По приказу Навратила почти все члены экипажа приступили к изучению вулканической деятельности Сатурна. Но звездолет уже удалялся от этой планеты; Сатурн уменьшался в отдалении.

«Луч» пересек орбиту Урана и Нептуна так, что ученые не видели их вблизи. Только на самой границе Солнечной системы встретились с последней планетой, Плутоном. Он проплывал в извечной тьме, словно забытый всеми сирота.

Едва ли не каждого из членов экипажа «Луча» эта встреча взволновала, заставила задуматься, загрустить: ведь корабль выходит в межзвездное пространство. Но если другие могли побороть подсознательное беспокойство, у Дитриксона оно постепенно превращалось в настоящий страх.

Точки звезд в темноте — и более ничего. Солнце, то Солнце, которое утром заглядывало к тебе в окно, сияние которого дарило жизнь, давно уже потеряло свою зеленоватую корону. Теперь оно светит не ярче Венеры на земном небе, его свет летит в эту часть Солнечной системы более пяти часов!… Землю же отсюда не увидишь, даже если обладать зрением орла. Она затерялась где-то в бесконечной Вселенной… Куда же, куда летит корабль?! Вот уже позади и Плутон. Впереди, на миллиарды километров — пустота.

Внезапно весь звездолет вздрогнул. Нет, то не был страх, пробежавший по телу межзвездного гиганта. Наоборот, то было свидетельство огромной отваги его обитателей: были включены дополнительные двигатели, чтобы увеличить скорость. Теперь уже нет никаких преград. Итак, вперед, наперегонки со светом! Недаром корабль носит название «Луч»!

Лежа на кровати в своей крохотной каюте, Дитриксон пытался заснуть. Он хотел проспать самые тяжелые минуты полета, разлуку с Солнечной системой. Но сон все не приходил. Нервы напряглись до предела; уши прислушивались к каждому звуку. Как там?… Что там?…

Вдруг постель под Дитриксоном дернулась назад; ремни, которыми он был привязан к кровати, сжали ему грудную клетку. Взрывы реакторов смолкли, наступила тишина.

«Что случилось?… Повреждена атомная электростанция?» Дитриксон вскочил, нащупал выключатель, щелкнул… Нет, электрическая сеть цела. Почему же не работают двигатели?… Может, вышли из строя реакторы?

По кораблю прокатился глухой грохот; Дитриксона швырнуло вперед.

«Ну, все в порядке!» — вздохнул он с облегчением. Но радость его длилась недолго: реакторы замолчали снова.

Страшно перепуганный, Дитриксон судорожно ухватился за ремни и закрыл глаза. Ему казалось, что межзвездный корабль падает, — падает в бездонную темную пропасть безграничной Вселенной.

Реакторы еще несколько раз заработали, но то были только отдельные взрывы с неправильными интервалами.

— Конец… конец… — шептал Дитриксон, схватившись за голову. — Зачем?… Куда?… Во имя чего?… Проклятие!

Глава XXIV

Черный бродяга

Академик Хотенков с сияющим лицом вошел в кабинет президента Всемирной Академии наук.

— У вас родился сын? — пошутил президент.

— Да, прекрасный черноволосый сын, товарищ президент! — подхватил с улыбкой Хотенков. — Парнишка хоть куда!

— В таком случае от всего сердца поздравляю вас!

— Сын у меня родился, но… — Хотенков прищурил глаза и вздохнул. — Но, сказать правду, он не мой…

— Интересно! А чей же он тогда?

— С таким же успехом мог бы быть и вашим.

— Вы шутите? — заморгал глазами президент. Правда, он чувствовал подвох: Хотенков любит отпустить какую-нибудь шутку. Но на сей раз у него был очень серьезный вид.

— Действительно, вы тоже виноваты, что сын не мой! — так же серьезно продолжал академик. — Поясню вам позднее… Пожалуйста, скажите-ка мне, — сказал он, показывая на большую схему Солнечной системы. — Как вы думаете, эта карта — верна?

— Надеюсь, что да. Иначе бы мы ее здесь не повесили.

— Несмотря на это, позволю себе утверждать, что она — ошибается.

