Отложив саблю подальше от сидевшего на траве ученика чародея, Глинет натерла резаные и колотые раны Кула, его ушибы и каждую царапину, не обращая внимания на протесты Висбьюме, возмущенного таким расточительным употреблением его собственности. К изумлению Глинет, раны срастались, царапины и ушибы исчезали — воистину, это был чудесный бальзам! Кул глубоко вздохнул. Глинет, пытавшаяся обрабатывать раны как можно осторожнее, беспокоилась: «Почему ты вздыхаешь? Я сделала тебе больно?»

«Нет… странные мысли бродят у меня в голове… воспоминания о местах, где я никогда не бывал».

Висбьюме поднялся на ноги, поправил на себе одежду и с ледяным достоинством произнес: «А теперь я возьму свою котомку, сяду на ковровола и уеду из этого места, причиняющего одни огорчения! Вы нанесли мне не поддающийся оценке ущерб, в том числе телесные повреждения, и преградили путь к возвращению из Танджектерли! Тем не менее, в сложившихся обстоятельствах я вынужден сдержать возмущение и выбрать наименьшее из зол. Глинет, сейчас же верни котомку! Ковроволу не терпится в путь — а мне не терпится от тебя избавиться!»

«Сядь на траву и помолчи, — тихо сказал Кул. — Не вздумай никуда бежать — я слишком устал, чтобы за тобой гоняться. Глинет, сходи к этим трупам в латах, принеси их ремни и веревки, какие найдутся».

Висбьюме воскликнул звенящим голосом: «Это еще что? Вы причинили мне достаточно неприятностей!»

«Далеко не достаточно!» — ухмыльнулся Кул.

Глинет принесла ремни; из них Кул соорудил ошейник для Висбьюме, с поводком длиной шагов пятнадцать. Тем временем Глинет брезгливо обыскала одежду ученика чародея в поисках потайных карманов, удалила из них все магические предметы и сложила их в котомку. Висбьюме осознал наконец бесполезность возражений и сидел, сгорбившись, в угрюмом молчании. Восьминогий ковровол бродил неподалеку и мирно пощипывал хоботками голубую траву. Кул забрался на широкий плоский зад животного и сбросил на землю пару веревок с острыми крюками-якорями, чтобы ковровол не убежал.

Глинет обратилась к Висбьюме: «Теперь ты готов отвечать на вопросы и рассказать нам все, что знаешь?»

«Спрашивай! — резко сказал Висбьюме. — Мне придется тебя слушаться, чтобы не рисковать дальнейшими телесными повреждениями. Я весь в синяках! Разве человеку моего положения пристало ходить в синяках? Кроме того, они болят!»

«Если мы голодны, что мы можем есть?»

Немного помолчав, Висбьюме облизал губы: «Я тоже проголодался, и поэтому скажу тебе, что делать. В котомке ты найдешь коробку. В коробке салфетка — расстели ее и разгладь. Пролей на скатерть каплю вина, положи на нее крошку хлеба и маленький кусочек сыра».

Глинет последовала этим указаниям. Салфетка мгновенно превратилась в роскошную камчатную скатерть, обремененную всевозможными яствами. Глинет, Кул и Висбьюме вдоволь наелись, после чего скатерть-самобранка снова превратилась в салфетку.

Глинет сказала: «Висбьюме, ты молчишь и замышляешь козни. Если из них что-нибудь выйдет, нам придется винить только самих себя. Поэтому мы будем исключительно осторожны, и если ты нас снова рассердишь, к тебе не будет сострадания».

«Чепуха! — фыркнул Висбьюме. — Я могу придумать сотни всевозможных планов и обрасти ими, как птица — перьями. Но какая от них польза?»

«Если бы я знала, я никогда бы тебе не сказала».

«А, Глинет, ты меня обижаешь! Совсем недавно мы испытывали друг к другу нежные чувства! Но ты так скоро обо всем забыла!»

Глинет скорчила гримасу, но решила не комментировать это заявление: «Как послать сообщение Мургену?»

Висбьюме поднял брови — этот вопрос его искренне удивил: «Зачем? Он знает, что ты здесь?»

«Чтобы он открыл новый проход и вызволил нас отсюда».

«Даже Мурген, каковы бы ни были его познания и возможности, не может открыть новый проход между мирами, пока маятник не вернулся».

