Читатель уже знает, что вторжение в залив Кочинос явилось логическим результатом всей предшествовавшей политики США в отношении острова Свободы. Провал одной авантюры влек за собой другую, еще более крупную, пока вся эта «эскалация» не завершилась интервенцией и разгромом «Бригады 2506».

Ярость — плохой советчик, а слепая ярость — тем паче. Но именно слепая классовая ярость и стала в те дни основным советчиком Вашингтона. Она толкала американские правящие круги на новые авантюры, мешала даже наиболее дальновидным их представителям взглянуть на мир трезвыми глазами. Жребий был брошен.

Рекомендации генерала Тэйлора

В тот самый день, когда в отеле «Статлер Хилтон» президент Кеннеди говорил о решимости правительства США продолжать борьбу против революционной Кубы, на аэродроме Опа-Локка во Флориде приземлился самолет, доставивший туда двух его специальных помощников— Артура Шлезингера-младшего и Адольфа Берли. Миссия, ради которой они оторвались от важных государственных дел в Вашингтоне, была весьма деликатного свойства. Им предстояло успокоить членов «Кубинского революционного совета», все еще содержавшихся под стражей, объяснить им «странное» поведение ЦРУ и вселить надежду на будущее. Кипевшие от негодования вожди «слизняков» быстро обуздали свои страсти и великодушно «простили» Соединенным Штатам их неделикатное поведение.

В соответствии с установкой на продолжение старого курса американским властям прежде всего требовалось продемонстрировать, будто «слизняки» не сломлены поражением. Сразу же после возвращения в Вашингтон «узников Опа-Локка» препроводили в Белый дом. Президент Кеннеди торжественно заверил их, что борьба против правительства Фиделя Кастро будет продолжена. Вслед за этим членов «Кубинского революционного совета» перебросили в Нью-Йорк, где Лем Джонс организовал им в отеле «Бельмонт-плаза» пресс-конференцию. Миро Кардона, Антонио де Варона и Мануэль Рай устроили представление со слезами, проклятиями в адрес Революционного правительства Кубы и требованиями, чтобы Соединенные Штаты не прекращали борьбы против кубинской революции. Затем американские мастера рекламных дел отправили членов «Совета» в пропагандистское турне по странам Центральной Америки.

4 мая главарей «слизняков» снова принял президент Кеннеди. Как вспоминал позднее Миро Кардона, в ходе этой беседы хозяин Белого дома наметил планы в отношении «ближайшего будущего Кубы».

Что же это были за планы?

— Его предложения о сотрудничестве носили совершенно определенный характер,— вспоминал Миро Кардона,— и его поддержка была полной и абсолютной... Была создана возможность для поддержки подпольных сил на Кубе и составлена программа набора кубинских добровольцев в различные воинские части Соединенных Штатов для прохождения весьма короткого срока обучения. В дальнейшем предполагалось... объединить их в единый армейский корпус под началом собственных офицеров... Мы согласовали и другие вопросы...

Как свидетельствуют факты, игра в «кошки-мышки» с членами «Кубинского революционного совета» и на этот раз служила лишь для маскировки важных решений. Еще 23 апреля президент назначил специальную комиссию по расследованию причин провала в заливе Кочинос, ее возглавил генерал Максуэлл Тэйлор. Помимо Тэйлора в состав комиссии вошли министр юстиции Роберт Кеннеди, Аллен Даллес и адмирал Бэрк. Официальный доклад, подготовленный ими после четырех месяцев работы, вплоть до настоящего времени держится в секрете. Однако, насколько об этом позволяют судить сведения, просочившиеся на страницы печати США, комиссия пришла к такому непреложному выводу: план высадки на Плайя-Хирон страдал рядом коренных пороков, а посему был обречен на неминуемый провал.

Еще более серьезное значение имели рекомендации на будущее, которые должны были определить последующую политику Вашингтона в отношении и революционной Кубы, и всех тех стран, которые могли стать на путь независимого развития.

