— Из России? — переспросил рыбак и только теперь оторвался от починки сетей, вперив в меня долгий изучающий взгляд.
— А вы коренной танджирец? — спросил я, чтобы прервать молчание.
— Можете быть уверены, — ответил рыбак и вдруг широко и приветливо улыбнулся. — На нашем острове все коренные.
...Остров Танджир расположен в глубине Чесапикского залива, вблизи водной границы между двумя соседними штатами, Виргинией и Мэрилендом. Его длина — три с половиной мили, ширина — полторы. Большую часть острова покрывают топкие болота, и лишь в трех «высоких» точках острова (не более пяти футов над уровнем моря) стоят дома. Население его едва превышает 900 человек.
Остров был открыт в 1607 или 1608 году капитаном Смитом, отправившимся из Джемстауна к «Южному морю», где, как ему рассказывали, серебро лежало просто под ногами. Он не нашел ни серебра, ни соли, которая была гораздо нужнее колонии, чем серебро, но зато отыскал в глубине залива несколько островов, один из которых был назван Танджиром.
Колонизация острова началась триста лет назад. На нем обосновалось около двухсот семей, переселившихся сюда из Англии, главным образом из Корнуолла. До сих пор на острове сохранилось характерное произношение первопоселенцев.
Основной источник существования танджирцев — залив. Его здесь называют «морем». «Все меняется в нашей жизни, кроме моря. Оно всегда неизменно, всегда с нами. Оно наша жизнь, наша смерть, наши дороги, наша ферма, наша тюрьма», — говорят танджирцы. Поэтому все трудоспособное мужское население острова — рыбаки, ловцы крабов.
В два часа утра — точнее было бы сказать, ночи — море поднимает рыбака-танджирца с постели и отправляет на лов крабов. В 7.30 рыбак возвращается домой на завтрак, потом снова уходит на лов и возвращается домой лишь в половине восьмого вечера. Выходные дни случаются нечасто.
— Рыбак все время на воде, — сказал мне Томас Эванс, с которым я познакомился у пирса. — С утра до вечера и всю жизнь.
В три-четыре года местные мальчишки, как правило, уже умеют плавать, причем не попусту барахтаются в воде, а ныряют на илистом мелководье в поисках крабов. В четырнадцать они уже настоящие «морские волки». Единицы из них после окончания средней школы уезжают на материк, чтобы там продолжить образование — высшего учебного заведения на Танджире не имеется. И почти половина из тех, кто уехал, возвращаются обратно. Почему?
«На материке тобой всегда кто-нибудь командует, — отвечают танджирцы. — Ты встаешь по свистку, работаешь по свистку, ешь по свистку. А на воде поступаешь как хочешь...»
Собственно, и среднюю школу на Танджире кончают далеко не все: многие уходят в море не доучившись. Дело здесь не только в притягательности морской стихии и традиций отцов и дедов. Прежде всего море — это крабы, а крабы — это деньги, вот и весь секрет.
Жил на острове в начале прошлого века пастор Джошуа Томас. До сих пор люди с любовью и почтением вспоминают его доброе имя: с 1831 года на Танджире запрещено продавать алкогольные напитки. Островитяне и поныне строго соблюдают эту традицию. Самый крепкий напиток — кофе. Даже на свадьбах никто не пьет вина.
Машин на Танджире почти нет. Да они здесь и не нужны. Общая протяженность дорог на острове — три мили, к тому же танджирские улицы так узки, что, если на одной из них встретятся две машины, они не смогут разъехаться.
Но велосипедов и мотоциклов на Танджире множество. Поэтому с мотоциклистами у единственного полицейского много хлопот. Нарушителей привлекают к общественным работам: заставляют подметать улицы, полоть сорную траву на кладбище. Обычный срок наказания — от одной до двух недель. На ночь «осужденный» возвращается домой, но на следующее утро обязан снова предстать перед полицейским.
— Госпиталь? — переспрашивает нас гид. — Нет, у нас, к сожалению, нет своего госпиталя. И врача нет. Понимаете, если вы не родились на Танджире, то не сможете здесь долго продержаться. Зато у нас есть чудесная медицинская сестра, очень квалифицированная женщина. Сама принимает роды, лечит несложные заболевания. Если же болезнь носит серьезный характер, приходится отправлять больного на материк.
