Санитары пронесли носилки с трупом. Лицо умершего не было прикрыто.

— Малу?! — воскликнули Радж и Янг. Узнали в конце концов сторожа.

Доктор тем временем угощал сигаретами фотографа, полицейских. Радж узнал его: тот самый, что был в дельфинарии, когда погибла Джейн, из клиники Энтони Рестона.

Офицер вошел в проходную, сгреб на бумагу то, что лежало на столе, а бутылку вынес, засунув в горлышко мизинец.

— Пробкой надо заткнуть. Пусть и содержимое бутылки исследуют, и дактилоскопические снимки сделают, — сказал полицейский-писарь.

Офицер с бутылкой отдал ему в руки бумажный сверток с едой, а сам вернулся в проходную поискать пробку. И нашел, вынес бутылку уже иначе — указательным пальцем правой руки держал под донце, а таким же пальцем левой руки нажимал на пробку. И сверток и бутылку спрятали в саквояж, стоявший у ног.

— Ну, как вы себя чувствуете? — обратился офицер к Абрахамсу. — Сможете повести нас к бассейну?

— А я, может, там уже не нужен? — спросил доктор и как бы пошутил: — Надеюсь, больше трупов не будет? Протокол судмедэкспертизы я вам завезу.

— Всего доброго, — бросил офицер, отпуская его.

Абрахамс стоял возле табуретки на дрожащих подгибающихся ногах, охал и громко говорил:

— А я же ни в чем не виноват… За что же вы меня как арестанта держите? Я ведь первый увидел, что дельфинов нет. Приплыл с рыбою к шлюзу, гляжу: а что это дельфины не плещутся, не встречают меня? Всякий раз чуют рыбу, волнуются, на хвост становятся, за шлюз заглядывают, на берег клювы кладут… А тут тихо-тихо… — Абрахамс говорил все это, видимо, для Раджа, будто искал у него поддержки и спасения, потому что полицейские слушали невнимательно, с иронией. Наверное, не первый раз уже рассказывал. — Бегу к Малу… Ноги — как ватные… Что же это такое, как это он не укараулил дельфинов? Я же не думал, что их украли, думал — кто-нибудь шлюз открыл, а они и поубегали… Прибегаю, а там Малу лежит неживой. Я ведь первым позвонил вам, а за что же вы меня заарестовали? Почему никуда не пускаете? У меня же рыбы стоит полная лодка, протухнет на солнце. Может, кто еще купил бы… хоть не всю… И то меньший убыток был бы.

— Помолчи, старик. Снявши голову, по волосам не плачут, — бросил офицер. — Топай быстрей… Вот как будем тебя допрашивать для протокола, тогда и расскажешь все по порядочку.

— Али пришел! — звонко выкрикнул Янг, оглянувшись, и поставил сумку. — На смену пришел, а Малу нету…

Все остановились, поглядели в сторону проходной. На лицах полицейских даже усмешки заиграли при виде того, как Али растерянно топчется возле проходной, разводит руками и, наконец, кричит им: «Э-эй!»

Офицер приказал Раджу:

— Бегом туда и назад… Скажи, чтоб никуда не отлучался с поста. С ним еще будет особый разговор.

Радж быстро сбегал к проходной и сразу присоединился к группе. Все шли медленно, поджидая его.

— А мистер Крафт где? — спросил у Абрахамса второй полицейский. — Вы же говорили, что в такую пору он обычно и является.

— На Главный поехал, в Свийттаун. Дела у него… Обещал сегодня вернуться, а когда — кто знает?

— Ясно. Помолчи, старик.

— Боже, я же молчу как рыба.

Подошли к перекидному мостику, остановились, водя взглядом по бассейну, по берегам, по трибунам.

— Что изменилось в сравнении со вчерашним днем? — спросил старший полицейский у Абрахамса.

Заведующий хозяйством завертел головой, глядя то в одну, то в другую сторону, пожал плечами. Радж и Янг тоже смотрели во все глаза. Одно новое заметили: за мостиком справа, на берегу рукава, стоит на четырех колесах передвижная помпа. Один толстый, едва двумя ладонями охватить, гофрированный рукав опущен в воду, другой, более длинный, отведен в сторону и перекинут за шлюз. Но это новое ни о чем особенном не говорило.

— Ничего, ей-богу, ничего… — промолвил наконец Абрахамс. — Я только там, где стоит ялик, на берегу, видел много следов на песке.

