На окружных маневрах в 1935 году мне пришлось быть свидетелем любопытной сценки. У штабной палатки стояли несколько высших командиров вместе с Якиром и громко хохотали, слушая начпуокра Амелина. Амелин рассказывал об очередной выходке Криворучко.
- Приезжает Криворучко в лагерь. Дело было ночью, и комкор, как завзятый конник, начал поверку с конюшни. Дежурный молодцевато докладывает: «Происшествий никаких не случилось!» Криворучко входит в конюшню и видит, как дневальные заходят в станки, пинками поднимают лошадей и дают им сено. «Ты что же это, братец, делаешь? - с возмущением спросил комкор дежурного. - Кони отдыхают, а ты их будишь и заставляешь сено жевать?»- «Все делается точно по Инструкции, товарищ комкор». Дежурный приносит инструкцию. В ней черным по белому написано: «В течение ночи суточный наряд обязан дважды давать лошадям сено». Криворучко вспыливает: «Кто составлял инструкцию?» - «Старший ветеринарный врач полка!» - «Веди меня к нему. А ты, адъютант, ступай на кухню, принеси буханку хлеба». Пришли к палатке ветврача, оттуда - храп. Адъютант входит внутрь, зажигает свет, будит врача и дает ему хлеб. Ветврач кричит: «Убирайтесь вон с вашей дурацкой шуткой!». Но в это время слышит снаружи хорошо знакомый ему голос Криворучко: «А ты не кобенись, не кобенись, сам инструкцию писал, сам ее и выполняй. Ешь хлеб два раза в ночь, как в инструкции писано про коней». Услышал комкор звон стакана о графин, кричит: «Роби все по инструкции, водопоя не предусмотрено - так ты за графин не хватайся». Потом заходит в палатку, спрашивает: «Ну, как инструкция?» Якир, дослушав рассказ, серьезно заметил:
- Поощрять такую систему воспитания мы, конечно, не будем, но и Криворучко строго судить не стоит. А при случае скажу ему, чтоб обходился без таких экспериментов.
Бывая в частях, Иона Эммануилович не упускал случая побывать на командирских занятиях. Мне не раз во время Великой Отечественной войны вспоминалось одно занятие группы командиров полков нашей дивизии, на котором присутствовал Якир.
Мы разыгрывали на картах наступательный бой стрелковой дивизии. Увидев, что дивизия у нас очень легко продвигается вперед, командующий дал ряд вводных, и она оказалась в полном окружении в 40 километрах от своих войск. Как раз подошло время перерыва. Мы вышли покурить, к нам присоединился Иона Эммануилович.
- Такого окружения теперь не может случиться - это не гражданская война, - высказался один из командиров полков, продолжая обдумывать обстановку.
- Почему вы так думаете? - удивленно спросил командующий.
Командир полка стал обосновывать свою мысль. Его рассуждение сводилось к тому, что теперь мы лучше вооружены и никакому противнику с нами не справиться; чтобы окружил он нас - об этом нечего и думать, а если так случится, то с танками никакое окружение не страшно. Закончил же командир полка модным тогда утверждением, что, мол, воевать будем на чужой территории.
- Для того чтобы воевать на чужой территории, - возразил Иона Эммануилович, - надо знать и учитывать не только слабые стороны противника, но и сильные. Исходить нужно из того, что воевать придется с сильным, стойким врагом.
Тут в разговор вступил другой командир полка тов. Самбур:
- Гитлер может подготовить в мирное время большую армию, но как только он мобилизует массу для войны с нами, рабочий класс Германии ударит его по рукам и расчеты фашистов лопнут, как мыльный пузырь.
Многие из нас, в том числе и я, целиком разделяли мнение Самбура.
Легко было заметить, с какой досадой Якир воспринял этот ответ. Чтобы не усиливать его досаду, мы послушно принялись после перерыва производить, как потребовал Иона Эммануилович, расчеты на выход дивизии из окружения...
На учениях и любых занятиях Якир уделял большое внимание разведке. Нам, артиллеристам, часто доставалось от него.
