Суровое лечение шамана сделало своё дело. Пусть спина его ещё не полностью зажила, но по-крайней мере из ран не сочится гной. Он вытянул руки и ноги, словно проверял сложные компоненты нового механизма. Его нога уже выдерживала тяжесть, но он по-прежнему слегка прихрамывал. Былая сила к нему не вернулась, но рука и нога работали нормально. Он подозревал, что отдача от винтовки причинит острую боль, но в том, что он её удержит, Гласс не сомневался.

Винтовка. Он ценил готовность Кайова его экипировать. Но Гласс желал вернуть свою винтовку. Вернуть свою винтовку и свести счеты с людьми, её укравшими. Дойдя до Форта Бразо, он ощутил некоторое разочарование. Да, это определенный рубеж. Но для Гласса форт был не финишной линией, которую с восторгом пересекают, а скорее отправным пунктом. С новым снаряжением и выздоравливающим телом он получил преимущество, которого ему недоставало прошлые шесть недель. Но цель по-прежнему далека.

Лежа на спине в чердачной комнате, он заметил ведро воды на столе. Внизу распахнулась дверь, и треснувшее зеркало на стене поймало утренний свет. Гласс поднялся и медленно подошел к зеркалу

Гласс не был сильно шокирован своим отражением. Он ожидал другого. Но всё же было странно видеть раны, которые он до этого лишь мог представлять. Три параллельных следа когтя прорезали глубокие борозды в густой бороде на щеке. Шрамы напоминали Глассу боевую раскраску. Неудивительно, что сиу были так почтительны. По всему скальпу тянулся розовый шрам, а макушку венчало несколько глубоких порезов. В волосах Гласс заметил седые нити, особенно в бороде, вкравшиеся в доселе привычный для него каштановый цвет. Особое внимание он уделил горлу. Параллельные порезы по-прежнему отмечали следы когтей. А рубцы - места наложения швов.

Гласс задрал рубашку из оленьей кожи и попытался осмотреть спину. Но тёмное зеркало не отразило ничего, кроме очертаний длинных ран. Гласса все ещё преследовал отпечатавшийся в сознании образ червей. Он отошел от зеркала и спустился с чердака.

В нижней комнате собралось с дюжину мужчин, которые расселись вокруг длинного стола. Все разговоры смолкли, когда с чердака по лестнице спустился Гласс.

Кайова поприветствовал его, с лёгкостью перейдя на английский. Беглое знание языков было полезным качеством для торговца в вавилонском столпотворении фронтира.

- Доброе утро, месье Гласс. Мы как раз о вас говорили.
Гласс кивнул, но ничего не ответил.

- Вам повезло, - продолжил Кайова. - Возможно, я нашел вам лодку для путешествия вверх по реке. 
Гласс тут же заинтересовался.

- Познакомьтесь с Антуаном Ланжевином. 
Из-за стола поднялся низкорослый мужчина с длинными усами и протянул Глассу руку. Гласса удивило сильное рукопожатие коротышки.

- Антуан прибыл прошлой ночью из верховьев реки. Как и вам, месье Гласс, ему есть о чем рассказать. Месье Ланжевин прибыл из деревень манданов. Он поведал мне, что наши скитальцы, арикара, основали деревню на землях в миле к югу от манданов.

Ланжевин произнес что-то на французском, но Гласс не разобрал слова.

- Я как раз к этому подхожу, Ланжевин, - произнес Кайова, раздосадованный тем, что его прервали. - Я подумал, наш друг будет признателен за небольшое пояснение, - продолжил свой рассказ Кайова. - Как вы наверное догадались, наши друзья манданы обеспокоены тем, что их новые соседи принесли с собой неприятности. В качестве условия за разрешение поселиться на своей территории, манданы взяли у арикара обещание прекратить нападения на белых.

Кайова снял очки, протер линзы подолом длинной рубашки и вновь водрузил их на свой красный нос.
- Что приводит нас к моим обстоятельствам. Мой небольшой форт зависит от речного судоходства. Мне нужны подобные вам трапперы и торговцы, которые передвигаются на Миссури. Я ценю длительный визит, оказанный мне месье Эшли и его людьми, но война с арикара губит мою торговлю.

