Колумб (стр. 32). – Стихотворение представляет собой вариацию на тему заключительных строк стихотворения Шиллера «Колумб» («Columbus»).

Море и утес (стр. 33).- Стихотворение является откликом Тютчева на революционные события в Европе 1848 года. Море символизирует революционный Запад, утес – самодержавную Россию.

«Еще томлюсь тоской желаний…» (стр. 34).- Посвящено памяти Эмилии Элеоноры Тютчевой, первой жены поэта, умершей в Турине. Смерть жены потрясла поэта; по свидетельству очевидцев, он в одну ночь поседел от горя.

«Итак, опять увиделся я с вам и…» (стр. 35).- Стихотворение написано во второй приезд Тютчева в свое родное село Овстуг летом 1849 года. В последней строфе Тютчев вспоминает о Германии, где прошли его молодые годы. Последние две строки связаны с воспоминанием о первой жене, умершей и похороненной за границей.

«Вновь твои я вижу очи…» (стр. 36).- Киммерийской грустной ночи…- Киммерия-сказочная страна на реке Океане, «печальная область» вечного мира, «безотрадной ночи», куда не проникают лучи солнца, упоминаемая в «Одиссее» Гомера. Край иной – Италия.

«Слезы людские, о слезы людские…» (стр. 37).- И. С. Аксаков в «Биографии Ф. И. Тютчева» рассказал о моменте создания стихотворения: «…однажды, в осенний дождливый вечер, возвратясь домой на извозщичьих дрожках, почти весь промокший, он (Тютчев.- В. К.) сказал встретившей его дочери: «J’ai fait quelques rimes»[104]-и, пока его раздевали, продиктовал ей следующее прелестное стихотворение: «Слезы людские, о слезы людские…» Здесь почти нагляден для нас тот истинно поэтический процесс, которым внешнее ощущение капель частого осеннего дождя, лившего на поэта, пройдя сквозь его душу, претворяется в ощущение слез и облекается в звуки, которые, сколько словами, столько же самою музыкальностью своею, воспроизводят в нас и впечатление дождливой осени, и образ плачущего людского горя… И все это в шести строчках!» (М., 1886, с. 84-85).

Русской женщине (стр. 38).- Н. А. Добролюбов, процитировав стихотворение в статье «Когда же придет настоящий день?» (1860), осмыслил его «как безнадежно-печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими, избранными натурами в России» (Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 9-ти томах, т. 6. М.- «П., Гослитиздат, 1963, с. 137).

«Как ни дышит полдень знойный…» (стр. 40).- Стихотворением открывается знаменитый «денисьевский» цикл. Тайной страстью занята…-Подразумевается чувство поэта к Елене Александровне Денисьевой (1826-1864), с которой поэт встретился в июле 1850 года.

Два голоса (стр. 41).- Одно из самых любимых стихотворений А. А. Блока, который хотел взять его в качестве эпиграфа к драме «Роза и Крест». В «Дневнике» (запись от 3 декабря 1911 г.) читаем: «В стихотворении Тютчева – эллинское, дохристово чувство Рока, трагическое» (А. А. Блок. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 7. М.-Л., 1963, с. 99).

«Смотри, как на речном просторе…» (стр. 42).- Мета (устар.) – цель.

«О, как убийственно мы любим…» (стр. 42).- Обращено к Е. А. Денисьевой.

«В разлуке есть высокое значенье…» (стр. 45). – Обращено ко второй жене поэта, Эрнестине Федоровне Тютчевой (1810-1894), в письме к ней от 6 августа 1851 года. В письме (подлинник на французском языке) стихотворению предшествовало: «Чувствую, что письма мои самые пошло-грустные. Они ничего не сообщают и несколько напоминают покрытые мелом оконные стекла, сквозь которые ничего не видать, а которые существуют лишь для того, чтобы свидетельствовать о разлуке и отсутствии. Вот в чем несчастье быть до такой степени безличным… Это-то и препятствует мне относиться к самому себе достаточно серьезно, чтобы интересоваться мелочами своего существования, коль скоро твое ему не сопутствует. А потому единственное мало-мальски сильное чувство, которое я испытываю,- это чувство глухого возмущения тем, что я не могу покинуть самого себя, будучи покинутым тобою…» Далее следует стихотворение, а после него слова: «Вот плохие вирши, выражающие нечто еще того хуже» (Ф. И. Тютчев. Полн. собр. стихотворений. Л., «Советский писатель» («Библиотека поэта». Большая серия), 1957, с. 359).

