Они долго разговаривали в кабинете Ларионова, с разных сторон прощупывали друг друга и в результате, кажется, поняли, что в основе их взглядов на проблему лежит общая убеждённость в ценности прибрежных земель и, главное, то, что оба считали — эта земля должна "работать" на нужды области. Правда, в глубине души оба понимали, что понятие "нужды области" достаточно широко для толкования.

Коммюнике встречи получилось короткое, — работать будем вместе. Оставалось договориться о распределении сфер действия. Об этом договорились легко: Ларионов признал за новым партнёром компетентность в подготовке планов реализации или на сленге рыночников "бизнес-планов". Зеленцов же заявил, что понял свои ошибки в проектных вопросах и готов в этих вопросах полностью положиться на управление. Тем более что оно имело и соответствующие служебные полномочия.

За прошедшее время эти договорённости выполнялись и в отношениях Ларионова и Зеленцова появились даже нотки доверительности. Насколько глубоко было это доверие? Ни тот, ни другой, пожалуй, не смогли бы искренне подтвердить его абсолютность. Вероятно, остававшееся глубинное недоверие было основано на мировоззренческом восприятии действительности.

В.Н., выросший в послевоенное время и впитавший в себя идеи общественных приоритетов далеко не всё принимал в бурно клокотавшем котле личных интересов. Зеленцов, — на двадцать лет моложе, — рос в обстановке всё усиливающегося в обществе идеала личного успеха. Он хорошо ориентировался в мире деловых отношений. С воодушевлением рассказывал о том, что видел в Германии, Израиле, куда ездил с целью изучения опыта курортного бизнеса.

Ларионов стеснялся спросить и никогда не спрашивал, за счёт каких средств ездил Зеленцов? Разница в их доходах легко ощущалась, но уже укоренилось в их кругах мнение, что задавать вопрос о размерах доходов и их источниках, — дело не очень приличное. О самом же факте красноречиво говорил такой вроде бы незначительный эпизод.

Как-то они вместе с заместителем Ларионова выехали посмотреть один участок на побережье. Зеленцов предложил заехать в ресторан, пообедать. Оба чиновника дружно отказались, заметив при этом, что нынешние рестораны давно отучили их от визитов. Зеленцов мягко сказал, что сегодня они — его гости и велел водителю спуститься по серпантину на променад. Ларионов отметил про себя, что водитель, не моргнув глазом, свернул под запрещающий проезд знак. Подумав, насколько этично принимать приглашение, В.Н. решил, что никаких вопросов в "интересах" Зеленцова они сейчас не рассматривают, а общий характер сложившихся отношений такую вольность позволяет, и промолчал.

Машина остановилась возле небольшого ресторанчика с надписями на немецком и русском языках.

Все вышли на набережную. Пронзительный холодный ветер, несмотря на ярко светившее солнце, сделал её абсолютно безлюдной. Зеленцов извинился и вошёл в ресторан, а В.Н. и Кирилл остановились у перил променада, до которых лишь чуть-чуть не долетали брызги прибоя. Они неплохо понимали друг друга, ощущали некоторую неловкость создавшейся ситуации. Но, обменявшись парой фраз, утвердились во мнении, что разыгрывать отсутствие аппетита не стоит.

Зеленцов пригласил их в зал, такой же пустынный, как и променад.

Обед подали через несколько минут, которые прошли в неспешной беседе о том, что даже в сезон, когда пляжи забиты отдыхающими, вряд ли в этом ресторанчике бывает многолюдно. А посидеть в нём вечером, глядя в окно на залитую многоцветными огнями прогулочную улицу и сверкающие брызги волн, глубокую, уходящую в даль черноту моря, слушать его неповторимый и непередаваемый человеческим языком гул, — большое удовольствие…

