— Я заболел. Плохо все помню. Меня увезли. Затем я оказался в доме моих gran'mere и grandpere в Варе.

Странная тень вновь набежала, стирая смех в черных глазах. Затем она исчезла, и Рикки снова улыбнулся мне:

— Кажется, я никогда больше туда не возвращался. А сейчас она завещала мне свой дом.

Возможно, та быстротечная перемена во взгляде — это попытка вспомнить что-то.

— Здорово, — сказала я. — Коттеджи в Девоне — престижны.

Рикки покачал головой:

— Боюсь, не этот. Поверенный предупредил меня. Дом довольно ветхий и, скорее, убыточный. Тетка жила в нем одна долгие годы и держала множество кошек. У меня сохранился образ высокой, худощавой, довольно странной дамы. Я испытывал трепет перед ней. И, боюсь, разочаровал ее. Та катастрофа, казалось, лишила меня рассудка. Я сильно заикался, и, должно быть, меня считали, — он подыскивал слово.

— Недоразвитым, — пришла я на помощь.

Он кивнул, хотя явно не знал этого слова.

— Недоразвитый, — Рикки как бы попробовал его на язык. — Дом стоял на окраине города. За дорогой ничего не было. Помню только серые волны и ветер.

Ага, это не престижный девонский коттедж, а просто развалюха в бедной части города.

— Не расстраивайся, — успокаивала я, подводя его к теме, интересующей меня. — Любая собственность представляет собой ценность, и, когда сам увидишь, узнаешь лучше.

— Там был сад. И дерево — рябина.

Я удивилась, как детская память могла сохранить точное название необычного дерева, и на секунду он отдалился от меня.

Рикки засмеялся:

— Да, у меня будет собственность. Поеду и потребую мое наследство. — Он тепло пожал мою руку. Я рассмеялась вместе с ним и придвинулась ближе. Так впервые мне пришлось услышать о коттедже тети Эммы.

Глава 2

— Рикки! Кто такой этот Рикки?

Я с испугом встретила проблеск пробудившегося интереса в глазах Шейлы. Хотя я постоянно думала о нем с самого отпуска, а сейчас уже был октябрь, я ни разу не упомянула о Рикки в разговорах с Шейлой.

— Ну, ну, давай, рассказывай. Вы смотрели на руины этого замка, именующегося Кноссус, или что-то вроде этого, и этот Рикки сказал…

— Это не замок, а дворец, которому четыре тысячи лет.

— Бог с ней, с историей. Кто такой Рикки? — Шейла безжалостно пресекала мои слабые попытки уклониться от ее нападок.

— Да так, один парень, с которым я там познакомилась.

— Ах, какие мы скрытные! Я думала, ты проводила все время с папочкой и его придурковатой женщиной. А какой парень? Он — англичанин? Он тоже отдыхал? Где живет?

— Он англичанин только наполовину, живет на Лазурном Берегу и работает инструктором по водным видам спорта.

— Симпатичный? Темноволосый? Латинская кровь?

Я кивнула: «Да, симпатичный».

— И…

— И ничего. Я не слышала о нем с тех пор, как вернулась.

— А ты ему не написала! В наши дни их нужно преследовать, ходить по пятам. Ты ведь не знаешь, как заполучить мужчину, не так ли? Никаких встать и уйти. Как твой отец.

— Я не хочу заполучать мужчин, — насмешливо заметила я. — Хочу найти только одного-единственного мужчину.

— Как скучно, — надула губки Шейла.

— Да, скучно, — уже кричала я. — Я хочу одного постоянного мужчину, свой дом и детей.

— Не кричи. Лэрри будет здесь с минуты на минуту.

— К черту Лэрри! Все равно мне больше нельзя здесь оставаться.

— Да, к черту Лэрри. Не уверена, что не соглашусь в этом с тобой. — Ротик Шейлы искривился, выражая отвращение, и я знала, что Лэрри ей наскучил и она вновь в беспокойстве.

Я подавила знакомое чувство жалости, которое всегда неожиданно овладевало мной при таких столкновениях с Шейлой. Мне нужно было давно уйти отсюда, найти квартиру, держаться подальше от этого опустошающего натиска эмоций.

Шейла продолжила свою мысль:

— Иди и живи со своим папочкой и той женщиной. Кажется, они достаточно скучны, и, вероятно, она скоро создаст ту семью, о которой ты столько мечтаешь!