Предопределение (стр. 46).- Навеяно любовью к Е. А. Денисьевой.

«О, не тревожь меня укорой справедливой!…» (стр. 46).- Посвящено Е. А. Денисьевой.

«Чему молилась ты с любовью…» (стр. 47).- Посвящено Е. А. Денисьевой.

«Сияет солнце, воды блещут…» (стр. 48).- В последней строфе содержится обращение к Е. А. Денисьевой.

Последняя любовь (стр. 49).- Связано с любовью поэта к Е. А. Денисьевой.

«Так, в жизни есть мгновения…» (стр. 49). – Навеяно любовью к Е. А. Денисьевой.

«Эти бедные селенья…» (стр. 50).- И. С. Аксаков обратил внимание на связь стихотворения с Крымской войной (1853-1856 гг.).

«Не богу ты служил и не России…» (стр. 50).-Написано на смерть Николая I, последовавшую 18 февраля 1855 года.

«Над этой темною толпой…» (стр. 51).- Непосредственным поводом создания стихотворения послужил церковный праздник Успенья (в изд. 1868 г. стихотворение озаглавлено «Народный праздник»), на котором Тютчев присутствовал летом 1857 года в Овстуге. Стихотворение отражает раздумья Тютчева над предстоящей крестьянской реформой. По мнению Тютчева, крепостной гнет грозит смениться еще более деспотическим произволом.

«Она сидела на полу…» (стр. 52).- Предполагается, что в стихотворении имеется в виду вторая жена поэта, Эрнестина Федоровна Тютчева, уничтожившая часть своей семейной переписки.

«Иным достался от природы…» (стр. 53).- Обращено к А. А. Фету и написано в ответ на стихотворное послание «Мой обожаемый поэт…», в котором содержалась просьба о присылке портрета. А. А. Фет был большим поклонником лирики Тютчева. Фет посвятил Тютчеву, кроме упомянутого стихотворения, еще два: «Прошла весна, темнеет лес…» и «Нетленностью божественной одеты…». После смерти Тютчева он написал известные стихи «На книжке стихотворений Тютчева» (см. с. 237 наст. изд.). В 1859 году Фет опубликовал восторженную статью «О стихотворениях Ф. Тютчева». Они им чуют, слышат воды…- Речь идет, как и в стихотворении «Безумие», о «водоискателях». Великой Матерью любимый…- Великая Мать – сущность* душа, творческая сила природы.

«Утихла биза… Легче дышит…» (стр. 54).- Посвящено памяти Е. А. Денисьевой, смерть которой Тютчев тяжело переживал. Биза – местное название северного ветра, дующего на Женевском озере. Белая гора – дословный перевод с французского названия Montblanc (Монблан). Одной могилой меньше было.- Имеется в виду могила Е. А. Денисьевой на Волковом кладбище в Петербурге.

«О, этот юг, о, эта Ницца!…» (стр. 55).- Написано по поводу смерти Е. А. Денисьевой и отражает подавленное состояние Тютчева.

«Весь день она лежала в забытьи…» (стр. 55).- Посвящено воспоминаниям о последних часах жизни Е. А. Денисьевой.

«Певучесть есть в морских волнах…» (стр. 56).- При первой публикации стихотворение состояло из четырех строф. Четвертая строфа:

Высказано предположение, что Тютчев согласился с мнением И. С. Аксакова, который писал А. Ф. Тютчевой: «В «Русском вестнике», в последней книжке, напечатаны стихи Федора Ивановича. Прекрасные стихи, полные мысли, не нравится мне в них одно слово, иностранное: протест». Эпиграф взят из римского поэта Авсония (309-394). Мыслящий тростник образ, восходящий к известному афоризму Паскаля из его «Мыслей»: «Человек не более как самая слабая тростинка в природе, но эта тростинка мыслящая».