Впрочем, весь этот рассказ затеян ради одной фразы. Закончив обед и поднявшись из-за стола, вежливо поблагодарив сделавшую книксен официантку, Ларионов не удержался и спросил Игоря Алексеевича, во что же обошёлся их обед (небольшой салат, отличная отбивная внушительных размеров и чашечка кофе? От спиртного В.Н. и Кирилл сразу же отказались)? Зеленцов ответил без всяких колебаний: около ста пятидесяти тысяч. Приглашённым стало неуютно. Кириллу, будь он угощающим, пришлось бы отдать более половины месячной зарплаты. Ларионов бы "уложился" в 40 %. Зеленцов же бывал здесь неоднократно, порядки и цены знал. Увидев смущение гостей, Игорь Алексеевич заметил, что основными клиентами ресторана являются приезжие иностранцы и москвичи, прилетающие сюда специально, чтобы "отдохнуть в конце рабочей недели". — Перенимаем понемногу привычки деловых европейцев, — посмеялся Зеленцов.

…Вероятно, эта разница в финансовом фундаменте и определяла настороженность В.Н. по отношению к Зеленцову и его взаимную… как бы выразиться точнее, — недооценку, что ли, значимости управления и его руководителя…

В день, с которого началось наше повествование, Зеленцов позвонил в управление сразу после перерыва. Обменявшись обычными приветствиями, он спросил:

— Вам что-нибудь говорит фамилия Квасов?

— Говорит, — ответил В.Н.- он вспомнил, что именно так назвался вчерашний телефонный собеседник. — В конце дня он должен быть у меня. А кто он, не знаю, собирается говорить о каких-то земельных проблемах. А вам он известен?

Зеленцов хмыкнул.

— Странный господин. Он и мне звонил. Расспрашивал о работе, которую мы заказали москвичам. По подготовке бизнес — планов на действующие учреждения отдыха на побережье. Я поинтересовался причиной его расспросов, но он сослался на информацию из вашего Управления, — потому и звоню вам, — пообещал перезвонить и положил трубку.

— Действительно, странно. Кроме двухминутного разговора по телефону, я с ним не общался. И о наших работах, понятно, не упоминал.

Окончив разговор с Зеленцовым, В.Н. задумался. Говорил ли этот Квасов с кем-нибудь в управлении?.. С кем? Почему мне не сказали?..

Он вышел из кабинета. В управлении работало не так уж много людей. Вопросы землепользования в принципе касались трёх-четырёх из них. Ларионов прошёлся по кабинетам… Нет, с Квасовым никто не общался.

— Что ж, подождём до встречи, — подумал он и вернулся в свой кабинет.

3

Ровно в семнадцать часов секретарша доложила, что пришёл "господин Квасов".

В кабинет вошёл посетитель. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Одет он тоже был "усреднённо" для представителя делового мира, которого и ожидал увидеть Ларионов.

— Квасов, — улыбнулся посетитель, подходя к столу.

Ларионов встал и, слегка наклонив голову, пожал протянутую руку.

— Садитесь, пожалуйста, слушаю вас.

Квасов сел, вынул из кармана небольшую кожаную сумочку, перебрал несколько визитных карточек, одну протянул Ларионову.

— Я представляю фирму "Морбер". Фирма — совместное предприятие, зарегистрирована она в Питере и объединяет интересы…достаточно крупные интересы денежных кругов России и новых Прибалтийских республик…

Ларионов повертел в руках визитную карточку. Квасов Семён Арнольдович — ответственный менеджер. Новомодно, непонятно и ни о чём не говорит.

Каковы обязанности и каковы полномочия её обладателя? Адреса нет, только телефон, он же телефакс в Санкт-Петербурге. Такой же текст на английском языке…

Рассматривая визитку, Ларионов что-то прослушал из сказанного Квасовым и, отложив карточку, сказал:

— Широкие интересы вашей фирмы мне понятны. Однако, что конкретно вы хотите выяснить у меня? И какие, тоже конкретно, намерения имеет ваше совместное предприятие в нашей области?

Квасов резко оборвал представление фирмы. Немного помолчал. И снова заговорил:

— С учётом ранее сказанного, я хотел бы подчеркнуть большие возможности нашего СП в развитии и благоустройстве благодатного побережья вашей области. Мы можем вложить практически неограниченные средства в строительство самых комфортных отелей, ресторанов, высокодоходных досуговых центров…