Темный волшебник был обездвижен, его способности – блокированы.

Затем его убили. Прямо здесь, в этой комнате, в подземельях разоренного скайферами Агимора.

Но не обычным способом.

Гешские жрецы своей божественной магией перекрыли те каналы, которые связывали пленника с его томящимися на Дне покровителями.

Чародеи (говорят, среди них были и бессмертные) поработили душу молодого ваги. Его Тэннак, Шэ и Келат были преобразованы во что-то еще более жуткое и более могущественное, чем при жизни. Отныне он стал прикован к Агимору и был вынужден оберегать людей от своих же соплеменников, продолжавших регулярно тревожить западные границы королевства.

Существовало специальное заклятье-ключ, которым можно было его вызвать.

Правда, к его услугам прибегали очень редко. После смерти он приобрел чудовищную разрушительную силу, которая, если ее направляли куда-либо, проявлялась спонтанно, не подчиняясь велениям управляющего вагой колдуна.

Впрочем, называть это существо «вагой» неправильно. Для мертвых колдунов, отделенных от плоти и прошедших через такого рода преображение, существует другое наименование: кадёты.

...Сазки услышала шум за спиной – кто-то пытался открыть дверь. Она не отреагировала. Сейчас важно было только одно – правильно произнести заклинание. Даже когда комендантом Агимора назначался обычный человек (в прошлом такое происходило нередко), при нем всегда находился колдун, имеющий доступ к магической системе, которой был подчинен кадёт. Иногда, кроме самого штатного колдуна крепости, ключ знал один из его учеников. Или старший сын.

Или единственная дочь.

Хаздор передал ей ключ два года назад, когда его ранили стрелой... нет, не скайферы. Обычные бандиты, разобраться с которыми городская стража не могла несколько месяцев подряд.

«Мало ли что...» – неопределенно сказал отец, вручая Сазки колдовской ключ. Он взял с нее клятву, что она не станет пользоваться им никогда, если только не возникнет непосредственной угрозы городу или королевству.

Теперь Сазки собиралась эту клятву нарушить.

Она считала, что это королевство серьезно задолжало ее семье. А поскольку королевство, судя по всему, долги возвращать не собиралась, Сазки собиралась взять то, что ей причиталось, самостоятельно.

В дверь снова заколошматили.

– Сазки, открой!!! – захлебывающийся крик Норбака. – Не сходи с ума!.. Не делай этого!..

Поздно.

Незримая сеть, которая пронизывала комнату насквозь, изогнулась. Перед Сазки возникло пятно тьмы – и свет, исходящий от лампы, не был способен ее разогнать.

Ощущение жути. Скрытая мощь. Что-то бесстрастно, безмолвно, но внимательно разглядывало ее. Смутные очертания парящей в воздухе человеческой фигуры в длинной темной мантии.

Она выпрямилась и сколь могла твердо произнесла:

– Найди этих двоих, – она показала ему Склепок одержимого. – Найди и убей их.

Склепок – особый комплекс ощущений, который с помощью простенького заклятья может быть отделен колдуном от себя и передан другому. Это не изображение плотского тела (хотя и оно может присутствовать в Склепке), но отпечаток состояния энергетических тел во всем неповторимом их своеобразии. Иные называют это «запахом», другие – «чувством».

Склепок можно «поймать» не только после личной встречи с человеком или демоном, но взяв в руки предмет, которым он длительное время пользовался, или поработав на месте, где он недавно творил свои чары.

Сазки не один час провела там, на берегу, где до сих пор висел «аромат» сотворенного Льюисом колдовства. И, как она надеялась, ее усилия не пропадут зря.

Она услышала вздох и холодный голос, раздавшийся прямо у нее в голове.

– Я не могу.

– Я приказываю тебе.

– Я привязан к этому месту. Человека, которого ты ищешь, в пределах моей досягаемости нет. Он был здесь. Но сейчас я бессилен.

Сазки помедлила. Она была готова к такому ответу. Ах, если бы только отец сразу воспользовался услугами кадёта, все было бы иначе!.. Но он никогда не сделал бы этого, не зная с чем столкнется – а узнать это он мог только одним способом. Хаздор слишком боялся силы, заключенной здесь, в недрах Агимора, и ни разу не прибегал к ней.

