Возвратись в основной дом, она остановилась и осмотрела длинный, гладко отполированный стол из черешневого дерева и дюжину стульев с изогнутыми спинками, которые были доставлены сюда несколько дней назад. А что, если в следующее воскресенье она даст обед в честь полковника Берра и пригласит некоторых друзей Эндрю и нескольких менее оголтелых сторонников Севьера? Было бы неплохо в числе гостей позвать мистера и миссис Сомерсет Фарисс и мисс Дейзи Дэзон.

После полудня она и Энди отправились собирать цветущие кустарники и фиалки для хижины. Когда они прогуливались среди цветов, она подумала о странной карьере мужчины — их гостя. Полковник Берр был находчивым командиром во время Революционной войны. Эндрю не тревожил тот факт, что Берра выдворили из штаба генерала Вашингтона и он часто вступал в конфликт со старшими офицерами. Это был блестящий процветающий адвокат в Нью-Йорке, затем сенатор Соединенных Штатов в то время, когда Эндрю служил в палате представителей, там они и познакомились. Будучи сравнительно неизвестным, он выступал вторым лицом в избирательной кампании Томаса Джефферсона в 1800 году и повредил своей политической карьере, позволив палате представителей спорить и голосовать по вопросу, кто должен стать президентом. В прошлом июле он убил на дуэли в Уихокене первого казначея Александра Гамильтона,[13] за что был осужден судом штата Нью-Джерси и поэтому бежал на Юг. Однако в начале года он возвратился в Вашингтон, чтобы дослужить до конца свой срок председателя сената. В дни, предшествовавшие его приезду, в Нашвилле только и говорили:

— Что нужно Аарону Берру в Нашвилле?

Эндрю и полковник подъехали к дому в сумерках. Рейчэл была удивлена, увидев, что Берр невысок ростом и худ. Тем не менее он поразил ее своей почти военной выправкой и умением держать себя на публике. Он показался ей красивым: драматически изогнутые брови, вбирающие в себя его темные глаза, чувственный рот и овальное лицо с тонкими чертами, словно выточенное из слоновой кости. Его баки были запорошены сединой, и поэтому он выглядел старше своих сорока девяти лет. Она с первого взгляда была очарована приятным теплым тембром его голоса. И все же она заметила в момент их встречи некую нотку горечи в его словах.

Восход солнца в воскресенье обещал теплую и ясную погоду, но к часу дня, когда стали съезжаться гости, освежающий ветерок принялся раскачивать ветви деревьев. Официанты в кипенно-белой одежде прохаживались с подносами между гостями, предлагая дамам шерри, мужчины же толпились около стойки Эндрю с напитками и сразу же углубились в споры о политике. Рейчэл была в розовом батистовом платье, ее глаза сверкали от возбуждения: миссис Фарисс и Дейзи Дэзон сочли ее приглашение важным и явились на прием. Они облачились в шелк и кружева, увенчали свои головы широкими шляпами и все время обмахивались веерами.

Рейчэл провела немало часов, составляя меню, а потом поняла, что все это глупо: она предложит простое, но щедрое гостеприимство, как было в Поплар-Гроув, и оно по сути дела мало изменялось независимо от того, принимала ли она гостей в однокомнатной бревенчатой хижине или в роскошном особняке. Она следила за полковником Берром с благодарностью хозяйки, понимавшей, что ее почетный гость своим магнетизмом увлек всех собравшихся. Джон Овертон подошел к Рейчэл и тихо сказал:

— У полковника редкий, необычайно гибкий ум, какой я когда-либо встречал.

Полковник Берр в свою очередь сделал комплимент судье Овертону по поводу его решений, заметив, что тем самым он закладывает кодификацию законов в Теннесси. Полковник Берр говорил предельно ясно по каждому вопросу, его голос увлекал каждого, попадавшего в его ауру, как красивая женщина привлекает ароматом тонких духов. Джейн Хейс подморгнула Рейчэл с другого конца стола, когда Роберт Хейс охотно принял предложение полковника Берра забрать его семнадцатилетнего сына Стокли в Новый Орлеан и там обучить его праву. Щеки Дейзи Дэзон порозовели.

