Ты, наверное, уже догадалась, что Блэйни был одним из первых, кого я встретил в первый вечер, когда прибыл перед отплытием "Императора". Я знаю, что ты думаешь: он был тем, с кем я заговорил первым, весь готовый преподать мне пару уроков за проявленную дерзость.

Нет, если ты так думаешь, то ошибаешься. Блэйни был одним из парней, сидевших на бочках за игрой в карты. Обычный, грубоватый мужлан, с выступающим лбом, толстыми бровями, которые постоянно собирались вместе, как будто бы он всегда был чем-то озадачен. В ту ночь я едва обратил на него внимание, и теперь, когда я вспоминаю это, мне кажется, что поэтому он и озлобился на меня; тогда и родилось его недовольство: он почувствовал, что я не заприметил его, и этого было достаточно, чтобы раздражение переросло в ненависть.

— Почему он зол на меня? — спросил я, на что Пятница лишь пожал плечами и пробормотал "Не обращай внимания". Потом он закрыл глаза, указывая, что разговор окончен.

Так я и делал. Не обращал внимания.

Ясное дело, это злило Блэйни ещё больше. Он не хотел, чтобы его игнорировали, он хотел, чтобы все его видели. Чтобы все его боялись. Я этого не делал — и да, это подливало масла в огонь его ненависти.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Тем временем стоило задуматься о другом. Например, о том, что прошел слушок, будто капитану не хватало награбленного. Вот уже два месяца как мы не совершили ни одного налета, и пока наш заработок был едва более полпенни. По кораблю разносился шум недовольства, причем он исходил в основном из каюты капитана. Скоро стало всем ясно, что ему казалось, будто он придерживался условий сделки, но получал при этом одни гроши.

Какой сделки, спрашиваешь? Короче, как каперы мы обеспечивали присутствие Ее Величества; мы были кем-то вроде не завербованных солдат в ее войне против испанцев. В обмен нам позволялось совершать налеты на их корабли совершенно безнаказанно, читай: нам разрешалось брать у них все, что душе угодно. До сих пор мы так и делали.

Но ряды испанской флотилии редели с каждым днем. В портах ходила молва, что война шла к концу, что скоро подпишут мир.

Капитан Долзелл, стоит отдать ему справедливость, был прозорлив, и он, углядев, откуда дул ветер, решил, что нам, со скудной добычей, пришла пора действовать иначе, чем уговаривалось по свидетельству.

Капитан снял треуголку, смахнул пот с бровей, и снова надел шляпу. Трэффорд, старпом, стоял рядом с ним, когда тот обратился к нам:

— Этот налет озолотит нас всех, ребята, ваши карманы треснут по швам. Но я должен предупредить — и я подведу вас как капитан, если не сделаю этого, — что ради этой наживы придется рисковать.

Рисковать. Точно. Рисковать быть пойманными, наказанными и кончить на виселице.

Говорили, у висельника в кишках пусто. Штаны пирата сшивали у щиколоток, чтобы не вываливалось дерьмо. Больше всего меня пугало именно это унижение. Не хотел бы я, чтобы Кэролайн запомнила меня болтавшимся на веревке и смердящим дерьмом.

Не ради того, чтобы оказаться вне закона, стать пиратом, я покинул Бристоль. Если бы я остался на корабле и согласился с планом капитана, то так оно бы и вышло. За нами бы погнался объединенный флот Ост-Индской компании и Ее Величества.

Я присоединился к каперам не чтобы стать пиратом, но возвращаться домой без гроша в кармане тоже не входило в мои планы. Мне пришла в голову мысль, что я смогу откупиться от своих врагов, что если я вернусь с состоянием, то смогу заплатить за свою голову.

Но нет, я записался сюда не для пиратства. "Я заработаю деньги законными путями," — решил я.

