Биографические сведения о Косом представляют его в не особенно благоприятном свете: он был слугой одного московского боярина, обокрал своего господина и бежал в Белорусский край. Позже Косой поступил в монастырь и принял монашеский постриг. После того как его доставили в Москву и подвергли допросу, он снова бежал и объявился в Литве, где обосновался и не без успеха распространял свои взгляды.

Зиновий пишет, что случайно узнал о лжеучении Косого. Однажды — после 1554 г., но до 1566 г., когда Зиновий писал свое сочинение, — к нему в Отенский монастырь пришли два монаха из соседнего монастыря и с ними один мирянин и задавали ему разные вопросы о церковном учении, о спасении, о Священном Писании и его достоверности, о том, можно ли Ветхий и Новый Заветы считать действительно «Божественными писаниями». Собеседование было продолжено, и всего состоялось 12 бесед. В этих беседах вопрошатели Зиновия упомянули имя монаха Феодосия Косого и подробно изложили его суждения о церковном учении. Хотя Зиновий называет Косого учеником Артемия (то есть известного нам старца Артемия), с этим мнением Зиновия согласиться нельзя, поскольку грубо–рационалистически окрашенные взгляды Косого весьма мало напоминают воззрения Артемия, отразившиеся в его сочинениях. Гораздо больше общего во взглядах Косого и Башкина, хотя нельзя точно установить, где и когда оба «ересиарха» вступали в какое–либо общение и знали ли они действительно друг друга [805]. Не исключено — а мы в этом почти уверены — что Косой совершенно самостоятельно или через некоторые знакомства в Москве додумался до критики церковного учения и составил свое собственное учение. Ересь Косого доказывает нам, с другой стороны, что некоторые религиозные взгляды жидовствующих еще не выветрились до конца в московском обществе, ибо в учении Косого повторяются с некоторыми отклонениями и изменениями те же самые взгляды. Косой тоже признает авторитетными и истинными лишь писания Ветхого Завета, «закон Моисея», и отвергает новозаветные писания. Каноны Церкви и творения святых отцов Косой объявляет ничтожными, хотя некоторые свои религиозные взгляды он пытается обосновывать цитатами из сочинений Василия Великого или Иоанна Златоуста. Учение о Троице, о Божестве Христа и Его спасительном подвиге, о таинствах Косой решительно отрицает, он отвергает почитание Божией Матери и святых, церковный культ и все вообще литургические обряды он называет идолослужением, не признает он и церковной иерархии. Из бесед Зиновия с людьми, находившимися под влиянием взглядов Косого, видна больше критическая, чем позитивная часть его учения; последняя представляет собой лишь весьма неопределенные и расплывчатые утверждения о том, что истинная религия должна состоять в поклонении единому Богу «в духе» [806].

«Истины показание» составлено Зиновием в форме диалога между ним и его вопрошателями. Но при тщательном исследовании содержания книги выясняется, что ее позитивная часть, состоящая из ответов Зиновия и его опровержений, направлена не специально против лжеучения Косого, как считают историки Русской Церкви [807], а написана Зиновием из других соображений. С одной стороны, об этом говорит внутренняя логика ответов, которые, так сказать, имеют характер взаимосвязанной богословской системы, с другой стороны, его ответы намного пространней, чем это нужно только для опровержения ошибочных взглядов Косого. Отенский монастырь, в котором спасался Зиновий и где он встречался с последователями Косого, расположен в Новгородской земле. Здесь шесть десятилетий назад зародилась секта жидовствующих, и ее лжеучение, несмотря на мероприятия правительства и церковных властей, не исчезло окончательно. В Новгородской земле сильнее и живее ощущались связи с Западом, чем в Московском центре; чужие, западные религиозные взгляды и мнения разными путями проникали в Новгород; население там в культурном отношении стояло на более высоком уровне, чем в Москве; социальные отношения там тоже сильно отличались от тех, которые сложились в других частях Северо–Восточной Руси, и порождали совершенно иные человеческие типы; и в религиозной жизни новгородского общества мы обнаруживаем определенные особенности и много своеобразия: кроме жидовствующих, тут можно упомянуть суждения новгородских летописцев по церковным вопросам и особый характер новгородской агиографии [808]. Когда Зиновий прибыл в Отенский монастырь, все это своеобразие местных условий не могло остаться для него незамеченным. Ясно, что его внимание привлекли в первую очередь и главным образом религиозные и церковные вопросы. Он почувствовал себя обязанным послужить Церкви по мере своих сил и знаний. Появление в его келье приверженцев Косого и беседа с ними послужили поводом для того, чтобы подвергнуть критике новое лжеучение и тем самым придать своему сочинению актуальное современное звучание. Так его богословско–апологетический труд вырос в большое апологетически–полемическое сочинение.

