— Порадовать?… Чем же это? — спросил тот неохотно.

— Опытом восемьсот двадцать четыре, который, возможно, принесет неожиданные результаты. Потом, дядюшка, можете свободно сказать, что это была ваша идея. С радостью вам ее дарю.

— Не стоит. Не люблю хвалиться чужим перьями, как говорит Навратил… Как вы себе этот опьгг представляете?

— В общем просто. Исследуем, какие изменения вызовет в искусственном белке радиоактивное облучение. Когда Свозилова вернется, опыт уже будет завершен. Она удивится, когда мы предложим ей рассмотреть белок под электронным микроскопом!

Северсону предложение понравилось. На мгновение он даже избавился от неприятного ощущения, вызванного присутствием Олафа.

— Смотрите… — Дитриксон вытащил из шкафа плоский закрытый контейнер с образцами белка и подал его Северсону. — Идите с этим на атомную электростанцию. А впрочем, не заходите туда через главный вход, чтобы напрасно не беспокоить дежурных возле реакторов. Пройдите через заднюю дверь номер четырнадцать. Прямо напротив двери увидите стену с несколькими заслонками. Откройте одну из них и положите туда кассету с белком. Оставьте ее там на пять минут, этого вполне хватит, а затем принесите ее сюда. Вот и все. Ничего сложного здесь нет. А я тем временем позабочусь об опыте номер восемьсот двадцать три… Когда вытащить кассету?

— Через две минуты. Я вам помогу…

— Разве я маленький ребенок?… Спокойно идите, жаль терять время. Свозилова скоро может вернуться, и наш сюрприз не удастся.

У двери номер четырнадцать Северсон остановился.

«А не отослал ли меня Олаф только для того, чтобы что-нибудь натворить в лаборатории?» — пришло ему в голову. Он хотел было вернуться, но передумал: за десять минут его отсутствия Олаф ничего не успеет испортить. А впрочем, потом все придется как следует проверить.

Погруженный в свои мысли, Северсон не заметил скафандров, висевших на противоположной стене узкого коридора. Привстал на цыпочки, взялся за металлический маховик герметичной заслонки и несколько раз крутанул его.

— Недостаточно… — сказал он после первой неудачной попытки открыть толстую заслонку. Еще раз провернул колесо.

— Остановитесь, ради бога, остановитесь! — закричал кто-то, схватив его за руку.

Северсон вздрогнул и быстро оглянулся… Ватсон!

— Вы что — с ума сошли?! Вам жить надоело?! Разве не знаете, что как только откроете эту заслонку, попадете под смертоносное радиоактивное излучение?!… Удивляюсь Навратилу, как он взял на корабль такого невежду! А еще больше меня удивляет Дитриксон. Почему он, дурак, не сказал, что здесь нельзя находиться без скафандра? Разве вы их не видите?… Этот ваш идиотский опыт с белком мог легко закончиться распадом белков вашего тела!

В первое мгновение Северсон вообще не мог понять, что случилось и почему Ватсон так ругает его. Однако последние слова тут же заставили его опомниться.

— Дитриксон не виноват, я сам должен был это знать… Но как вы меня здесь нашли? Откуда знаете, что меня послал сюда Дитриксон и что я проводил опыт с белком?

— Откуда? Я слышал ваш разговор. Но об этом поговорим позже. А теперь — наденьте скафандр и завершите этот ваш окаянный опыт… Что вы хотите обнаружить? Ничего нового не получите, это уже давно исследовано.

— Вы подслушиваете через видеофон. Можете сказать, зачем вы это делаете? — прямо спросил Северсон.

— Ваша правда, подслушиваю. И раньше частенько этим развлекался. Такова моя слабость и в некоторой степени невоспитанность, признаю. Но, в конце концов, чему, как не этой моей дурацкой привычке, вы обязаны своей жизнью?

— Я вам весьма благодарен, товарищ Ватсон, — тепло сказал Северсон после долгой паузы. — Теперь я вижу, что ошибался в вас. Вы — добрый человек, и поэтому я не могу понять, зачем вы подслушиваете чужие разговоры.

