К матчу с поляками оба подошли уже вконец измотанными постоянной нервотрепкой и борьбой с собой. Как и все остальные, сил они не щадили, но, тратя попусту массу энергии, чем-то напоминали штангиста, заведомо знающего, что с заказанным им же самим весом ему не справиться. И тем не менее безуспешно пытающегося оторвать его от помоста.

Думаю, что Блохин и Шенгелия сыграли бы в Испании гораздо интереснее и результативнее, если бы мощней и организованней действовала средняя линия, призванная, как известно, готовить атаку и помогать форвардам завершать ее. Но в отсутствии так хорошо умеющего это делать Буряка полузащита сыграла как-то пресновато, без выдумки. Поэтому обвинения в адрес Олега и Рамаза в том, что их отходы назад, в глубину, не что иное, как уклонение от борьбы, совершенно несостоятельны. Отходы эти диктовались стремлением обоих раздобыть мяч, который впереди они получали реже, чем хотелось бы.

Юра Гаврилов выглядел каким-то уставшим, «разобранным». Андрей Баль, слывя бойцом, вообще никогда не тяготел к комбинационной игре, а потому и не мог в ней преуспеть. Хорен Оганесян как-то не слишком уютно чувствовал себя на левом фланге, куда был переведен тренерами. Да и внимание ему партнерами уделялось на поле гораздо более скромное, чем то, к которому он привык в родном «Арарате», - в сборной-то игра иная, чем в клубе. И лишь Володя Бессонов, возвратившийся в команду после почти трехмесячного лечения, действовал так, как умеет: с чувством, с толком, с расстановкой. Но один, как известно, в таком важном звене погоды не делает.

Вот и получилось, что в силу разных обстоятельств полузащита не сумела сыграть так, как ей удавалось раньше. Потому и неожиданности нашим атакам не хватало.

В матче с поляками это особенно наглядно проявилось, когда, решив не искушать судьбу (ведь им для выхода в полуфинал и ничьей хватало) , они непроходимой стеной встали у своих ворот. Мы, злясь и скрипя зубами, раз за разом на эту стену натыкались, так и не придумав ничего, чтобы ее преодолеть и забить. Вот и атаковали все девяносто минут в надежде на счастливый случай, ошибку соперника.

А он так и не ошибся...

И еще об одном. Никто из тренеров установки осторожничать не давал. Не знаю, почему потом говорили, что мы больше стремились не пропустить, чем забить. Ведь даже защитникам было дано указание помогать наступлению, поддерживать его. Ничья-то нам ничего, кроме обратных билетов домой, не приносила. Значит, мы о ней и не думали.

Просто не сумели, а точнее, оказались не в состоянии реализовать предложенный тренерами план, что затем и поставило под сомнение его правильность. Ведь не упусти Тенгиз того прекрасного момента в первом тайме и победи мы поляков, вряд ли кто-нибудь потом и про установку вспомнил, и про тренерские просчеты...

Рассказывая о сборной периода испанского чемпионата, я ощущаю, как меня не покидает мысль о том, что могу предстать неким адвокатом, оправдывающим ее. Те, кто так воспримет меня, ошибется. Ни о каком оправдании речи быть не может. Да и ни к чему это.

Если брать итоговый результат, то сам по себе он не так уж и плох. По крайней мере чисто статистически. Попасть в восьмерку сильнейших в Испании было мечтой многих из тех, кто на всех парусах надежды прибыл туда. И затем, опустив их, покинул ее еще раньше нас. Таковыми оказались достаточно авторитетные сборные Англии, Югославии, Чили, Венгрии, Чехословакии, Шотландии. Можно также напомнить, что голландцы, шведы, датчане, португальцы и вовсе остались без путевок на чемпионат. Если к тому же еще учесть, что наш футбол отсутствовал на подобных турнирах двенадцать лет, то к цифровым показателям претензии предъявить вряд ли можно.

Что касается игры, то она действительно не удалась. Но те, кто так активно подверг ее критике, почему-то забыли, что в Испании выступали не манекены, одевшие майки сборной, а живые люди, не всем из которых, к сожалению, удалось выдержать напряжение совершенно незнакомой обстановки.

Но каждый из тех, с кем выходил я в Малаге, Севилье и Барселоне на поле, делали все, чтобы сыграть как можно лучше, отдав все силы борьбе.

