Признание Джеймса Тирела было, по-видимому, сделано незадолго до казни, во всяком случае, после заключения в Тауэр. Генриху в это время было крайне нужно такое признание. На протяжении всего его правления не прекращались восстания йоркистов, некоторые из них формально возглавляли самозванцы, принимавшие имена сыновей Эдуарда IV. Надо было представить доказательства, что оба принца погибли более чем полтора десятилетия назад. В 1502 г. это стало особенно важно, поскольку в апреле, то есть незадолго до процесса и казни Тирела, скончался старший сын Генриха VII, являвшийся наследником престола. Сохранение династии Тюдоров на троне зависело теперь от жизни одного подростка, младшего сына короля принца Гарри (будущего Генриха VIII), что должно было оживить надежды йоркистов.
Заручиться признанием Тирела было для Генриха чрезвычайно важно, но, чтобы подобное признание имело вес, оно должно было, по тогдашним понятиям, быть сделано на эшафоте за считанные минуты до того, как голова осужденного падет под секирой палача. Такое предсмертное признание считалось не подлежащей сомнению истиной — кому охота лгать за минуту до казни, отягощая душу новым смертным грехом. Тюдоры и тогда, и впоследствии умели добиваться подобного признания, причем оно нередко было заведомо ложным, полученным взамен обещания помиловать членов семьи, отменить конфискацию владений и возвратить их наследникам осужденного.
В случае с Тирелом такого признания на плахе не было сделано, во всяком случае, наши источники молчат об этом. Лишь после обезглавливания коменданта Гине Генрих разрешил (неясно, когда точно) распустить слухи о признании Тирела. Любопытно, что в этом рассказе, восходящем к королю и его окружению, фигурирует такой эпизод, как допрос слуги Тирела, Джона Дайтона (двоих других слуг — Фореста и Слотера к этому времени уже не было в живых). Добавлялось, что этот убийца, признавшийся в совершенном злодеянии, после допроса был освобожден. Ему было разрешено жить в Гине и, вероятно, за эту милость предписано повторять всем, желающим слушать, рассказ об убийстве принцев по приказу узурпатора Ричарда.
Томас Мор и Полидор Вергилий нигде не упоминают, что им приходилось встречаться с Дайтоном, и передают историю убийства явно не с его слов. Мор в одном месте говорит, что он излагает историю убийства на основании признания Тирела, а в другом отмечает, что повторяет услышанное от хорошо осведомленных людей. При этом Мор со свойственной ему щепетильностью добавляет, что «некоторые все еще сомневаются, погибли ли они в его (Ричарда III — Е. Ч.) время или нет». Многозначительное замечание! Полидор Вергилий, вообще не упоминая в отличие от Мора слуг Тирела, тоже делает неожиданное замечание, что неизвестно, как именно погибли принцы, то есть он не знает той драматической сцены, которую вслед за Мором воспроизводит с такой художественной силой Шекспир в трагедии «Ричард III». В современной событиям «Большой хронике» говорится, что убийцей был Тирел либо кто-то другой из приближенных Ричарда, и перечисляются возможные способы умерщвления. Ясно, что автор хроник не имел сведений, как именно погибли принцы. Официальный историограф Генриха VII в жизнеописании этого монарха (примерно 1503 г.) ограничивается известием, что Ричард приказал заколоть племянников мечем. Последующие историки тюдоровского времени ничего не прибавляют к этим сведениям, если не считать ни на чем не основанные домыслы. Таким образом, есть серьезные основания сомневаться в том, имелось ли вообще признание Тирела в виде письменного документа, бесследно потом исчезнувшего, или устного заявления.