Она же собиралась сделать то, за что отец, несомненно, проклял бы ее – если бы только был жив.

– Дай клятву своим подлинным именем, что найдешь и убьешь этого человека. А также его спутника... или спутников. Дай такую клятву, и я освобожу тебя от уз.

– Сазки!!! – кричал где-то далеко Норбак Шуртальт. – НЕТ!!!

Она не слушала. Солдаты начали ломать дверь, но это было уже не важно. Она знала, что они не успеют.

И когда кадёт поклялся именем, заключавшим в себе его колдовскую сущность, она расплела удерживающий узел. С ее стороны это сделать было совсем легко. С его стороны – невозможно. Хотя он и превосходил силой, знаниями и способностями дочь Хаздора в десятки, а то и в сотни раз.

Оказавшись на свободе, он поднялся в небо и помчался на юг – по следам человека, убить которого кадёт поклялся.

Но перед тем как покинуть Агимор, он выпил душу Сазки Киправельт и убил всех людей, толпившихся за дверью. Он уничтожил колдовскую систему, которая так долго удерживала его в себе, словно в клетке, и обрушил подземные этажи цитадели.

Он ведь не давал обещания этого не делать.

Глава семнадцатая

Мы ехали на юг. Местность дичала, со стороны пустыни дул горячий сухой ветер. Десятого июня мы увидели на противоположном берегу Иклин – последнее крупное поселение в юго-восточной части страны. Южнее его – только крепость Льяр, стерегущая истоки Велаты; но она расположена в горах, слишком далеко от нашего маршрута, и полюбоваться на нее, даже издалека, мы не сможем...

Прошло еще два дня, и мы потеряли реку из виду. Раскаленное солнце пылало в небе, как чудовищная печь. Мне было дурно днем – энергии, которые изливало на землю дневное светило, были чужеродны всему моему естеству. Дальше будет еще хуже. По моему настоянию мы изменили время движения: теперь мы ехали ночью, а отдыхали днем. Эдрику было все равно. Жара его не волновала. Похоже, он был способен усилием воли поддерживать температуру тела на обычном уровне, не потея и не допуская перегрева. Пару раз я заметил, что он смотрит на полуденное солнце, не закрывая глаз. Яростный блеск, приводивший меня в полуобморочное состояние, его даже не слепил.

Когда до летнего солнцестояния оставалось всего десять дней, Эдрик сказал:

– Завтра увидим Врата Тедхара.

«Значит, успеем», – подумал я. До берегов Пустого Моря осталось совсем немного.

Врата Тедхара – руины древней крепости, возведенной хуриджарами во времена Войны Остывших Светил. В легендах говорится, что здесь до сих пор бродят неупокоенные тени прошлого, а в подземельях спят могущественные древние демоны, ожидая конца времен, чтобы пробудиться и вновь вступить в битву с обитателями небес. Люди боятся этого места и считают его проклятым, скайферы – наоборот: с их точки зрения, это нечто вроде святыни. Неожиданно у меня возникло чувство, что в те дни, когда я жил среди детей пустыни, меня приводили к Вратам Тедхара – по крайней мере, один раз. Зачем, почему, для чего, что я тогда видел – не помню совсем. Эти воспоминания украла Ночная Тень. Все, что осталось – смутное ощущение, что здесь я уже был, и уверенность, что местность, которую проезжаем мы с Эдриком, должна быть мне знакома.

Ночью приснился сон. К счастью, не из той серии, где я встречался с существом в маске – или, что еще хуже, переставал быть собой и становился им. Нет, это был добротный кошмар из той категории, когда вы теряетесь в лесу, начинает темнеть, и кажется, что отовсюду за вами пристально следят злые голодные глаза. Твари, которые смотрят, подбираются осторожно, всегда со спины – но сколько не оглядывайся, не увидишь их до тех пор, пока не зайдет солнце и не настанет наконец их время... За мной следило что-то бесформенное и злое – детские страхи, но когда я проснулся, ощущение чужого внимания осталось, хотя и перестало быть таким отчетливым. Я понял, что это не просто кошмар.