опасности. Императоры проходили обряд посвящения во время коронования в Экс-ляШапель - это правило было установлено еще графом Дортмундским. Архиепископ Кельнский, имевший некоторые прерогативы в Обществе, также должен был пройти обряд посвящения.
Тайные судьи Святой Фем жили среди обычных людей, и некоторые из них считались добрейшими людьми. Им было строго запрещено предупреждать кого-либо, устно или письменно, о грозящей ему опасности, но кое-кто из судей ухитрялся-таки подать обвиняемому условный знак вроде отметки мелом на двери или глиняного горшка, пронесенного мимо на вечеринке.
В одной старой юридической книге излагаются методы фемического суда в Брюнсвике. ‹Феменоты›, тайные доносчики, следили за всеми жителями города и доносили Совету Фем тех, кто почему-либо показался им подозрительным. Если из их докладов следовало, что дело требует разбирательства, в городе назначалось заседание трибунала Святой Фем. В полночь члены Совета, пришедшие из различных уголков города и предместий, собирались в условленном месте и перекрывали все подходы к нему. На рассвете жители города узнавали, что грядет заседание суда. Это означало, что все они должны собраться в назначенном месте. ‹Когда колокол звонил три раза, собравшиеся выходили из города (Брюнсвика) через ворота Святого Петра и следовали за членами Совета до места, называемого ‹ров Фем›. Там они разделялись: члены Совета рассаживались между рвом и городскими воротами, а горожане - с другой стороны рва. В толпе шныряли феменоты, подслушивая разговоры жителей города, а затем передавали полученные сведения - если в них был хоть намек на какое-либо правонарушение - специальному служащему, который облекал их в надлежащую форму и представлял Совету›.
Затем следовало рассмотрение дел. Если сумма ущерба не превышала четырех шиллингов, дело исключалось из рассмотрения. Обворованные представали перед судом первыми. У них спрашивали имя вора. Если они его не знали, то должны были поклясться всеми святыми, что говорят правду..Если жертва указывала на когонибудь, подсудимый - если это было его первое обвинение - мог оправдаться, принеся клятву в невиновности. Если на человека указывали во второй раз, он должен был привести шесть человек, готовых вместе с ним принести клятву. Затем он должен был вымыть руки и пройти испытание каленым железом: девять раз взяться за раскаленный докрасна железный прут. Если ожогов не оставалось, невиновность обвиняемого считалась установленной.
До нас дошло описание одного такого заседания - впрочем, не вполне достоверное. Автор утверждает, что под Баденским замком находился подземный лабиринт, специально предназначенный для проведения ритуалов и тайных трибуналов Фем.
‹Людей, которые должны были предстать перед этим ужасным судом, доставляли на место довольно оригинальным путем: их спускали в подземелье в огромной корзине; так же они выходили обратно - если, конечно, им посчастливилось оправдаться. Таким образом, они не могли - даже если бы пожелали - найти потом место, где побывали. Судьи же проникали внутрь через длинный темный коридор, дверью в который служила плита размером с могильный камень, поворачивающаяся на невидимых штырях. Эта дверь была подогнана так ловко, что ее невозможно было отличить от соседних плит. Вход открывался только снаружи с помощью потайной пружины. Коридор вел в зал, стены которого украшали крючья, наручники, клещи и другие орудия пыток. Слева была еще одна дверь, за которой находился зал ‹Поцелуя Девы›… Пройдя через анфиладу комнат, судьи оказывались в зале заседаний трибунала - высоком и просторном, квадратной формы, с обтянутыми черной материей стенами. В углу на возвышении находился алтарь, в нише стояло распятие. Здесь было кресло верховного судьи. Заседатели сидели на деревянных скамьях, поставленных вдоль стен›.