Однако под очарованием и блеском Аарона Берра Рейчэл увидела… возможно ли такое?.. смерть? Видимо, потому, что кровь Александра Гамильтона еще не высохла на его руках? Старый генерал Робертсон, с явной неохотой принявший ее приглашение, высказался в таком духе.

Наиболее важная часть беседы полковника Берра с Эндрю касалась испанцев во Флориде и Техасе. Эндрю и его гость пришли к согласию, что испанцев надо выдворить. Рейчэл предположила, что именно это сулит будущее полковнику Берру: он направляется на юг, чтобы обследовать положение во Флориде и подготовить почву для ее оккупации американцами. Однако во время его беседы со многими за обеденным столом ее мысли спутались. Мистеру Фариссу, заинтересованному в новых поселениях на юге, полковник сказал, что цель его поездки — завербовать поселенцев для колонии на реке Уачито в Луизиане; брату Джона Овертона Томасу, недавно обосновавшемуся в Кумберленде, он намекнул, что одна из задач его поездки — подготовить вторжение в Техас; издателю нашвиллской газеты «Беспристрастный обзор» Томасу Эйстину он дал понять, что выполняет неофициальное поручение правительства Соединенных Штатов по подготовке установления власти губернатора в Луизиане.

Эндрю был вполне удовлетворен и особенно польщен, когда полковник Берр заверил его, что поданные за столом вина были так же прекрасны, как и те, что он сам подавал гостям. Для Рейчэл день завершился успешно по той причине, что леди из Культурного клуба были очарованы полковником.

«Какой простой и легкий путь, — подумала она. — Почему я не воспользовалась им раньше?»

В жаркое утро в середине июня джэксоновский караван направился к ипподрому в Хартсвилле. Рейчэл взяла с собой красивую тринадцатилетнюю племянницу Рейчэл Хейс и племянника Сэнди Донельсона. Энди сидел на коленях Джона Коффи; в дюжине других экипажей располагались их друзья-соседи, сделавшие ставку на Тракстона, и их приглашение на скачки было своего рода компенсацией.

Когда они добрались до ипподрома, заполненного тысячами зрителей, она узнала, что только их группа верит в Тракстона. Эндрю все больше впадал в азарт, он поставил на кон полторы тысячи долларов, гарантированных его земельными участками и даже… одеждой. Когда жена одного из сторонников Грейхаунда сказала Рейчэл: «Мне говорили, мистер Джэксон так измочалил Тракстона, что бедная лошадь не дотянет до финиша», Рейчэл потеряла терпение и ответила:

— Я ставлю на пари мою карету и упряжку лошадей против ваших, миссис Стайгривс, и полагаю, что вашими советниками были плохие специалисты в конном деле.

Наконец Тракстон и Грейхаунд были выведены к стартовой линии. Лицо Эндрю, обрамленное густыми рыжими волосами, побледнело, а глаза стали более глубокого синего цвета, какой она когда-либо замечала.

— У меня был короткий разговор с Тракстоном.

— И что ты услышал из уст лошади?

— Он сказал, что не нужно беспокоиться по поводу его излишней тренировки.

— Думаю, что именно мы были чрезмерно тренированны. Если мы проиграем, то придется возвращаться домой пешком.

— В одном исподнем белье, — согласился он. — Но если мы выиграем, я верну себе все наследство деда, потерянное в Чарлстоне.

— Эндрю, я счастлива. — Она положила руки на колени и внимательно посмотрела на него из-под полей защитной шляпки, придававшей теплоту ее коже оливкового цвета.

— Я люблю выигрывать — это приятнее, но если проиграем, то ничего важного не произойдет.

Толпа вдруг замолкла, и стартер дал сигнал. Грейхаунд вырвался вперед, задав бешеный темп, хотя и с таким отрывом, какой можно было ожидать после первого участка пробега. Рейчэл повернулась к Эндрю: в ее глазах застыл вопрос. Эндрю, сидевший напряженно, но спокойно, сказал:

— Мы условились, что Грейхаунд задаст темп. Подожди, пока они пойдут на второй круг.

Лошади вышли на прямой участок по другую сторону от зрителей. Казалось, Тракстон буквально парил в воздухе, его подковы чертили дрожащую белую полосу на фоне ландшафта. Он пересек финишную черту, опередив Грейхаунда на двадцать корпусов.