В изложении Зиновием своей богословской системы обнаруживается определенная логика. Феодосий Косой и его приверженцы не сомневались в бытии Божием, тем не менее Зиновий решил начать с обсуждения этого догмата. При этом у него проявилась особенность, которую не встретишь у других древнерусских церковных писателей, а именно стремление пояснять и подкреплять свои утверждения доказательствами от разума, ratio. Эта склонность доказывать тезисы логически правильными умозаключениями обнаруживается в сочинениях Зиновия не один раз, она проявляется также в разумном, целесообразном цитировании Священного Писания, и это говорит о том, что сочинение составлено после подготовительной работы на заранее выбранную тему, а не родилось спонтанно, в процессе бесед. Умение правильно пользоваться «научным аппаратом» является замечательной особенностью его сочинений. Зиновий возвышается над уровнем учености своего времени, его действительно можно считать первым представителем научного богословия в Древней Руси.

Бытие Божие он доказывает через рассмотрение космоса. Самопорождение живых существ на земле — вещь немыслимая, следовательно, существует Бог, Который их сотворил. Все люди и все народы верят в Бога, истинным или неистинным образом. А это значит, что чувство веры заключено в природе человека и вложено оно в человеческую душу Богом. Неживая природа тоже небезначальна, она не могла сама по себе возникнуть из ничего, — следовательно, есть Бог, Который сотворил вселенную. Сохранение мира, в котором разные стихии постоянно борются друг с другом и все же пребывают в устойчивой гармонии, возможно только благодаря Промыслу Творца — этот довод Зиновий тоже приводит в качестве доказательства бытия Божия. Связь между творением и Творцом проявляется в Промысле Творца [809]. После изложения космологического и телеологического доказательства бытия Божия и исходя из него, Зиновий поясняет Троичность Бога и Божественной Сущности. Бог как первопричина всех вещей, одушевленных и неодушевленных, как Творец и Хранитель вселенной, может быть лишь Живой Сущностью, Живым Богом. Если же Бог Живой, то Он необходимо должен иметь в Себе Слово и Дух. Если бы Божественная Сущность не обладала Словом и Духом, Она не была бы Живым Богом. Поскольку Бог — это первопричина всех вещей, Он вечен, безначален, бесконечен и всемогущ, теми же свойствами обладают Его Слово и Его Дух. Свои доводы Зиновий подтверждает рядом цитат из Книги Бытия и др. Много внимания (главы 23–27) Зиновий уделяет учению Церкви о Воплощении Христа и Его домостроительстве, которое отвергали и жидовствующие, и Башкин, и Косой. Опираясь на ветхозаветные обетования, Зиновий пишет, что Бог от начала знал о будущем грехопадении человека и предвидел Вочеловечение Своего Сына, о чем многократно и многообразно возвещал Израилю во времена Ветхого Завета. Поскольку человек — это самое высшее и совершенное творение Божие, спасение рода человеческого мог совершить только Сын Божий Христос, ибо совершенное может быть спасено лишь совершеннейшим, драгоценное — драгоценнейшим. Возможность спасения, тайна невместимого для человеческого разума Вочеловечения Бога и возможность рождения Сына Божия от Девы заключены во всемогуществе Божием. И в Ветхом Завете находится множество обетований этого, пишет Зиновий, чтобы убедить противников, которые в основном опирались на Ветхий Завет.