Но век отважных рыцарей закончился, наступило время безжалостных электронных машин. И профессиональных солдат, обучение которых стоит очень дорого, и им нет необходимости жертвовать жизнью, чтобы унести в могилу еще одного врага вместе с собой. Век «рыцарей» на поле боя и

«честных» правил ведения войны закончился. Наступил век рационализма и кнопкодавителей. Но человек все равно – пока еще главная «электронная начинка» любой электронной машины. И еще не окончательно забыты такие понятия, как «воинский дух» и «воинские традиции».

Но, подозреваю, что скоро даже службу «в поле» будут вести умные роботы, а человек будет просто их ремонтировать. Тогда главными, безусловно, станут «ремонтные войска». И их «воинский дух» будет заключаться в успешном наполнении и пополнении соответствующих резервуаров маслом, охлаждающей жидкостью и боеприпасами.

Но с солдатами и офицерами все понятно. А как быть нам – гражданским? В чем заключается наш дух, и что мы можем привнести в общую копилку под названием человеческий дух? Чем мы можем ее наполнить? Просмотром боксерских поединков, мыльных опер или, может, «метанием молний» в интернет-форумах?

Или, может быть, поиском? Поиском чего-то особенного? Своих парусов?

Или даже поискам ключа? Ни много ни мало, ключа к познанию?

Но как? Ведь многие или очень многие из нас не являются учеными, мы не имеем возможности проводить опыты в лабораториях, изучать научные труды и вести собственные исследования. У нас нет соответствующей аппаратуры, да, честно говоря, не больно-то и интересно копаться в формулах или высчитывать градиенты. Нам просто не хочется.

Но почему же тогда мы постоянно ищем и если перестаем искать, то начинаем деградировать? Что такое заложено в нас, что позволяет нам двигаться вперед, стремиться и узнавать? Какая-то особенная энергия, «живость ума» или потребность в чем-то? Например, в признании? В достойной оценке наших заслуг? А, может, в приобщении к чему-то действительно настоящему? Например, к человеческому духу?

К радости познания, свершения и преодоления себя? К радости победы?

Или все-таки нам нужно только «общественное» признание «наших заслуг»? Статус. С соответствующим материальным вознаграждением, естественно? Но разве есть большее признание, чем признание своих заслуг самим собой, ощущение правильности и нужности своей жизни, пропущенное через самого себя? Ощущение правильности выбранного самим собой пути? Ведь внутреннее содержание важнее внешней формы? Или нет? Кто определяет уровень и степень признания? Мы сами или они? Другие?

И, конечно, тот, кто ищет одобрения в глазах других, должен принять их правила. Они будут решать, миловать или осуждать. А он должен будет карабкаться и терпеть, и вовсе не факт, что доберется до вершины. Сколько их таких было, и сколько будет. И все хотят, и все спешат, надеются и ждут. И готовы играть по их правилам, чтобы дождаться свержения своих прежних кумиров и уж тогда отомстить за все, вдоволь и со смаком «попинав дохлого осла ногами». Только не всегда дожидаются.

Но есть и другие. Которым это не интересно, они не готовы терпеть и ждать, крутя «фиги» в кармане и жутко завидуя, и постепенно беря на вооружение принцип «ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак». Которым не интересно быть менеджерами.

Которые не так. И которые всегда будут искать свои собственные паруса или, может, даже ключ к познанию.

Всегда любил Андрея Миронова. И Папанова, конечно. Люблю Гафта и Ширвинтда – благо, они еще живы. Но старенькие уже. И как это не печально, их игра скоро закончится. Как закончилась и Миронова, и Папанова. И как закончится игра любого из нас.

Что наша жизнь? Игра? Или путешествие? Или преодоление препятствий? Или шанс удачно и очень хорошо и неспешно провести время жизни? А может, бесконечное страдание в виде нескончаемых нереализуемых желаний, перетекающее из одной своей разновидности в другое? А, может быть, действительно, только лишь игра – трагическая или комическая, с хоровым пением или без оного и с подтанцовками и без?

Каждый, конечно, воспринимает свою жизнь по-своему. Кто-то чересчур серьезно, а кто-то слишком легкомысленно. Кто-то широко, а кто-то узко. Кто-то доволен, кто-то несчастлив. Но вне зависимости от отношения к ней она рано или поздно заканчивается. Как и любая игра – пусть даже самая длинная и увлекательная. Актеры и участники стареют, становятся скучными и невыразительными, замыкаются на своих воспоминаниях, переживаниях и потерях, и приходит необходимость их заменить на молодых, полных сил и надежд.

Но ветераны сцены еще какое-то время воюют. Может быть, даже молодятся, ставят опыты над собственными яичниками и железами, пытаясь сохранить молодость и свежесть. Пытаясь остаться в игре. Только все без толку – они уже «живая легенда», и относятся к ним, как к легенде. Может быть, уважают их знания и опыт и уважают их самих, что, впрочем, не отменяет того факта, что их время уже прошло. Или скоро пройдет. И сами актеры это чувствуют, и всеми силами пытаются найти для себя новый смысл своего существования – в семье, в работе, в написании автобиографий. Смысл, впрочем, не отличимый от того, что был раньше – только сейчас в новом качестве – пожилых и уважаемых, или пожилых и заслуженных, или просто пожилых. И, благо, если в течение жизни они заработали статус и материальное состояние – тогда их дни проходят в теплоте и уюте. Но такое счастье гарантировано не всем и не всегда.

Жизнь проходит тихо и незаметно. Иногда – ярко и феерично, иногда – с пользой, иногда в бессмысленной беготне, чувствах и переживаниях на бегу. Но кто-то и такую жизнь считает правильной и единственно возможной в данных сложившихся обстоятельствах. Как всегда – как к этому относиться.

Дети достигают 18-летнего возраста и становятся совершеннолетними, и начинают сами пытаться выстраивать свою жизнь и сформировать свое к ней отношение. И им, действительно, нужна возможность выбора. В том числе и понятийного. Не стоит ожидать, что они сами в восемнадцать лет смогут мыслить по-взрослому рассудительно и осознавать, что ждет их в дальнейшем. Поэтому стержневые понятия необходимы, и для этого и существуют умные книжки и умные взрослые – в какой-то степени, само собой.

Так, что же мы можем им предложить – играть или бороться, плыть по течению или преодолевать пороги, биться головой о стену или искать лазейки и крысиные норы? Что мы можем им рассказать и, главное, показать на собственном примере?

Как правильно жить и как относиться к жизни? Сами-то мы готовы ответить на этот вопрос?

Придет время, когда и мне, возможно, будут задавать вопросы, что такое жизнь. И прежде чем ответить, я спрошу – жизнь с моей точки зрения или с чьей-нибудь другой?

Я не могу отвечать за других и сам не сильно соотношусь с категорией «других». Поэтому у меня есть свое определение жизни – безлюдное громадное поле – может, для гольфа, а может для игры в прятки или в «Угадай мелодию». Где есть возможность победить и проиграть. Пространство совершенного вызова для единственного тебя. Наполненное нашими стремлениями, желаниями и возможностями. Дающее выбор и конечность бытия. Но главное – вызов.

Мое стремление и мое желание в жизни – есть совершенный вызов для меня, и он по-настоящему совершенен, т. к. не зависит ни от кого и ни от чего. Он просто есть и существует для меня, и скрывается, и прячется во мне. И заключается в необходимости любыми – подчеркиваю, любыми – методами и средствами добиться безупречности. Что и является венцом карьеры любого человека, ступившего на путь знаний. Добиться безупречности своих поступков при условии многообразия и немыслимого количества путей.