Газеты знакомили читателей с планами нового похода. «Фрам» пересечет Атлантику, обогнет мыс Горн и Тихим океаном пойдет к Берингову проливу; севернее его начнется трансарктический дрейф. Экспедиция рассчитана на пять лет, и это новое доказательство предусмотрительности Амундсена: ведь никто не знает, с какой скоростью будет дрейфовать «Фрам», когда судно сможет выйти на чистую воду и вернуться в обжитую страну.
Оставалось несколько месяцев до выхода в плавание. Сентябрьским вечером 1909 года в кабинете Руала Амундсена прозвонил телефон. Хозяин услышал знакомый голос редактора столичной газеты:
— Сенсация! Северный полюс открыт!
— О! Это не мистификация, не «утка»? Подробности есть?
— Прибыли каблограммы из Америки, телеграммы из Лондона, Парижа, Берлина… Два источника информации не вызывают сомнений… Подробностей мало: Роберт Пири…
— А, этот американец!
— Да-да, с ним было пять спутников. Отряд шел по льдам. На полюсе они пробыли около суток. Измерения показали большую глубину океана… Вот пока и все. Как вы оцениваете это предприятие? Оно не отразится на планах «Фрама»?
— Отрадно, что цель, о которой столько мечтали, для которой столько трудились, страдали и жертвовали жизнью наконец достигнута,- сказал Амундсен.- Но этот скоростной поход вряд ли сколько-нибудь обогатит науку. Экспедиция «Фрама», как известно, не стремится к рекордам, а преследует чисто научные цели, и путешествие Пири ни в малейшей степени не повлияет на наши планы. Все остается по-прежнему.
Но в ту же минуту, когда Амундсен услышал слова «Северный полюс открыт!», он принял бесповоротное решение, совершенно противоположное тому, о котором сообщил редактору. Да, «Фрам» направится в Атлантический океан как будто к мысу Горн, но туда не попадет… Арктический дрейф можно отложить. Достигнуть Северного полюса вторым, после Пири,- нет! Норвежская экспедиция пойдет к Южному полюсу! Ради такой цели стоит рискнуть всем… На юг, только на юг! Но ни одна живая душа не должна знать об этом. Если о новом плане разведают газеты, все может рухнуть — младенец будет задушен при рождении… Итак, за дело, и абсолютная тайна!
Впрочем, есть одно щекотливое обстоятельство: на Южный полюс снаряжается экспедиция Роберта Скотта, который еще в начале века проник за 82-ю параллель. Не скажут ли потом, что Амундсен втайне готовился опередить англичан, «обойти» их? Ну, он не обязан прислушиваться ко всякой болтовне. Дело — вот что важно! Он всегда сможет сказать: у него и у Скотта были совершенно различные задачи. Важнейшее для англичан — научные исследования, а достижению Южного полюса они придают второстепенное значение. Иное дело норвежская экспедиция, для которой главное — полюс! А науке предстоит самой пристраиваться к этому предприятию. Разумеется, в походе будет использована любая возможность научных наблюдений, но ни одним лишним часом полюсная партия для этого не пожертвует!..
Пожалуй, следует ознакомить капитана Скотта с новыми планами норвежской экспедиции, послать телеграмму? Но в конце концов это лишь акт вежливости, который ничуть не изменит программу действий англичан. К чему торопиться, рисковать, что замысел норвежцев пойти в Антарктиду получит широкую огласку? Телеграмму можно отправить позднее, в пути…
Непонятно, почему Роберт Скотт, столь опытный, смелый и умный полярный исследователь, повторяет ошибку Шеклтона, делая ставку на маньчжурских лошадей и пренебрегая собаками? Неужели на шельфовом леднике Росса упряжки действительно непригодны? Или между хозяевами и собаками не установились требуемые отношения?.. Собака обязана повиноваться, хозяин должен внушить собаке уважение к себе! Могут возразить: а трещины в леднике? Если собаки из упряжки провалятся на снежном мосту, беды не будет — они повиснут, их нетрудно вытащить за ошейник. А пони? Стоит вспомнить судьбу Сокса в экспедиции Шеклтона… Там, где лошади безнадежно застрянут, собачьи упряжки пройдут уверенно, они взберутся и по мощным ледникам. Для них не нужно возить огромное количество фуража: в пути надежных и выносливых собак кормят теми, которые ослабели, стали не нужны. Да и люди могут вырезать для себя вкусные куски собачины. На длинных дистанциях в полярных странах собаки превосходят всех упряжных животных!