«Что ты имеешь в виду?»

«Я выразился иносказательно. Маятника нет. В период резонанса — совпадения импульсов — течение времени здесь и на Земле согласуется. В этот момент можно открыть проход в точке совмещения. Видишь черную луну, плывущую по северному небосклону? Направление из Танджектерли к центру этой луны образует радиус, вдоль которого в период синхронизации импульсов может образоваться перемычка. Так как время течет по-разному здесь и на Земле, для определения момента и места образования перемычки требуются сложные точные расчеты. Иногда здесь время идет быстрее, а на Земле — медленнее, а иногда все наоборот. Только тогда, когда время течет в обоих мирах с одинаковой скоростью — а это определяется частотой импульсов — появляется возможность взаимного проникновения. В периоды расхождения времени проход открыть невозможно — никогда и нигде».

«Как же можно будет открыть новый проход? Когда и где?»

Висбьюме поднялся на ноги и, словно скучая или забывшись в размышлениях, начал снимать с себя ошейник. Кул дернул поводок, заставив Висбьюме сделать смехотворный прыжок назад, чтобы сохранить равновесие. «Не пытайся снимать ошейник снова, — посоветовал Кул. — Радуйся тому, что я не продел его через твои растопыренные уши. Отвечай на вопрос и выражайся понятно; за любые попытки ввести нас в заблуждение ты будешь наказан».

«Вы хотите пользоваться моими ценными знаниями и не даете мне ничего взамен, — проворчал Висбьюме. — И при этом держите меня на поводке, словно я сторожевой пес или прогрессивный гад».

«Если бы не ты, мы бы сюда не попали — забыл?»

«Кто старое помянет, тому глаз вон! — надул щеки Висбьюме. — Что было, то прошло, в минувшем нет ни горя, ни радости. Таков мой лозунг! В преломлении призмы, именуемом „настоящим“, нас интересуют только насущные вопросы и последствия их решения».

«Именно так. Отвечай на насущный вопрос — или почувствуешь последствия на своей шкуре».

«Взгляните на вещи с практической точки зрения! — надменно возразил ученик чародея. — Только я знаю, что следует делать — значит, я должен взять на себя руководство, а вы должны мне довериться с тем, чтобы удовлетворялись наши общие потребности. В противном случае мне придется преподавать вам во всех подробностях…» Висбьюме замолчал, так как Кул начал натягивать поводок.

«Отвечай!» — повторил Кул.

«Я и собирался ответить! — пожаловался Висбьюме. — Какие дикие манеры! Полное отсутствие воспитания». Прокашлявшись, он продолжил: «Это сложная проблема — боюсь, она выходит за пределы вашего понимания. Время течет в одной фазе на Земле, и в другой — здесь. Расхождение фаз времени десяти миров создает девять вибраций или импульсов. Каждую такую вибрацию можно представить себе как волны сжатия и разрежения, расходящиеся от центра и сходящиеся к центру, причем центр схождения и есть момент совпадения фаз, называемого „синхронизацией“. Это понятно? Нет? Так я и думал. Нет необходимости углубляться в теорию дальше. Вам придется довериться моему опыту».

«Ты все еще не ответил, — сказала Глинет. — Как мы вернемся на Землю?»

«Я же объясняю! Синхронизация между Землей и Танджектерли продолжается от шести до девяти земных суток, ее последние минуты только что закончились. Затем полоса совпадения по времени удаляется от Танджектерли вдоль радиуса, соединяющего Танджектерли с центром черной луны. Следующая полоса синхронизации создает перемычку, ведущую в один из других неземных миров — но другие миры, в отличие от Танджектерли, непригодны для нашего существования. Хидмарт и Скурре — планеты, населенные демонами. Мир под наименованием Ундервуд пуст — его населяют лишь бессмысленные воющие звуки. Птопус — мир одинокой души, погруженной в спячку. Все эти миры открыты и исследованы архимагом Твиттеном, составившим знаменитый „Альманах“ — бесценный справочник!»

Глинет вынула из котомки длинную узкую книгу в кожаном переплете, скрепленном чугунными скобками. Корешок книги представлял собой футляр с вложенным девятигранным металлическим стержнем; на конце стержня было золотое навершие. Вытаскивая стержень из корешка, Глинет заметила, что на каждой из его девяти граней выгравированы золоченые иероглифы.