хотворения Фагундеса Варелы, Залуара, Виториано Пальяреса, Франсиско Инасио,

Феррейры и других поэтов. Это была своеобразная антология произведений об

Эужении Камаре. Книга служила хорошей рекламой для артистки.

Стр. 122.— Фагундес Варела, между прочим, сказал о ней: «На лице у тебя красота,

гений в душе».

Стр. 128.— Вот письмо, написанное Кастро Алвесом: «Уважаемый сеньор Тобиас

Баррето де Менезес. Прошу Вас сделать милость и сообщить мне в ответ на это

письмо. Вы ли являетесь автором статьи в «Ревиста Илюстрада», напечатанной в

приложении, как Вы любезно попросили передать мне это в устной форме. Если Вы

окажете мне эту милость, буду Вам весьма признателен. Ваш покорнейший слуга

Кастро Алвес».

Тобиас ответил на это письмо: «Точно, сеньор Кастро Алвес. Именно я. Хотите

ответить? Сделайте одолжение. Прошу Вас рассмотреть меня со всех точек зрения,

чтобы Вы меня потом не называли благородным. Да, сеньор. Рассмотрите меня как

человека, как писателя — прозаика и поэта, как гражданина и даже как сына... Ударьте

меня по обеим щекам... Я жду этого. И чтобы облегчить и еще более сократить Ваш

ответ, посылаю Вам несколько моих стихотворений, которые один мой друг объединил

в сборник; прошу Вас о любезности послать мне также кое-какие свои стихотворения,

по крайней мере из числа тех, что были здесь опубликованы. Ваш покорный слуга Т о-

биас Баррето де Менезес».

134

Отрывок из статьи Кастро Алвеса, написанной в ответ То-биасу: «Публика, которая

нас читает, видит, что каждая фраза этого монумента (статьи Тобиаса) представляет

кучу нелепостей. От падения к падению катится сеньор Тобиас, начиная с первой

строки приложения. Каждую ступеньку, на которую он на наших глазах опускается,

мы полагаем последней;

■Палмарес — «республика» беглых негров, созданная в XVII веке в провинции

Алагоас под руководством Ганга Зумби и просуществовавшая с 1630 по 1695 год.

(Прим. перев.)

135

но у него есть еше в запасе. Он продолжает опускаться, при"ем на такой низкий

уровень, чго совершенно исчезает из наших глаз, как из глаз любого порядочного

человека Он говори! в заключение., что нам нужно бежать то переулкам и улочкам до

тех пор, пока мы не очутимся погрязшими в недостойном виде... в пучине разврата».

Мы передаем эти слова на суд публики; это образец воспитанности и утонченности

человека, который гордится собой; критика, который называет себя литератур ным

критиком. Возможно, там есть выражения посильнее, слова еше грязнее; но мы люди, и

мы не можем не выразить негодования при виде того, как коллега становится

пасквилянтом, друг становится нудой».

Стр. 135.— Конечно, драма «Гонзага» написана совершенно не на том

литературном уровне, как поэмы Кастро Алпеса. Он родился поэтом и не был

драматургом... В целом это оратория, не имеющая, по существу, действия. В

подтверждение достаточно привести несколько суждений о «Гонзаге» выдаю шихся

людей того времени. Так, например, Машадо де Ассис написал следующее: «Поэт как

бы объясняет, что хотел сказать драматург, в драме снова появляются стихотворные

качества; много метафор в стиле Пиндара (греческого поэта VI века до нашей эры).

Поэтому казалось, что сцена слишком мала; он прорезал парусиновое небе и

набросился на свободное голубое пространство». Мне кажется, что эти слова Машадо

де Ассис дают полное представление, чем явилась встреча поэта Кастро Алвеса с

театром. Свободный взлет фантазии поэта сковывает театральная бутафория, он

выходит за ее пределы. Кстати, и Жозе Аленкар отметил, что в драме Кастро Алвеса

наблюдается «изобилие поэзии». Руй Барбоза сказал: «...драма эта должна

просуществовать долго...», а Набуко назвал Кастро Алвеса «республиканским поэтом

«Гонзаги». И, что всего любопытнее, Руй Барбоза увидел в драме мечту поэта о

будущем: «Нет больше рабов! Нет больше господ!..» — таков крик, вырывающийся из

пламенной души Гонзаги; это простоянный мотив всего поэтического и драматического

творчества Кастро Алвеса».