- Вы имеете самые мощные приборы, - говорил Иона Эммануилович. - У вас и стереотрубы и звукометрические станции, почему же ограничиваетесь разведкой только для себя?
Он требовал, чтобы артиллеристы анализировали разведывательные данные, по отдельным выявленным целям определяли схему боевых порядков войск противника и докладывали командирам стрелковых дивизий.
Для нас такое требование было новостью, и оно нам не нравилось, но позже, особенно во время войны, мы поняли, насколько прав был Якир.
Все окружные конференции рационализаторов проходили при непременном участии командующего. Он стремился оживить, развить творческую мысль рационализаторов, зажечь интерес командиров к их работе.
В 1935 году в 95-м артиллерийском полку развернулось движение за изыскание лучших способов стрельбы из орудий по танкам. В полку была разработана новая методика обучения и применены новые приемы стрельбы, в результате чего батареи полка заняли на инспекторских стрельбах первые места в округе. Успехи 95-го полка привлекли внимание командиров многих других артиллерийских полков. Они стремились перенять наш опыт. Но были, к сожалению, и такие командиры, которые, поддаваясь чувству зависти, пытались опорочить новые методы и обвиняли нас в порче орудий.
Командарм Якир, понимая роль танков в будущей войне, лично проверил на окружном артиллерийском полигоне стрельбы 95-го артполка по танкам и горячо поддержал нас.
Прошло немного времени, и эта поддержка командарма едва не стоила жизни автору этих строк...
Враги Советского Союза видели в лице И. Э. Якира опасного противника, они знали его как непреклонного большевика и были осведомлены о высокой оперативно-стратегической подготовке командарма Якира. Им можно было только мечтать о том, чтобы лишить Красную Армию таких, как он, талантливых полководцев. К их радости и к нашей беде, от таких мечтаний до их осуществления тогда оказалось не так уж далеко.
ИСПРАВЛЯТЬ ПОЛОЖЕНИЕ МОЖНО ПО-РАЗНОМУ М. Ф. Лукин
Генерал-лейтенант М. Ф. Лукин
Иону Эммануиловича Якира, командующего войсками Украины и Крыма, а затем Украинского военного округа, командарма 1 ранга, я знал почти 15 лет. Три года я был начальником строевого отдела штаба округа, восемь лет командовал 23-й отдельной стрелковой дивизией, часто встречался с командармом, виделся и разговаривал с ним в штабе и в поле, на совещаниях и в частях.
Ему был присущ особый стиль руководства войсками, и этот стиль проявлялся во взаимоотношениях с людьми, в требовательности и тактичности, в умении прислушиваться к подчиненным, доверять им и проверять их, а когда требовалось - безоговорочно приказывать и добиваться выполнения приказа. Этот стиль был выражением большевистской партийности и принципиальности Якира, понимания высокой роли воина Красной Армии, беззаветной преданности и любви к своей социалистической Родине и, конечно, результатом непрерывной учебы у великого Ленина. Все, что к тому времени было написано о Ленине, Якир перечитывал неоднократно, ленинские тома постоянно имел под рукой и дома, и в своем служебном кабинете.
Якир не любил засиживаться в штабе, большую часть времени проводил в войсках. Но и находясь в штабе, он не был замкнутым, недоступным начальником. И здесь в течение всего рабочего дня он общался с людьми. Иона Эммануилович требовал, чтобы документы ему докладывали начальники отделов или непосредственные исполнители. При этом проверял, насколько и начальник, и исполнитель знают существо дела, требования и причины, вызвавшие необходимость появления директивы, приказа, распоряжения.
Докладывавшего он никогда не прерывал, в ходе доклада не делал замечаний, а лишь записывал в блокнот возникшие вопросы и потом задавал их, уточнял, вносил свои поправки и, наконец, принимал решение. К командующему без стеснения и излишнего волнения шел работник любого ранга, не боясь, что вызовет нетерпеливый жест, недовольную усмешку или услышит грубый окрик.
Требуя от подчиненных глубоко продумывать поставленные задачи, Якир так же поступал и сам. Командуя, он сам учился, осмысливал накопленный опыт.