Как-то вечером, перечитывая свои записи, Скотт задумался: а способен ли автор дневника быть абсолютно откровенным? Трудно, очень трудно, да и только при полной уверенности, что этих интимных записей не увидит ничей глаз. Но дневник, в котором раскрывается работа всей экспедиции, перестает быть личным и принадлежит обществу; когда-либо его страницы станут достоянием современников и потомков. Вот он, Роберт Скотт, старается правдиво описывать повседневную жизнь и труды тридцати с лишним человек. Допустим, один из них заслуживает неодобрения, а отмечать этот факт не следует — ведь после опубликования такой записи человек будет скомпрометирован; наилучший выход — вовсе умолчать о нем. А если уж не терпится поделиться, то рассказывай не дневнику, но вернейшему другу Биллу: Уилсон всегда будет нем, как рыба, и ничья репутация не пострадает…

Жизнь на зимовке проходила размеренно. В восьмом часу утра Отс и Омельченко уходили на конюшню, Мирз и Геров — к ездовым собакам. Дежурный доставлял чистый снег, повар растапливал его для приготовления пищи. К половине девятого в кают-компанию приносили горячую овсянку, кофе или какао. В десятом часу все принимались за работу. После полудня они сходились за вторым завтраком, пили чай. Час-полтора прогуливались возле дома, играли в футбол, снова возвращались к занятиям. Иногда добывали тюленей. Из морского льда извлекали много рыбы, загнанной хищниками и замерзшей. Отобедав в семь часов вечера, зимовщики не сразу покидали кают-компанию. Они делились воспоминаниями, играли в шахматы, читали вслух, пели хором, слушали граммофонные пластинки, нередко завязывались увлекательные диспуты.

Лоуренс Отс и Мирз не знали покоя: в конце февраля погибли две лошади, немного позднее — еще три, среди них и Скучный Уилли. В пути пони не переносят пургу, она приводит животных в жалкое состояние. Как сохранить остальных? А что будет с ездовыми собаками?..

Скотт записывал: «Больше всего от непрерывного, феноменального ненастья страдают собаки. Только около дюжины их здоровы, веселы и бодры — Осман, Цыган, Красавица… Да-да, счастье что-то не улыбается нам! Этот месяц добром не помянем. А все же могло быть еще хуже. Лошади стоят в тепле и заметно поправились. Мы слегка увеличили их рацион».

Он давно убедился, что Лоуренс Отс всем сердцем предан своему делу — уходу * за лошадьми, а Антон Омельченко постоянно возится в конюшне; можно надеяться, что к весне пони будут в лучшем виде.

23 апреля солнце скрылось. Последние золотистые лучи упали на глетчеры.

Чтобы с пользой коротать вечерние часы, Скотт составил программу зимнего курса лекций и за обедом сказал:

— В нашем доме живут люди, побывавшие во многих странах; трудно вообразить общество людей, столько видевших и переживших. А какое собрание самых разнородных знаний! Уверен, что никто не откажется поделиться ими.

— Значит, мы открываем южнополярный университет! — обрадовался Черри.

— Похоже на то. Первую лекцию прочтет доктор Уилсон, его тема-«Антарктические птицы».

Все собрались послушать популярного Дядюшку. Зимовщиков интересовали пингвины.

— Существует предположение, что их отдаленным предком был летучий ящер,- рассказывал Уилсон.- Об императорских пингвинах, выводящих потомство зимой, в сильную стужу, известно мало. Они гораздо менее общительны и не столь подвижны, как пингвины Адели. Расхаживая с напыщенным видом, императорские пингвины изредка подают голос, будто выкрикивая приказания. Гнезд они не делают, а насиживают яйца прямо на льду. Очень интересно проследить их развитие в яйце. Через несколько недель Боуэрс, Черри и я пойдем в колонию этих птиц, на мыс Крозье.

Лекторий пользовался успехом. Ученые говорили о строении земной коры, полярных сияниях, природе льдов, Скотт подробно доложил о величайшем в мире леднике Росса. Экспедиция «Дискавери» выяснила, что за шестьдесят лет он отступил к югу на 28-37 километров. Продолжается ли сейчас это явление — неизвестно, возможен даже обратный процесс. Много неведомого еще таит Антарктида, которую справедливо называют страной чудес, континентом тайн.