Развивая этот интерес Кастро Алвеса к Тирадентесу. Сосиженес Коста, крупнейший

из живущих сейчас в Баие поэтов, написал поэму, одну из самых значительных,

созданных в Бразилии в наши дни. Она озаглавлена «Час эпопей», и в ней говорится:

День настанет долгожданный, Час великих эпопей. Кастро Алвес спит в могиле, Но

проснется в этот день.

Тирадентес с бледным ликом, Так похожий на Христа, Не страшись орудий пыток,

Призывай народ к борьбе!

135

Не страшись жестокой казни, На Марию1 ты восстань! На безумную в короне Ты

бразильцев поднимай!

Смертным саваном одетый, Увенчанный блеском звезд, Тирадентес с бледным

ликом, Призывай к борьбе народ!

Вот идет Фелипе Сантос — Призывать народ к борьбе. Не его ли привязали К

лошадиному хвосту?

135

Не его ль разбил о камни Дикий конь, пустившись вскачь? Далеко за Вилу Рику

Уходил кровавый след...

Жить свобода будет вечно — Этот свет неугасим. Тирании ночь глухую Как звезда

осветит он.

«Жить свобода будет вечно — Этот свет неугасим», — Под Баии вольным небом

Кастро Алвес так сказал.

Вот идет Фелипе Сантос — За свободу смерть принять. Не страшись, Фелипе,

смерти. На Марию ты восстань!..

Стр. 136.— Из стихотворений Кастро Алвеса, датированных 1866 годом, я нашел

следующие, причем почти все они посвящены Эужении Камаре (я не включаю в этот

перечень импровизации и стихи, написанные в Баие для трех сестер): «Фатальность»,

«Три любви», «Полет гения», «Актрисе», «Эужении Квмаре», «Мечта богемы», «Часы

страдания», «Любовь», «Тройная диадема», и только Шавиер Маркес говорит, что

Кастро Алвес начал в этом году «Водопад Пауло-Афонсо». Я не нахожу документа,

который бы подтвердил точку зрения Шавиера.

Стр. 139. — Муниз Баррето, чистый импровизатор, сочинил такой сонет:

К законам никакого уваженья,

И добродетель втоптана здесь в грязь;

136

Зато надменно, кары не боясь, В павлиньих перьях ходит преступленье. Суду

благоприятное решенье Подскажут взятка, кумовство и связь. Преуспевает всяческая

мразь, На человека честного — гоненье. Мошенник тут живет в родной стихии И на

успех всегда имеет шанс. Плохая проза и стихи плохие — Таков журналов и газет

баланс. Вот панорама города Баии, Французский где танцуют контраданс.

Видимо, это была попытка нарисовать портрет Баии по образцу написанного за

несколько веков до того стихотворения Грегорио де Матоса у которого, кстати, Муниз

Баррето заимствовал последний стих. Остается заметить, что там, где в этом сонете

Муниз касается поэзии, он довольно самокритичен.

Стр. 145.—Сам Кастро Алвес рассказывает об этом триумфе в письме Аугусто

Алваресу Гимараэнсу: «Как тебе известно, моя драма поставлена на сцене. Я очень

счастлив. В день 7 сентября был успех, какого, говорят, еще никто не имел в Баие. В

общем победа, какую только можно себе представить...»

Стр. 149.— Афранио Пейшото рассказал мне, что много лет спустя, когда он писал

свою книгу о Кастро Алвесе, он беседовал со вдовой Жозе де Аленкар, и та

взволнованно рассказывала ему о поэте. Она вспоминала о его посещении, как будто

это было вчера. И припомнила мельчайшие детали — сказанные им слова, его манеру

говорить. И добавила, что посещение поэта оставило у нее большое впечатление. Она

сразу поняла, что перед ней могучий талант. И была счастлива, когда увидела, что и у

Аленкара создалось такое же впечатление. Эта столь известная чета открыла молодому

поэту свой дом, как отчий.

Отрывок из письма Аленкара: «После чтения своей драмы г-н Кастро Алвес

прочитал мне несколько своих стихотворений. «Водопад Пауло-Афонсо», «Острова» и