Странно, что английские путешественники пренебрежительно относятся к лыжам. У него мнение иное: лыжи будут очень полезны в Антарктиде.
Его нога еще не ступила на шестой континент, а мысленно Амундсен уже не раз прошел огромный путь, от Великого барьера до Южного полюса. Уединяясь в своем кабинете, он перечитывает труды участников антарктических экспедиций, сопоставляет, анализирует. Вероятно, редактор норвежской столичной газеты поразился бы, увидев на столе арктического исследователя книги Кука и Беллинсгаузена, Росса и Борхгревинка, Скотта и Шеклтона о походах в южные моря.
Изучив ценный опыт предшественников, талантливый и неустрашимый полярный стратег составляет план, каждая деталь которого поражает исключительной точностью расчетов. «Победа не зависела от изобретений современности… Средства были старые, те самые, которыми пользовались кочевники за тысячи лет до нас, когда проносились через снежные поля Сибири и Северной Европы»,- скажет впоследствии Фритьоф Нансен.
К острову Росса «Фрам», конечно, не пойдет. Путь южных партий Скотта и Шеклтона не устраивает Амундсена. Он проложит самостоятельный маршрут к полюсу, откроет неведомые миру области Антарктиды. Скотт намерен пойти через ледник Бирдмора. Превосходно- появятся новые сведения сразу от двух экспедиций!
Норвежская зимовка будет создана далеко за 78-й параллелью — на Великом барьере. Колоссальная ледяная стена тянется почти ровной лентой, но есть место, где природа образовала в ней большую бухту; отсюда на 110-120 километров ближе к цели, чем с острова Росса.
Шеклтон счел опасным устроить свою базу на барьере, невдалеке от этой Китовой бухты, полагая, что и здесь ледник находится в плавучем состоянии. Он видел, как отрывались огромные айсберги, и был благодарен своей «счастливой звезде», не позволившей ему основать там зимовку. Но Шеклтон поспешил с выводами. Ведь это та же самая бухта, которую первым нашел Джемс Росс! Именно тут ледник покоится на твердом основании, на маленьких островах или отмелях. Убедившись в этом, английский путешественник не убоялся бы построить жилище на барьере, и тогда история борьбы за Южный полюс писалась бы по-иному…
Эрнст Шеклтон ошибся, «к счастью для меня», откровенно писал позднее Руал Амундсен.
«Фрам» подойдет к Великому барьеру точно к пристани. Множество тюленей обеспечит экспедицию свежим мясом. Норвежцы двинутся нехоженым путем прямо со своей зимовки по гигантскому леднику. Это немалое преимущество.
Готовясь завоевать Южный полюс, Амундсен обеспечил все необходимое для успеха. Никаких пони — только эскимосские собаки; надо во что бы то ни стало сохранить их в пути через жаркие области.
В Норвегии, стране мореплавателей, рыбаков, зверобоев, полярных путешественников, спортсменов, дети раньше, чем с букварем, знакомятся с лыжами. Решено: четыре упряжки, и за каждой — каюр на лыжах; пятый человек прокладывает путь или замыкает цепочку…
Так, в Буннефьорде, близ Христиании, родился победный план Амундсена, хранимый им в глубокой тайне. Лишь двум самым близким людям доверил он свой замысел: брату Леонарду и капитану «Фрама» Нильсену.
— Необходимо прибыть в Китовую бухту не позднее 15 января 1911 года,- сказал Амундсен.- Пускаясь в погоню за этим рекордом, мы обязаны первыми попасть на место.
НА АНГЛИЙСКОЙ ЗИМОВКЕ
Успехи экспедиции радовали Роберта Скотта: ученые самоотверженно трудятся, накапливают ценные наблюдения, в отношениях между людьми — ни одной фальшивой нотки. «Счастлив должен быть руководитель, имеющий таких сотрудников»,- говорил он себе. Но была и огорчающая мысль — Амундсен! Неизбежность предстоящего соперничества волновала капитана, однако он не делился своей тревогой ни с лучшим другом Уилсоном, чутким, понимающим, отзывчивым, ни даже с безмолвным дневником.