— Все мы стараемся внести свой вклад в сокровищницу человеческих знаний, а будущие исследователи продолжат наше дело,- закончил Скотт.

Зимовщики расспрашивали начальника о планах похода к Южному полюсу. Он сказал, что не надеется на упряжки; надо расстаться с мыслью о том, чтобы прокатиться на собаках к полюсу. Окажутся ли полезными моторные сани, сейчас сказать трудно. В первой половине пути главным транспортным средством будут лошади, но больше всего надо рассчитывать на свои силы, самим участникам похода придется везти грузы.

— Я обращаюсь ко всем с просьбой: подумать о передвижении, снаряжении и питании Южной партии- это наш общий долг…

Фотограф Понтинг, рассказывая о путешествии по Индии, демонстрировал свои диапозитивы. Зимовщики увидели на экране огромные города, древние храмы, джунгли, великие реки, могучие хребты, индийских танцовщиц, факиров, островки с буйной тропической растительностью, слонов, диких кабанов, фламинго…

Самый короткий день — 22 июня, напоминающий, что весна не за горами, исследователи отметили торжественным обедом. На столе появились конфеты, цукаты, миндаль, вино. После супа из тюленины и ростбифа с жареным луком принесли пирожки и облитый пылающим ромом пудинг. «Настоящий пир!» — говорили зимовщики, привыкшие к скромному.меню.

Скотт произнес небольшую речь. Впереди еще половина зимы и весенне-летние месяцы, работа предстоит большая. Многое в будущем зависит от случая, но невозможно найти товарищей, более способных поддержать тех, кто пойдет к полюсу.

— Благодарю всех за доверие и единодушную помощь!

Поднялся доктор Уилсон:

— У нас не было ни одной размолвки, и я горжусь, что принадлежу к вашему обществу. За мир и согласие!

Зимовщики сердечно говорили о своем уважении к Роберту Скотту. Он был тронут, но попросил прекратить «любезности».

Понтинг снова показал прекрасные диапозитивы — на этот раз с видами Антарктики, ему шумно аплодировали.

Завели граммофон. Люди, приучившиеся к строгому режиму и безусловно трезвой жизни, после нескольких тостов развеселились. Всегда сдержанный Лоуренс Отс порывался пуститься в пляс со своим подручным Антоном Омельченко. Крепыш Эдгар Эванс, квартирмейстер, унтер-офицер морского флота, признавался всем в искренних чувствах. Повар Клиссолд сидел, широко ухмыляясь, и без всякого повода зычно кричал «ура». Незаметно исчез Генри Боуэрс с двумя товарищами. Вскоре они вернулись с «елкой», сделанной из палок и прутьев, обернутых цветной бумагой. На ней горели свечи, висели пестрые хлопушки и подарки для каждого зимовщика. Эти милые сюрпризы подготовила в Англии перед уходом «Терра Нова» сестра доктора Уилсона.

Роберт Скотт и несколько зимовщиков вышли из жилища. Восточная сторона небосвода пылала, залитая сияющими и колеблющимися потоками света. Он растекался, словно река в половодье, потом неожиданно вновь собирался воедино. Огненные столбы высоко вздымались, разбегались волнами. Дивное, величественное явление природы!..

— Вероятно, в древности северяне поклонялись полярному сиянию, видя в нем воплощение божества или демона,- заметил капитан.

Маленькая группа вернулась в дом. Почти все уже спали. Скотт тихо произнес:

— Вот мы и отпраздновали рождение года. Что он сулит- хорошее или дурное? Но этот год должен быть одним из самых знаменательных в нашей жизни…

Утром зимовщики обступили редактора журнала «Саус Полар тайме» Черри-Гаррарда:

— Номер выпущен в единственном экземпляре, а нас больше тридцати. Надо организовать запись читателей.

Почти о всех авторах журнала быстро догадались, хотя статьи, заметки, стихи были анонимны. Конечно, никто не мог лучше изложить план похода к Южному полюсу, чем сам капитан Скотт… Превосходная статья, в которой раскрывается геологическая история этого района Антарктики, написана, несомненно, Тейлором. А вот кто автор незаурядного юмористического произведения «Валгалла»? Вероятно, Мирз? Или тот же геолог Тейлор?.. Отличный переплет из тюленьей кожи и резного дерева изготовил инженер-механик Дэй.