— То-то и видно, что ты не думала, — проворчала Тина. — Думай в следующий раз!

Но юноши оказались более снисходительными. Сэм встал и проговорил:

— Извините и нас. Мы засиделись и заставили юных леди развлекать нас разговорами…

Скарлетт готова была расцеловать этого парня за то, что он перевел разговор на другую тему. Девушки в один голос принялись уверять его, что они сами с большим удовольствием провели время в компании молодых людей.

— Вы правильно сделали, что пришли сюда, — сказала Анна Сент-Уайт. — Без вас мы просто «варились в собственном соку». Честное слово!

— Это все Тина, — смутился Герберт.

Он тоже поднялся. Поднялись и девушки. Скарлетт увидела, как Клара подавила зевок, и лишний раз отметила про себя наблюдательность юношей.

Они, без сомнения, выбрали как раз наиболее подходящий и удачный момент, чтобы закрыть заседание Клуба.

— Но вы нас проводите? — спросила Тина.

— Конечно! — заверил ее Герберт. — До самих ворот пансиона!

— Но мы… — Тина засмущалась. — Мы, наверное, пойдем другой дорогой…

— Через пролом в стене! — в один голос воскликнули молодые люди и, переглянувшись, захохотали.

Засмеялись и девушки.

— Да, нам пришлось освоить именно этот путь, чтобы мисс Джонстаун нас не видела, — сказала Марианна.

— Вы молодцы! — сказал Сэм. — И вообще, вы произвели на нас прекрасное впечатление. Если и остальные девушки в вашем заведении такие же, то мы просто счастливы, что с вами познакомились…

— Мы и так счастливы! — строго поправил приятеля Герберт. — Давайте проводим вас, а то уже и у Сэма язык стал заплетаться.

— Брось ты, — смутился Сэм.

— Однако пора идти, — вздохнула Скарлетт.

По дороге они условились, что девушки все-таки постараются поговорить с миссис Хиггинс о том, чтобы та позволила организовать и провести в пансионе вечер.

— Хотя бы один! — подсказывал Скарлетт Герберт. — Стоит только вашей хозяйке увидеть, что молодые люди города вовсе не страшны, как она растает и позволит устраивать такие вечера каждую неделю.

Хотя юноша разговаривал со Скарлетт, он так и вился вокруг Тины, стремясь идти рядом с ней. Скарлетт также заметила, что Сэм оказывал по дороге знаки внимания Анне, подавал руку девушке в нужных и ненужных местах.

Юноши помогали всем воспитанницам преодолевать опасные места, но Анне Герберт протягивал руку и в местах совершенно безопасных, для чего он то и дело забегал вперед.

Это выглядело смешно, но Скарлетт не имела настроения смеяться. Ее коробило то, что оба юноши выбрали не ее.

Но потом радость за подруг все-таки победила. Скарлетт рассудила, как поступить. Она поговорит с миссис Хиггинс, та разрешит сделать праздничный вечер, и Скарлетт выберет на нем самого красивого и элегантного кавалера.

Этим она утрет подругам нос.

На следующий день Скарлетт сказала Марианне:

— Я намерена поговорить с миссис Хиггинс!

— Вот как? О чем же? Я надеюсь, не о той сумасбродной идее, в которой нас убеждали Сэм и Герберт?

Скарлетт посмотрела на Марианну испуганно и недоверчиво.

— Милая моя! Но ведь вчера ты была не против!

— Все вчера были не против! Но сегодня я проснулась, подумала обо всем на свежую голову и решила, что об этом лучше и не заикаться.

— Но почему? — воскликнула Скарлетт.

— Да потому, — ответила Марианна, — что если ты заговоришь об этой затее, тебе придется рассказать и о Клубе сумасшедших литераторов! И о наших ночных походах! И о том, кто нам подсказал эту мысль!

— А ты не предполагала, что я не буду обо всем этом рассказывать? — спокойно спросила Скарлетт. — Ведь можно обо всем поговорить так, будто это мы сами до всего додумались.

— Мы додумались! — Марианна передразнила подругу. — Тогда тебя и нас всех могут исключить из пансиона. Напишут родителям, чтобы они за нами приезжали. Тебе-то, милашка, это ничем не грозит. У тебя прекрасные родители. Но ты вспомни о моем отце! Я лучше останусь в этом пансионе, в таком, какой он есть сейчас, чем поеду домой, где буду иметь большое счастье ежевечерне лицезреть моего папашу!