- Я попросил Ланжевина возглавить делегацию в верховья Миссури. Они отвезут подарки и возобновят отношения с арикара. Если они преуспеют, мы отправим в Сент-Луис весть об открытии Миссури для нашего предприятия.

- На лодке Ланжевина есть место и припасы для шести человек. Это Туссен Шарбоно, - Кайова указал на другого мужчину за столом. Гласс слышал о нем и с интересом уставился на мужа Сакагевеи [35]. - Туссен служил переводчиком у Кларка и Льюиса. Он говорит на языке манданов и арикара и на любом другом, что может вам встретиться на пути.

- И говорю на английском, - добавил Шарбонно, что на звучало как, "я говорююю на англииийском" . Английский Кайовы был почти безупречен, а вот Шарбонно сохранял тягучий акцент своего родного языка. Гласс протянул французу руку.

Кайова продолжил знакомить его.
- Это Эндрю МакДональд, - он указал на вчерашнего знакомца, одноглазого шотландца. Гласс заметил, что помимо глаза у шотландца отсутствовала добрая часть кончика носа. - Возможно, он величайший глупец из всех мною виденных, - произнес Кайова. - Но он может без передышки грести весть день. Мы зовем его профессором. 
Профессор повернул голову, чтобы разглядеть Кайову здоровым глазом, который слегка сузился при упоминании его имени, хотя иронии он явно не уловил.

- И напоследок Доминик Катуар, - Кайова указал на путешественника, курившего длинную глиняную трубку. 
Донимик поднялся, пожал Глассу руки и произнес: 
- Рад знакомству. 
- Брат Доминика - Луи Катуар. Король путан. Он тоже идет, если нам удастся оторвать его и его колбасу из палатки шлюх. Луи мы зовем Девственником. 
Сидящие вокруг стола рассмеялись.

- Теперь перейдем к вам. Они пойдут на веслах вверх по реке и будут передвигаться налегке. Им нужен охотник, добывать мясо для лагеря. Подозреваю, что вы неплохи в добыче провизии. Особенно если при вас винтовка.

Гласс кивнул в ответ.

- Есть и другая причина, по которой нашей делегации потребуется дополнительная винтовка, - продолжил Кайова. - Доминик слышал, что вождь арикара, Язык Лося откололся от племени. Он возглавляет небольшой отряд воинов с семьями, где-то между Манданом и Грандом. Мы точно не знаем, где они. Но он поклялся отомстить за нападение на деревню ри.

Гласс вспомнил почерневшие руины деревни арикара и кивнул.

- Вы в деле?

Гласс не хотел стать помехой для своих спутников. Он намеревался пройти в верховья Миссури один, пешком. Он хотел выйти уже сегодня, и сама идея ожидания была ему ненавистна. Вместе с тем он понимал и выпавшую возможность. Численность отряда обеспечивала безопасность, если попутчики на что-то годны. Люди в делегации Кайова выглядели закалёнными, а Гласс знал, что нет лодочников лучше, чем воинственные вояжеры. Гласс также понимал, что его организм по-прежнему поправляется, и если он отправится в путешествие выздоровление пройдет медленней. Вести лодку вверх по течению тоже нелегко. Но если править, пока другие будут грести, то можно выгадать лишний месяц для поправки здоровья.

Гласс поднес руку к горлу.
- Я в деле.

Ланжевин заговорил с Кайовой по-французски. Кайова выслушал и повернулся к Глассу.
- Ланжевин говорит, что сегодня ему необходимо починить лодку. Вы выйдете завтра на рассвете. Пока подкрепитесь, а затем мы вас экипируем.

Кайова хранил свои товары у стены в дальнем углу сруба. Доска на двух пустых бочонках служила стойкой. Гласс первым делом заинтересовался длинноствольным оружием. Тут было пять ружей. Три из них были заржавелыми северо-западными мушкетами старой сборки, предназначенные для торговли с индейцами. Что касается двух оставшихся винтовок, то сперва выбор казался очевидным. Одна была классической длинноствольной винтовкой Кентукки, с изящно отделанным ложем из полированного грецкого ореха. Вторая же оказалась обшарпанной пехотной винтовкой армии США модели 1803 года, с разбитым и обтянутым кожей ложем. Гласс взял обе винтовки и вышел наружу в сопровождении Кайовы. Глассу предстояло сделать важный выбор, и он хотел осмотреть винтовки при дневном свете.