Нет. что вы, мы вовсе не страдаем от изоляции. Конечно, в некотором смысле мы изолированы от материка, но мы не изолированы друг от друга. Никто нами не командует, мы пьем чистую артезианскую воду, не знаем энергетического кризиса, загрязнения среды, дорожных катастроф... И, главное, поймите, мы ни от кого не зависим!
«Мы ни от кого не зависим»
В «Чесапикском доме», единственной гостинице на Танджире, хозяйка Хильда Крокетт (Крокетт наряду с Эвансом одна из 20—30 фамилий, которые носят все жители острова) уже накрыла для нас стол. Чего там только не было! Пироги из жареных крабов, котлеты из крабов, жареные моллюски, жареные и сырые устрицы с тремя видами приправ, жаренные в масле бобы, запеченная в фольге картошка, кукурузный пудинг, домашний хлеб — такой горячий, что до него невозможно дотронуться голой рукой, а надо брать салфеткой, «фунтовый» торт, для приготовления которого берут по фунту каждого из его составных элементов. И конечно, «ти-гляссе», чай со льдом, а на десерт самый крепкий напиток на Танджире — черный кофе.
Обычная трапеза танджирца куда скромнее. Как правило, она состоит лишь из одного-двух вышеописанных блюд. И все же танджирцы не в силах устоять от соблазна увеличить свой довольно скудный «крабовый» бюджет. Как бы ни любили они природу своего острова, на котором в громадных количествах живут виргинские погоныши, серые и белые цапли, а осенью прилетают на зимовку дикие утки и канадские гуси, однако, когда начинается охотничий сезон и с материка на остров приезжают состоятельные охотники, многие рыбаки забывают о крабах, перекрашивают свои лодки в защитный цвет и нанимаются в качестве проводников к заезжим любителям дичи. Ибо крабы крабами, море морем, а за эту работу платят больше...
Сидя за широким и длинным столом в «Чесапикском доме», мы наслаждались кулинарным мастерством миссис Хильды Крокетт, а она все говорила:
— Главное, мы ни от кого не зависим. Мы зависим только от моря. Только от моря. От моря...
Я не хотел с ней спорить. Я не говорил ей о том, что знал уже от других танджирцев: море дает островитянам только крабов и устриц, все остальное они вынуждены покупать на материке за деньги, вырученные от продажи крабов и устриц на «материковых» рынках. А значит, в первую очередь весь Танджир и все танджирцы зависят от этих рынков и господствующих на них цен. И «самостоятельность» Танджира зиждется на изнуряющем беспрерывном труде рыбаков-островитян, вынужденных работать в два, а то и в три раза дольше установленного на материке рабочего дня. Почти каждая промысловая лодка на острове оснащена мощным подвесным мотором — без них рыбаки-танджирцы вовсе не смогли бы угнаться на крабовых рынках за «материковыми» коллегами-конкурентами, — а этот мотор, как известно, приводится в движение отнюдь не артезианской водой, но «материковым» бензином, в ценах на который в полной мере отразились все последствия энергетического кризиса, якобы не затронувшего Танджир. Первые сооружения, которые видишь при въезде в танджирский порт, это здоровенные башни-резервуары «Эссо» — одной из богатейших нефтяных компаний, господствующие над городком.
...Томас долго смотрел на меня и улыбался. Потом сказал:
— Здорово, что вы приехали сюда.
И вдруг, оживившись, бросил сети и принялся рассказывать мне, как танджирцы ловят крабов, какие ловушки, «скребки» и драги для этого используют, о том, что голубой краб самый сочный в мире, что самка краба ежегодно откладывает от 1 до 2 миллионов яиц и что из этого числа лишь 2—3 особи достигают зрелого возраста. («Если бы все выживали, то мир был бы съеден крабами».)
Потом вдруг повел меня по дощатым переходам и прямо по лодкам к плавучим разноцветным домикам без окон — они усыпали вход в бухту, — то были «фермы мягких крабов».