— Но за что нас исключат? — завопила Скарлетт.

— Из-за того именно, что мы додумались!!! — не осталась в долгу Марианна. — Я здесь только первый год, а ты, хоть и второй, но ничего не замечаешь! А если и замечаешь, то не можешь сделать надлежащих выводов! Как ты не понимаешь, что миссис Хиггинс только внешне такая передовая! Она пригласила мистера Спеншоу: ах, ах, ах! Стоит ей узнать, до чего нас довели его уроки, как или мы, или он полетит из пансиона ко всем чертям! А может и все вместе!

— Но почему, почему? — не понимала Скарлетт. — Я подойду к ней и, ничего не объясняя, попрошу о вечере! Почему она будет против?

Марианна только вздохнула.

— Трудно разговаривать с… непонятливыми!

Марианна хотела употребить значительно более резкое слово, но сдержалась в последний момент.

— Естественно, на первый взгляд миссис Хиггинс — хозяйка нашего пансиона, начала терпеливо объяснять мисс Мак-Коунли. — Пансиона, который, кстати, по сути своей ничем не отличается от того, где я училась раньше. Но это только на первый взгляд она заправляет всем. А теперь представим, что миссис Хиггинс решила поменять профиль своего заведения. Это нереально, этого никогда не произойдет, но мы хотя бы представим! — Марианна повысила голос. — Допустим, миссис Хиггинс объявляет, что с нового учебного года в пансионе буду учиться не двадцать воспитанниц, а только десять. А на остальные десять мест она возьмет… воспитанников! Мальчишек! Сорванцов, пусть даже из прекрасных семей. Что будет дальше?

Скарлетт молчала. Очень ей хотелось думать, что будет дальше! Марианна сама все сейчас расскажет.

И мисс Мак-Коунли в самом деле продолжала:

— А ничего не будет, кроме того, что миссис Хиггинс прогорит! Родители девушек моментально заберут их по домам! Или переведут в другие пансионы…

— Но почему? — спросила Скарлетт.

— Да потому, что у нашего пансиона вывеска — пансион благородных девиц! — воскликнула Марианна. — И это гарантия для родителей, которые так боятся за своих дочерей. Они отдают нас в пансион для того, чтобы нас держали в черном теле, они хотят воспитать в нас чопорность, презрение к мужскому полу. Они хотят сделать из всех нас много молодых мисс Джонстаун! То есть, таких, как она, но только замужних. Так сказать, миссис Джонстаун.

— Что-то я не думаю, что мои родители отдали меня сюда с этой целью, — засомневалась Скарлетт.

— А то с какой же? — рассмеялась Марианна. — Может быть, в твоей семье это не так выпячивается, хотя суть одна и та же. Что же касается моей семьи… — Тут Марианна вздохнула. — Ты вспомни моего отца. Он только об этом и говорит. И еще говорит, что для нас, девушек, главное — удачно выйти замуж.

— Ну, в этом и я в последнее время стала усматривать какой-то смысл, — подумав, призналась Скарлетт.

Марианна ошарашенно посмотрела на подругу:

— Неужели?

— Да, милая моя. Мне кажется, это не противоречит моему пониманию жизни. Только я воспринимаю это все, наверное, в более широком смысле, чем те родители, о которых ты рассказываешь.

— Все отцы одинаковы! — поморщилась Марианна. — Они выдают замуж или женят детей так, как будто совершают выгодную сделку. При этом стремятся подсчитать, сколько денежек принесет та или иная партия… И вот им, родителям, надо, чтобы мы беспрекословно подчинялись. Тут им сильно помогают такие пансионы, как этот. Мой отец сразу перестанет платить денежки миссис Хиггинс, когда узнает, что у нас здесь есть хоть какие-то контакты с юношами. А ведь он, может быть ты этого и не знаешь, отвалил пару раз кругленькие суммы миссис Хиггинс. За то, чтобы ее пансион был таким, какой он есть. И этим все сказано.

Мисс Мак-Коунли помолчала и добавила:

— Мой отец мне запрещает думать о театре потому, что там, где театр, там есть молодые люди. Значит, есть опасность, что я кого-то полюблю…