Судя по скупым сообщениям печати, основной спор между членами комиссии разгорелся вокруг вопроса о том, следует ли оставлять операции по подавлению национально-освободительных движений в сфере деятельности Центрального разведывательного управления или же передать их в ведение какого-либо иного органа. Так вместо единственно правильного решения — отка

19 В. Листов, Вл. Жуков

заться от интервенций против борющихся за свободу народов — правящие круги США занялись обсуждением вопроса о том, на какое ведомство возложить осуществление своих агрессивных планов.

Аллен Даллес, разумеется, решительно противился попыткам урезать полномочия его управления. После продолжительных дискуссий дело завершилось компромиссом: ЦРУ удалось отстоять свое положение главного штаба подрывной деятельности, но из его ведения изъяли подготовку операций типа интервенции на Плайя-Хирон. Д. Уайз и Т. Росс пишут в книге «Невидимое правительство»: «Комиссия Тэйлора пришла к выводу, что операция в заливе Кочинос была слишком крупной и громоздкой для того, чтобы ее осуществление возлагать на ЦРУ. Впредь ЦРУ должно ограничиться проведением операций, в которых используется только переносимое стрелковое оружие. Другими словами, ЦРУ не следует больше осуществлять операции с использованием самолетов, танков или десантных судов. Операции такого масштаба должны проводиться Пентагоном».

На первый взгляд может показаться, что борьба мнений в комиссии носила характер ведомственной склоки между армией и разведкой. В действительности все обстояло намного серьезнее. На выводах комиссии лежала печать стратегических концепций наиболее агрессивных кругов военщины США, глашатаем которых выступал генерал Тэйлор.

Суть этих концепций сводилась к тому, что, в зависимости от условий, Соединенные Штаты должны использовать в борьбе с национально-освободительными движениями весь арсенал средств — от организации тайных заговоров до открытого применения американских вооруженных сил. Позднее эта концепция получила название доктрины «гибкого реагирования». Тэйлор рекомендовал создать в армии США высокомобильные, специально обученные и вооруженные «контрпартизанские» части, которые можно быстро перебрасывать в различные районы мира для наведения там угодных Вашингтону порядков. Такие части были созданы позднее и стали основным средством борьбы с национально-освободительными движениями в Латинской Америке и в других районах мира.

Передача международных жандармских функций Пентагону свидетельствовала о начале качественно нового этапа борьбы американского империализма против революционной Кубы. Милитаристские круги США бросили вызов всем силам мира и прогресса, заявив, что тайная война против острова Свободы может в определенных условиях перерасти в войну явную. Так антикубинская политика Вашингтона грозила превратиться в острейшую международную проблему, затрагивающую жизнь сотен миллионов людей на всей планете. Эта истина подтвердилась самым драматическим образом в грозовые дни карибского кризиса в октябре 1962 года.

Рассказ об этом новом этапе выходит за рамки данного повествования. Сейчас же необходимо завершить рассказ о последствиях разгрома наемников ЦРУ на Плайя-Хирон.

Описывая отношения, которые сложились в первые дни после фиаско между президентом Кеннеди и ЦРУ, обозреватель журнала «Сатердей ивнинг пост» Стюарт Олсоп приводил следующие слова «одного из ветеранов ЦРУ»:

«В те дни мы напоминали больную собаку. Любой мог пнуть нас, будучи уверен, что мы не сможем огрызнуться...

По крайней мере в течение трех недель после катастрофы,— продолжал Олсоп,— сам президент не желал иметь ничего общего с этой собакой и отказывался читать доклады ЦРУ. В те дни казалось, что агентство находится на грани краха». И хотя позднее отношения между Белым домом и Лэнгли наладились, руководящему ядру ЦРУ пришлось сойти со сцены. На протяжении 1961 года были уволены в отставку Аллен Даллес, Ричард Биссел, генерал Кэйбелл и некоторые другие лица, имевшие отношение к подготовке вторжения. Новым директором ЦРУ стал Джон Маккоун, известный своими давними и тесными связями с Пентагоном. В октябре 1961 года было создано разведывательное управление министерства обороны, которое позднее, в дни октябрьского кризиса 1962 года, отстранило ЦРУ от «кубинских дел».