— Нет.

— Тогда завари шалфей. Принеси сигареты с фильтром — те, что оставил брат. И садись рядышком, поближе. Будем пить все вместе. За этот дождь, за здоровье друзей наших!

Заваренный шалфей сверкал, как жидкое золото, и благоухал, как горные травы. Фадиме положила подушку под спину мужу, сунула ему в руки сигареты и спички.

Хайри устроился поудобнее, закурил сигарету и позвал игравшего возле лестницы сына:

— Эй, Мурат, погаси-ка спичку.

Подбежал Мурат, изо всех сил надул щеки. Ему очень нравилась эта игра.

Исхудавшая Фадиме — словно и ее омыл дождь — вся лучилась свежей радостью. Она так и льнула к мужу. Он обхватил ее своей огромной ручищей.

— А знаешь, что, — сказал он вдруг, — я подам прошение насчет Германии. Авось, Аллах удовлетворит и это прошение. Ты только никому ничего не говори. Отправимся туда всей семьей. Избавимся наконец от этой проклятой нищеты. — И горделиво подкрутил усы: знай, мол, наших!