— Этого не может быть. Схема много раз проверена тщательными наблюдениями… Вы сегодня говорите одними загадками. Не интригуйте, а лучше говорите прямо, что у вас на уме.

— Ладно. Тогда вернемся к моему новорожденному. Хотите видеть его фотографии?… — Хотенков достал из кармана несколько снимков и положил их на стол, нарочно перевернув.

Президент осторожно перевернул их и озадаченно замер. Однако сразу же засмеялся:

— Это хорошо, это хорошо! Говорите — сын?… — через минуту он стал серьезным. — Вы открыли еще один спутник Плутона?

— Это не спутник, а планета.

— Итак, дочь!… Погодите, что это вы говорите? Только сейчас понял… Планета?… В нашей Солнечной системе?… Ведь минуту назад вы утверждали, что карта ошибочна?

— Да, я это утверждал. А доказательство того, что я прав, лежит перед вами.

— Итак, десятая планета?… Невероятно!… Как она могла так долго прятаться от наших совершенных приборов?… Может, вы хотите сказать, что мы, обнаружив планеты возле Сириуса, были настолько слепы, что не сумели разглядеть Черного бродягу, этого безбилетного пассажира, который скрывался буквально на расстоянии вытянутой руки?

— Черный бродяга! Да, хорошо сказано. Вы попали прямо в яблочко! — засмеялся Хотенков. — Только что открытую планету так и следует назвать.

— Кто же ее открыл?

— Трудно сказать. Их было много: Молодинова, Вроцлавский, Мадараш, Навратил…

— Экипаж «Луча»!… Это изумительно! Дважды мы облетели Солнечную систему — и ничего… Прошу вас, не интригуйте меня больше, рассказывайте все, что знаете.

— Пока немного. Я получил сообщение от «Луча» десять минут назад, и пока еще неполное. Оно летело к нам приблизительно шесть часов — значит, около семи часов назад «Луч» встретил космическое тело, что чуть не привело к катастрофе. Черный бродяга не случайно получил свое имя. Планета, в прямом смысле слова, черная. Абсолютно лишена атмосферы, как наша Луна, и примерно такая же по размеру. Ее поверхность имеет удивительное свойство, которое скрывало планету от зорких глаз астрономов. Она поглощает солнечный свет. Наверное, содержит большой процент углерода и, скорее всего, покрыта пылью. Поэтому не удивительно, что этот Черный бродяга так долго прятался от нас.

— Я не удивляюсь, что его не обнаружили наши обсерватории на Земле и Луне, но как могло получиться, что его не нашли даже наши исследовательские экспедиции? И почему его не выдали гравитационные силы?

— И на этот вопрос экипаж «Луча» дал нам ответ. Черный бродяга удален от орбиты Плутона почти на два световых часа. Когда наша первая экспедиция пересекла орбиту Плутона, десятая планета, видимо, находилась на противоположной стороне Солнечной системы. Подобное произошло и во время второй экспедиции. Что же касается гравитационных сил, то они, из-за незначительных размеров Черного бродяги, слишком малы, чтобы оказывать какое-либо влияние на движение Плутона.

Президент Академии снова внимательно рассмотрел снимки десятой планеты:

— Значит, нужно сердечно приветствовать нового соседа и исправить наши несовершенные карты… — сказал он задумчиво. — Жаль, что мы не знаем его лучше. Возможно, он нам расскажет что-нибудь про тайну, которой окутано возникновение нашей Солнечной системы. Наконец, не следует исключать гипотезу, что он и является тем недостающим звеном в «менделеевской таблице» астрономов, которое даст нам возможность точно определить законы движения и внутреннего строения небесных тел. Если бы мы разработали такую же таблицу, как химики, достаточно было бы обнаружить у какого-нибудь светила хотя бы три планеты, и тогда для остальных мы могли бы с абсолютной уверенностью оставить свободные окошки, где были бы точно определены вес, скорость вращения и состав неизвестных планет. Ничего не могу с собой поделать, — меня то и дело преследует мысль, что Солнечная система и атом имеют много общего.

— Вы хотите сказать, что наша Земля является обычным электроном в каком-то гигантском атоме? — улыбнулся Хотенков.

— Этого я не говорю. Но нельзя забывать и того, что изучение звездных систем уже много раз открывало нам глаза именно в области атомной физики.