Пошли через мостик, откинув воротца. От мостика влево по берегу и возле резиденции Судира — асфальт. А вправо — песок-ракушечник с галькой, такое покрытие было и на площадке возле душа, и возле Раджевой кладовки и третьих дверей, где находился склад Абрахамса, и на дорожках между газонами с кустами. Похоже, можно было узнать на песке возле мостика и на дорожке, что вела за шлюз, мужские следы.

Прошлись берегом вдоль перил, под вышкой. Прошлись — и тоже ничего подозрительного не заметили. Возвращались назад, и Радж обратил внимание на то, что край помоста как бы в крови — засохшей, побурелой. Начали присматриваться внимательней и полицейские, увидели бурые пятна и на асфальте и на песке. Офицер показал жестом, чтобы и пятна и следы не затаптывали, и фотограф начал сверкать вспышками лампы. Повернули на дорожку вправо и заметили, что следы стали глубже (песок был мягче), а в одном месте даже вывернута бамбуковая дужка в ограде-заборчике. Видать, люди шли с грузом. Фотограф еще несколько раз сверкнул вспышкой, снял и вывернутую дужку.

— Чтоб понести дельфина, сколько человек надо? — спросил штатский у Раджа. Решил, наверное, что он больше других разбирается в этом деле.

— Маленького Боби вдвоем можно поднять. А такого, как Дик, и вчетвером не донести, — ответил Радж.

— Сколько они могут прожить без воды? — снова спросил тот.

— Несколько часов. Но поливать надо… А лучше всего их перевозить в больших ваннах с водой.

Возле ялика с рыбой фотограф завертелся еще проворнее. Тут и следов заметили больше, обнаружили даже вмятины от двух сходней, их клали на расстоянии шага одни от других, чтоб можно было подниматься на борт сразу группой.

— Какая тут глубина? Катер может подойти? — спросил офицер, вытянув шею над водой.

— Может. Наш «Нептун» сюда заходит, — разом ответили Абрахамс и Радж.

— Значит, подплыли на катере… Дельфинов несли по двум сходням. Одного поранили, когда вылавливали. А как вы их ловите — сетями? — старший полицейский спросил это у Абрахамса.

— Да… Только надо очень осторожно с ними, а то и утопить можно, — охотно объяснял Абрахамс.

— Я думаю, их не сетью вылавливали, — сказал Радж. — Сетью не очень легко… Их просто брали одного за другим с помоста. Они у нас любят на помост выскакивать. Есть даже такой трюк: выскакивают, укладываются, как поленья дров. Ну, а им за это рыбку дают. Кто-то знал об этом или видел и использовал такой шанс.

— А они кого попало слушаются? Любой может приказать, поманить? — спросил тот, что писал.

— Лучше всего слушаются Судира, дрессировщика, — ответил Радж.

— Боби сам любит вылезать, без команды, — вмешался в разговор Янг. — Увидит меня и первый — шмыг на помост, раскрывает рот… — голос Янга задрожал, ему вдруг до слез жалко стало Боби. Так мало поплавали вместе — и на тебе, злые люди их разлучили. «Бедный Боби. Где он теперь? Живой ли? Чья это кровь была на помосте и на дорожке?»

— Так вы сказали, что слышали, как ночью стучал мотор? — обратился офицер к одной дворничихе.

Женщины тихонько шли следом за всеми.

— Да!.. Я возле малой арены была. И слышала, как раз в этой стороне — ду-ду-ду-ду, — оживилась та.

— Чего же вы не подошли, не поинтересовались? — не выдержал тот, что вел протокол.

— Я подумала… Да тут же много чего носится по воде, может, кто-то и заблудился.

— Дворники дежурят каждую ночь? — спросил у Абрахамса офицер.

— Нет, изредка. Они дежурят только в те ночи, когда нет на месте Раджа. А в эту ночь его не было, отпросился с мальчиком на сутки. — Абрахамс начал понемногу приходить в себя, соображать кое-что.

— Во сколько часов приходит на работу дрессировщик… Судир, или как его? — расспрашивал офицер.

— Да, Судир. Должен подойти уже. Вчера он только заглянул в дельфинарий и ушел. А сегодня же нормальный рабочий день, — сказал Абрахамс и спохватился: — Хотя какой же он нормальный? Боже, боже…

— Примерная картина уже выясняется… Никому никуда не отлучаться, будем еще разбираться с каждым в отдельности, — повернулся офицер, собираясь уходить. — Свободное помещение у вас есть? — обратился он к Абрахамсу.