— Вы допрашиваете меня, точно прокурор. Если уж так настаиваете, скажу вам все. Просто мне было тоскливо. Одиночество я выдерживаю намного хуже, чем вы думаете. Планета Икс отнимала все свободное время. На развлечения его не оставалось, так что я, хотя бы при помощи видеофона, посещал клуб и кабину капитана. Никаких секретов там нет. К вам в лабораторию я попал совершенно случайно. Сам того не зная, меня соединил Фратев, когда по аппарату, к которому я был подключен, вызвал товарища Свозилову. Надеюсь, что мою слабость вы не используете против меня. Ко мне и так не очень благосклонно относятся на «Луче» из-за моих старых споров с Навратилом. Я даже иногда жалею, что тогда так неблагоразумно попросил включить меня в состав экспедиции.

Северсон крепко пожал ему руку:

— Напротив, мы все вас очень уважаем и любим, поверьте мне!

На этот раз он говорил искренне.

О том, что произошло на атомной электростанции, Северсон не сказал Алене ни слова. Ватсона он теперь посещал часто. Пытался мелкими услугами выразить свою благодарность и заглушить этим голос нечистой совести.

Олафа Северсон всячески избегал.

«Послал он меня на электростанцию умышленно, пытаясь избавиться от нежелательного свидетеля, или, может, тому виной несчастный случай и мое проклятое невежество?» Ответов на эти вопросы он пока не находил.

Дни теперь не бежали, а ползли словно улитки. Отважные завоеватели Вселенной жили в постоянном ожидании.

Скорость уже настолько уменьшилась, что черные дыры в небе начали оживать. Сначала появились три тусклые звездочки Альфы Центавра. Вскоре после этого выступили из тьмы и другие звезды, наконец, появилась и маленькая звездочка — наше Солнце.

Свет трех солнц Альфы Центавра проникал в кабины, как слабое сияние нашей молодой Луны.

Один из астротелевизоров был установлен в клубе, чтобы и в свободное время ученые могли наблюдать за планетой Икс.

Сперва она появилась на экране в виде макового зернышка. Медленно выросла до размера горошинки, потом стала как орешек, как теннисный мячик…

Сложнейшие электронно-вычислительные машины заработали на полную мощность. Следовало как можно быстрее вычислить орбиты всех четырех планет Проксимы, и в первую очередь орбиту планеты Икс; точно определить время ее вращения вокруг центрального светила и вокруг собственной оси, — так же, как и расстояние между Проксимой и ее планетами. Расчеты, которые ранее потребовали бы труда десятков ученых на протяжении многих лет, электронно-вычислительные машины провели за несколько часов.

«Луч» успел приблизился к планете настолько, что при помощи астротелевизора можно было рассмотреть ее поверхность. Четыре пятых планеты покрывал океан, остальное занимали два континента и несколько небольших островов. Точную карту планеты ученые еще не могли составить — мешала густая облачность.

— Если телескопы неизвестных людей более совершенны, чем наши, то они, несомненно, уже заметили нас, — рассуждал Вроцлавский. — Какое впечатление произведет на них наш «Луч»? Догадаются ли они, что к ним прибывают гости из другой звездной системы?

— Знаете, что я придумал? — воскликнул Северсон. — Проверим, насколько правильно академик Ватсон понял их язык. Пошлем им сообщение, чтобы они, невзначай, не испугались, когда мы появимся у них в небе.

— Чудесно! Пусть я стану атомом тория, если это плохая идея! — восторженно согласился Фратев.

— Идея действительно неплохая, но не знаю, смогу ли я осуществить ее, — улыбнулся Ватсон. — Разве я сумею «скулить», как они?

— Это не так сложно, — сказал Мадараш. — Переведите наше сообщение на «иксовщину» и запишите текст нотами. Я спою их, как соловей! Их язык я немного усвоил, пока изучал музыку.

— Вот будет сюрприз, когда мы неожиданно вклинимся в их программу! — засмеялся Фратев.

Так и решили поступить. На следующей неделе радиоволны понесли странные звуки к планете Икс. Мадараш безупречно выполнил свою работу.