В пассивности, нежелании, отсутствии стремления бороться упрекнуть нельзя никого из них.

О чем заявляю с полной ответственностью.

Теория о том, чтоб болельщика не должны интересовать причины, по которым его команда не достигла того, к чему стремилась, что ему важен только конечный результат, в корне неверна. Те, кому, небезразлично все то, что с ней происходит, кто живет ее интересами, наверное, и должны подходить к оценке итога без ненужной запальчивости и лишних эмоций.

«Спартак»-то ведь в свое время потому и на ноги встал, обретя силы и игру, что к его неудаче отнеслись с пониманием, проявив такт и терпение.

Увы, ничего подобного не произошло с нашей сборной.

Вновь, в который раз, вынужден был сдать полномочия старший тренер. На его место без особых раздумий назначен новый, который, кстати, в свое время уже свергался с этого поста. А после неудачи в Лиссабоне, лишившей нас выхода в финал европейского первенства во Франции, не удержался у руля и он.

И его сменил новый.

...Мне дорога та команда, с которой я открыл для себя новый футбол, где каждый очередной матч оказался незнакомым, интересным и очень трудным. Мне нравится она до сих пор, хотя, что не сложно понять из этой главы, не все и не всегда шло у нее гладко. А потому и портрет ее вряд ли может быть нарисован исключительно в розовых тонах.

Но сборная потому так и называется, что собирает разных, непохожих людей (а не только футболистов, о чем, увы, порой забывают), подвергая их сложнейшей проверке, выдержать которую по силам не всем.

Выдержал ли ее я?

Если судить по испанскому чемпионату, то на том этапе - да.

Скажу честно, после Испании я и поверил в себя, как во вратаря, по-настоящему, перестав, как мне казалось до этого, быть баловнем судьбы. И не потому, что в разные символические сборные первенства попадал. Просто от матча к матчу чувствовал, как исчезает внутри неприятный холодок сомнения и все больше растет, крепнет стремление играть.

Я перестал бояться игры. И уже рвался в нее.

Нет большего и наиболее точного подтверждения для вратаря его класса, чем это состояние. Спросите у любого из моих коллег...

Подобный вопрос, как, впрочем, и множество других, самых неожиданных, разных, мне задавали, когда перед матчем с шотландцами в холле отеля я вдруг попал в кольцо двух десятков увешанных фотоаппаратами репортеров.

Когда собираюсь жениться? Что предпочитаю на завтрак? Кто из коллег вратарей нравится на чемпионате? Какую люблю музыку? Все это интересовало шумных и настойчивых журналистов.

А один из них, добродушный, с бородой цвета спелого апельсина - эмблемы чемпионата, улучив момент, спросил:

-           Сеньор Дасаев, а как вы относитесь к тому, что сам Пеле на страницах «Суар оэсте» назвал вас лучшим вратарем первенства?

- Как к очень приятному сообщению. И, откровенно говоря, вовсе не собираюсь опровергать мнение такого футбольного авторитета, - ответил я, что явно пришлось по душе симпатичному бородачу.

- Волнуетесь ли вы, выходя на поле? - тут же поинтересовался стоявший рядом весь взмокший от жары шотландский журналист. - По крайней мере со стороны это незаметно...

- Волнуюсь, - сказал я, поняв, почему проявил интерес к моему игровому состоянию именно он. - Но не оттого, что не верю в себя. Просто я выступаю за сборную моей страны, чем очень горжусь. И это радостное волнение...

Я не лукавил тогда, знойным июньским днем, на той неожиданной импровизированной пресс-конференции.

... Я выхожу на поле в числе тех одиннадцати, кому наш футбол доверил защищать с таким трудом завоеванные им уважение и признание.

Я волнуюсь. Я горд этим доверием.

ДИАЛОГ ПЯТЫЙ, в котором авторы, продолжая разговор о главной команде страны, делают попытку заглянуть в ее завтрашний день.

А. Львов: Твоя оценка событий испанского чемпионата меня несколько удивила. Действительно, разбирая итоги чемпионата, забыли о таком важном моменте, как отсутствие психологической готовности. Может быть, в Испании нашей сборной был необходим такой специалист? Ведь в свое время успехи сборной Бразилии во многом связывали с врачом-психологом - доктором Гослингом...