Мои глаза встретили взгляд Шейлы, и она мгновенно все поняла.

— Ты открыта, как книга прилежного ученика. Итак, она уже попалась. Это не заняло так уж много времени — и, конечно, родится мальчик, — казалось, она состарилась в одно мгновение.

— Ты собираешься пойти куда-нибудь с Лэрри сегодня вечером? — я постаралась сменить тему.

— Все возможно. — Шейла пожала плечами и отвернулась. — Надо бы посетить это новое местечко — «Донниз». Мальчики там действительно живые и энергичные.

Я грустно поднялась в свою комнату, достала маленькую брошь с дельфином, посмотрела на нее недолго, а потом решительно отложила в сторону. Рикки не собирался писать мне, а я определенно не собиралась охотиться за ним. Мне даже не хотелось, чтобы он сейчас писал письма.

Письмо от Рикки пришло на следующее утро. Он писал так, будто мы расстались только вчера. Ему предстояло приехать — я задержала дыхание — на две недели! Писал, что возьмет машину напрокат. Поедет в Девон, затем вернется в город. Не могла бы я подыскать для него маленький отель или пансион? У него будет несколько свободных дней, он с нетерпением ждет встречи со мной. Внизу стояло: «Целую. Рикки».

Слышно было, как двигалась Шейла. Я не приведу его сюда. Мы навестим отца и Мхэр — но ему бы хотелось познакомиться с моей матерью. Ничего, и с этим справлюсь! В моем мгновенном приступе радости и счастья все казалось возможным. Мир прекрасен!

Рикки позвонил из Девона, когда закончил там все дела, и я попросила его встретить меня в Виндзоре.

Мы договорились встретиться у ворот замка. Я ждала у стены. Знала, что выгляжу по-другому: волосы отросли, раньше он видел меня в летних платьях. Я нервно крутила на запястье браслет с дельфинами.

Потом я увидела Рикки — высокую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу ко мне! В свитере и куртке он выглядел выше и мощнее. Темные глаза засветились, как только он увидел меня. Рикки обнял меня, как будто между нами не лежали несколько месяцев разлуки.

День растаял быстро. Мы «создавали» наш Виндзор: бродили по дорожкам аллей, заглядывали в сувенирные магазинчики для туристов, завтракали в кафе на мосту, где широкая Темза струится прямо за окнами, гуляли у кромки серебристой воды, где несколько речных лодок с надеждой поджидали пассажиров.

— Это серый город, — сказал Рикки, когда на минуту мы остановились, чтобы посмотреть с реки туда, где поднимался массивный, приземистый корпус крепости.

— Серый! — возмутилась я, нахмурясь. — Ты просто привык к буйным краскам Средиземноморья.

— Да нет же, мне нравится, — заверил меня Рикки. — Он прекрасен. Просто для меня образ Англии холодный и серый. — Он повернулся к реке. — Одно из моих воспоминаний — а их совсем немного о том времени — это прогулки с моей теткой. Высокая, она ходила быстро и тащила меня за собой. Пальцы стыли на ветру. Мне очень хотелось вернуться назад, в дом. — Рикки вновь как бы стряхнул воспоминания: — Не наступило ли время английского чая? — улыбнулся он.

— Что ты чувствовал, вновь посетив это место? — я вернула его к той же теме, когда мы ехали в город. Он еще не упомянул о своем визите в Девон, а меня интересовала причина, которая привела его и, возможно, снова приведет в Англию.

— Дом показался меньше, чем я помнил.

— Говорят, так всегда бывает.

— Сад, конечно, зарос, но там было кое-что еще. — На какой-то момент он отдалился от меня. Затем рассмеялся: — Как сказал поверенный, мне не приготовили фамильной усадьбы, хотя земля имеет определенную ценность. Ага, как тебе нравится это местечко для чашечки чая?

О коттедже больше не упоминалось почти до последнего дня.

Визит к отцу и Мхэр был теплым, дружеским, было весело. Мхэр заметно округлилась — ребенок должен был родиться в декабре. Мы поужинали, поговорили о Крите, о солнце, и отец осторожно прощупывал Рикки, не прямо, но явно. Я разговаривала с Мхэр и вполуха прислушивалась к отцу и Рикки, испытывая чувство неудобства — вдруг отец приведет его в замешательство, смутит, — и все же хотелось услышать его ответы.