– О, Севилья. Я знал, вы его не любите. Ему было нужно лишь ваше тело.

– И вас это не смущало? – спросила она с укором.

– Теперь я бы этого не сделал. А кто тот джентльмен, который восхищается вашими плечами? Если это змея Спрингер…

– Вы захватили пистолеты для дуэли?

– Нет. Разорву его голыми руками, его и любого, кто осмелится вас пристально разглядывать.

– О, но большинство моих поклонников в Бате вынуждены разглядывать пристально, у них слабое зрение, с возрастом это, говорят, приходит.

– Не пытайтесь выкрутиться. Старые поклонники опаснее молодых. Я даже не заметил сначала, что вы красивы. Со мной такого никогда не бывало, все было так «наоборот», я даже не думал, что влюблен. Вы же знаете, как я к этому относился. Меня всегда привлекали зрелые, пышные…

– Да. Не стоит снова напоминать мне, Дэмлер. Никогда. Полагаю, что этот тип женщин сейчас вас привлекает.

– Нет. Никто, кроме вас. Я кутил довольно, хватило бы на десятерых, колесил по миру. От всего осталось одно сожаление. Но как бы то ни было, эти годы прожиты. Теперь у меня и возможности не будет думать о старом, удалось бы углядеть за женой. Ведь все в вас влюбляются. Мне остается только одна страсть – ревность. Ну, и несколько минут в день, чтобы любить вас.

Послышался осторожный стук в дверь, вошли Кларенс и миссис Мэллоу.

– Она все выдумала, – сердился Кларенс. – Никакой миссис Херринг здесь не было. Искали ее по всему дому, все квартиры заняты.

Вдруг Кларенс уловил, что что-то произошло в его отсутствие, может быть, потому что обратил внимание на то, что лорд Дэмлер и его племянница сидят, очень близко друг к другу и держатся за руки.

– Что здесь происходит? – спросил он подозрительно.

– Лорд Дэмлер сделал мне предложение, дядя.

– Я же говорил, что его надо немного поощрить, – сказал Кларенс, с нежностью глядя на племянницу.

– Она и не думала меня поощрять, – строго упрекнул его Дэмлер.

– Она всегда отставала от сверстниц. Если бы захотела, могла бы выйти за члена королевской… Ну, ладно, не сердитесь. Так ты станешь Пруденс Мерриман, а? Маркиза Дэмлер, – он произнес нараспев, смакуя пленительные звуки. – И все же останешься Пруденс, умницей-благоразумницей, достойной своего имени. Разве она не выглядит веселой, Вилма?

Вилма улыбалась счастливой улыбкой. Подойдя, она обняла сначала дочь, потом, робко – Дэмлера. Дэмлер нежно обнял новую мать и игриво подтолкнул ее в бок.

– Вас я тоже люблю, – сказал он.

– У него всегда была странная тяга к зрелым женщинам, – предупредила Пруденс. Тебе придётся реже попадаться ему на глаза и принимать меры предосторожности, когда меня не будет рядом, мама.

Миссис Мэллоу смущенно хихикнула, все еще удивляясь, как это ее малышке удается так свободно вести себя в присутствии лорда, перед которым она сама все еще испытывала благоговейный страх.

– Пруденс Мерриман, – повторил Кларенс. – Оба имени прекрасно подходят.

– Теперь придется оправдывать оба – и имя и фамилию, – вздохнула Пруденс.

– И титул, – подсказал дядя. – Настоящий титул, не как у Севильи, а, племянничек? – обратился он к Дэмлеру, которого явно коробила неожиданная фамильярность. – Не возражаешь, если буду так называть? Чтобы скорее привыкнуть.

Новоиспеченный дядя употреблял новое обращение так часто, что у маркиза не возникло опасений, что ему придется долго привыкать к этому термину.

– Я нарисую ваш совместный портрет в свадебном наряде, – пообещал Кларенс. – Давно хотел запечатлеть тебя на полотне, племянничек. Но сейчас очень занят. Самое время для художников. Лоренс, как пишут, начал портрет принца Уэльского и его братьев. Я вынужден был рисовать все семейство Чилтернов – пять девочек и двух мальчиков, и все с тем или иным недостатком, от которых их нужно было избавлять. Но это меня никогда не пугало. Лоренс, наверное, придаст всему королевскому семейству больше внушительности, чем следует. Но я сделаю вас с племянницей как нужно, за это не беспокойтесь. Бровь вашу чуть-чуть опущу, чтобы не было видно шрама.

Пруденс хотела возразить, но Дэмлер остановил ее взглядом.

– Можно ли что-нибудь сделать, чтобы моя жена выглядела моложе и свежее, дядя? – спросил он, сдерживая улыбку.

– Хо, я вижу, ты тоже практикуешься, племянничек. «Моя жена»! И «дядя»! Ничего, скоро привыкнешь. Конечно, она будет выглядеть как новенькая и даже лучше. Ну, ну, я не любитель писать письма, но об этом событии нужно обязательно сообщить миссис Херринг и сэру Альфреду. Они будут рады узнать, что все закончилось благополучно. Пойдем, Вилма. Оставим их наедине ненадолго. Пруденс не уронит чести своего имени.

Они вышли, Дэмлер повернулся к невесте.

– Дядя оригинал, не правда ли?

– Когда нам надоест бесконечное веселье, мы пригласим его в Лонгборн-эбби, чтобы он нас поддразнивал и не давал скучать. Он был добр ко мне, Дэмлер. Надеюсь, что он вам не очень неприятен.

– Неприятен? Да я его просто обожаю. И женюсь на вас наполовину из-за него. Ну, ладно, Пру, не смейтесь надо мной. Другая девушка сразу спросила бы, какова вторая половина.

– Боюсь, что вы сами скажете.

– Разумеется. Мне никогда не удается сдерживать свой непослушный язык. Мне нужна будет amanuensis для работы. Рассчитываю, что вы поможете переписать на чистовик пьесу для Друри-Лейн. Нет, серьезно.

– Вот что, Аллан Мерриман, не забывайте о своем имени и не пытайтесь быть со мной серьезным.

– Но я еще не сказал о второй половине причины, почему я женюсь на вас. Я люблю вас, Пруденс.

– Если вы вздумаете разлюбить меня когда-нибудь, я оболью чернилами все ваши рукописи. Видите, какой я собираюсь быть коварной и требовательной, – крепко буду держать вас в своих острых коготках.

– Это как раз то, что мне нужно, благоразумница. Вам действительно очень подходит ваше имя.