Умоляю, прекрати ухмыляться. Сейчас я знаю, что это звучало старомодно, но когда-то во мне пылало рвение, а голова была забита мечтами. И поэтому, когда капитан, предложив нам пиратство и добавив, что он знал, что далеко не всех устраивал такой расклад, посоветовал несогласным дать знать об этом немедленно или навеки смириться, чтобы он смог организовать им высадку с корабля, я почти шагнул вперед. Почти.

Пятница остановил меня незаметным движением руки. Даже не взглянув на меня. Он просто остановил меня, так и глядя вперед. "Погоди," — сказал он, едва пошевелив губами, и причины не заставили себя ждать. Пятеро членов экипажа — пятеро хороших мужей, не желавших быть причастными к пиратству, — поднявшись на шканцы и последовали совету капитана, по первому же слову которого старпом выбросил их за борт.

Там и тогда я решил хранить молчание и до поры до времени — и лишь до поры до времени — следовать за капитаном. "Я попиратствую, получу свою долю, затем покину корабль," — подумал я. — "Затем присоединюсь к каперам (в конце концов, я к тому времени был уже бывалым моряком) и буду отрицать собственное присутствие на "Императоре", когда экипаж совершил столь позорное преступление, как пиратство".

Это был не самый хитрый план, согласен. Я знал, что у него были свои недостатки, но мне, оказавшемуся снова между молотом и наковальней, выбирать не приходилось.

Как только выброшенные за борт скрылись за нами из виду, капитан вкратце обрисовал свой план. Он не стал заходить далеко и предлагать наброситься на Королевский Флот — это было бы самоубийством. Зато он знал, что один определенный корабль — наша цель — плавал в водах в Вест-Индии. Туда в январе 1713 года и направился "Император". 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Переплывая с острова на остров, мы пришвартовывали корабль в укрытых бухтах или устьях рек, и моряки отправлялись на берег за запасами древесины, воды, пива, вина и рома. Мы могли торчать там целыми днями напролет, убивая время охотой на черепах, пальбой по птицам или, когда нам было особенно везло, угоняя крупный рогатый скот, коз или свиней.

Однажды нам пришлось кренговать "Императора", и для этого мы протащили судно на берег и затем, не без помощи такелажа и кильблока, перевернули его. Мы сожгли водоросли и раковины факелами, залатали дыры, а все сгнившие доски заменили, и все это произошло под руководством плотника, который обычно ожидал подобных работ с нетерпением. Его можно было понять, потому что мы, пользуясь случаем, ремонтировали ещё мачты и рангоуты, и у него появилась приятная возможность покомандовать старшим рулевым и первым и вторым помощниками, у которых не было выбора, кроме как подчиниться, заткнув рот.

Это были счастливые дни, проведенные за охотой, рыбалкой и наблюдением за неудобствами, которые испытывали старшие по званию. Я почти жалел, когда нам вновь пришлось выйти в море. Но мы снова отправились в путь.

Корабль, который был нам нужен, был торговым судном Ост-Индской компании. Многие матросы считали эту затею довольно опрометчивой. Мы понимали, что нападением на это судно мы фактически объявляли себя в розыск. Но капитан заявил, что весь патруль Карибского моря состоял из трех военных кораблей да двух шлюпок, а на "Галере Амазонки", корабле Ост-Индской компании, хранилось сокровище, так что от нас всего-то требовалось напасть на корабль в открытом море, ограбить и удрать как можно быстрее.

— Неужели команда "Галеры" не сможет опознать нас? — вслух спросил я. — Неужели они не скажут Флоту, что на них напал "Император"?

Пятница одарил меня недобрым взглядом, но мне было все равно.

Мы нашли "Галеру" на третий день нашей охоты.

— Вижу корабль! — раздался крик с мачты. Эту фразу мы слышали часто, так что особо ни на что и не рассчитывали в тот момент, а лишь смотрели, как капитан и квартермейстер шептались между собой. Минутой спустя они кивнули, мол, это "Галера", и мы взяли курс на него.

Подплыв ближе, мы подняли британский флаг, и "Галера" осталась на месте, приняв нас за дружественных британских каперов.

В принципе, мы ими и были. В теории.