Но сомнение в том, существовало ли признание Тирела, еще не решает, повинен ли он в инкриминируемом ему злодеянии. Зададимся в этой связи другим вопросом: на чем было основано доверие Генриха VII к приближенному своего врага, без которого не была бы возможна карьера Тирела в правление этого короля? Не вступил ли Тирел, который считал себя недостаточно вознагражденным Ричардом III, в тайные сношения с Генрихом VII, когда тот еще находился в изгнании на континенте? Но какую тогда важную информацию мог Тирел передать Генриху? Это могло быть только известие, что принцы убиты им, Тирелом, и что хотя убийство совершено по приказу Ричарда, оно в лучших интересах ланкастерской партии. Ничего в характере «лучезарного» Генриха VII, каким его рисовала тюдоровская историография, не заставляет предполагать, что он мог из моральных соображений отвергнуть предложение убийцы принцев перейти к нему на службу. Не имей Генрих безусловно достоверной информации о смерти принцев, не было бы смысла особо спешить с высадкой войска в Англии. Ведь если были живы сыновья Эдуарда IV, такое выступление послужило бы на пользу той части йоркистов, которая была недовольна Ричардом. Как мог Генрих, оставив столицу, преследовать Ричарда III в верных ему северных графствах, не будучи уверенным, что в Лондоне, узнав о поражении «узурпатора», эта часть йоркистов не попытается освободить из Тауэра и вернуть на престол Эдуарда V?
Почему же Генрих VII не опубликовал признание Тирела, а ограничился тем, что распустил слухи о нем? По различным причинам; например, потому что оно содержало сведения о тайных связях короля с Тирелом и это стало причиной милостей, оказанных убийце после свержения Ричарда. Признание могло содержать информацию о контактах с Джоном Говардом, когда он был комендантом Тауэра, и вызвало бы конфликт короны с герцогским родом, который в числе других составлял опору трона.
Историки обратили внимание на одну явно неправдоподобную деталь в передаче Мором признания Тирела. Ричард выразил недовольство тем, что место захоронения тел убитых принцев, которое на скорую руку подыскали слуги Тирела, недостойно лиц королевской крови. После этого трупы были вырыты и перезахоронены по указаниям священника Тауэра, а где точно — неизвестно. Не является ли эта подробность доказательством, что Тирел попросту не знал места погребения, и что могила так и не была разыскана или ее вовсе и не искали?
В 1674 г., почти через два века после окончания войны Роз, при ремонте Белого Тауэра (здания внутри крепости), под лестницей были обнаружены два скелета, которые приняли за останки сыновей Эдуарда IV. Однако методы исследования, по нынешним меркам, были тогда весьма примитивны, чтобы не сказать более. Потом останки положили в мраморную урну и захоронили в Вестминстерском аббатстве, являющемся местом погребения английских королей. В 1933 г. урна была извлечена и скелеты подвергнуты изучению научными методами. Вывод гласил, что это скелеты подростков, одному из которых 12–13, а другому — 10 лет. То есть столько, сколько было Эдуарду V и его брату Ричарду в 1483 г., а Генрих VII вступил на английскую землю только в 1485 г. Некоторые из экспертов, впрочем, полагали, что старший из подростков был моложе, чем Эдуард V в 1483 г. и весной 1484 г. Часть медиков, участвовавших в экспертизе, уверяла, что на скелетах видны следы смерти от удушения, другая это отрицала. Выражалось даже сомнение в том, что останки принадлежат детям мужского пола. И самое важное — осталось не установленным, к какому времени относятся подвергшиеся исследованию скелеты. Таким образом, однозначный ответ — являются ли они останками королевских детей — так и не был получен. В 1970 г. и 1980 г. историки тщетно пытались добиться от Вестминстерского аббатства разрешения на еще одно вскрытие урны для определения с помощью новейших методов анализа времени первого захоронения, но встретили отказ. Зубные врачи высказываются в пользу того, что убитые подростки были близкими родственниками. В Тауэре обнаружили и другие скелеты, одни из которых удалось, а другие не удалось опознать.
Некоторые исследователи высказывали предположение, что Ричард после убийства племянников, не осмеливаясь признаться в этом злодеянии, сам распустил слух об умерщвлении принцев с целью убедить население, что остался единственным представителем Йоркской династии, имеющим законные права на престол. Однако такая молва повредила бы Ричарду не меньше, чем открытое заявление о казни принцев. В то же время этот слух не мог помешать его врагам распространять известия, что принцы живы и их надо вырвать из рук узурпатора. Так оно и произошло на деле.