Дальновидным оказался и акт передачи метеорологического спутника "Метеор" во ВНИИЭМ. В дальнейшем фирма плодотворно работала в области космической тематики.

Но прежде для этого потребовалось много сил и энергии, чтобы доказать и убедить все инстанции в необходимости такого решения. И все же не это было главным. Дело в том, что в стране по сложившейся традиции спутниками занимались конструкторское бюро, проектировавшие ракеты. Такое положение было оправдано, когда речь шла о возвращаемых объектах, имевших свою специфику, сходную с ракетной: система баков, двигатель, теплозащитное покрытие и т. д. Другое дело — аппаратурные спутники: связи и метеорологические. Кстати, в США их разрабатывают электротехнические и радиотехнические фирмы. И это очень правильно. Такие спутники, в которых основная роль отводится аппаратуре, представляют собой контейнер с приборами и системой питания. Подобному спутнику не нужен двигатель, а следовательно, и емкости для горючего. И даже прочность его должна быть рассчитана только на перегрузки активного участка полета.

Институт, возглавлявшийся А.Г. Иосифьяном, имел необходимый потенциал для разработки и увязки жизненно важных для объекта систем: ориентации, электродвигателей, преобразователей, системы магнитной разведки и т. д. Это дало возможность в предельно сжатые сроки успешно решить все задачи, в том числе и разработать уникальную систему ориентации и с честью оправдать доверие М.К. Янгеля. Кстати, с тех пор между Михаилом Кузьмичом и Андроником Гевондовичем установились теплые дружеские отношения, переросшие во взаимную преданность.

Одна из сложных проблем, с которой в пятидесятых годах пришлось столкнуться проектантам при создании баллистических ракет, была связана с выбором системы управления ракетой в полете. Какую — радиорелейную или автономную применять на боевых ракетах для управления центром масс?

Недостаток первых на тот период — техническая ограниченность, не позволяющая эффективно решать чисто боевые задачи, связанные с высокой точностью стрельбы. В то же время автономные системы управления с требуемой точностью для баллистических ракет еще не были созданы.

В Московском научно-исследовательском институте, фигурировавшем под номером 885, в отделении, возглавляемым Главным конструктором Н.А. Пилюгиным, группа энтузиастов во главе с В.Г. Сергеевым в это время проводила работы по проектированию приборов автономного управления с учетом изменения положения центра масс ракеты. Первые же проверки математической модели с макетом прибора дали обнадеживающие результаты: автоматическая система управления положением центром масс по точности превзошла радиорелейную. Тем самым была подтверждена не только правильность теоретических предпосылок, но и техническая реализация при конструировании приборов.

Однако позиция, занятая некоторыми руководителями института, утверждавшими, что альтернативы радиоуправляемым системам нет, тормозила развитие нового направления. Одним из первых, кто поверил в возможность создания не лабораторной, а реальной автономной системы автоматического управления с достаточной точностью для баллистических ракет стратегического назначения, был М.К. Янгель.

Понимая всю важность автономных систем управления для боевого ракетостроения, Михаил Кузьмич выходит в вышестоящие инстанции с предложением организовать на базе московской лаборатории и имевшегося в городе Харькове серийного конструкторского бюро особое конструкторское бюро по разработке автономных систем управления для стратегических ракет и ракет-носителей. Такая организация была создана в апреле 1959 года и получила название ОКБ-692.

С этого времени Харьковское конструкторское бюро будет основным разработчиком автономных систем управления для конструкторского бюро "Южное". Впоследствии оно будет переименовано в широко известное сейчас Научно-производственное объединение "Хартрон".

При создании первой ракеты много хлопот доставляли газовые рули. Изготавливал их Московский электродный завод, директором которого был С.Е. Вяткин. В связи с ухудшением качества графита участились случаи поломки рулей, а также стал происходить интенсивный их обгар в струе реактивного двигателя. Специалистами конструкторского бюро была предложена технология вакуумной обработки графита, повышавшая качество рулей.

Считая себя монополистом в поставке графитовых узлов, директор электродного завода упорно отказывался принять предложения по улучшению их технологии. С.Е. Вяткин как руководитель с одной стороны отличался завидной работоспособностью, а с другой — часто проявлявшейся грубостью в отношениях с людьми.

Михаил Кузьмич, изучив состояние возникшей проблемы и тонко подметив характер невыдержанного собеседника, обсуждение вопроса, сложившегося с газовыми рулями, закончил, обращаясь к С.Е. Вяткину, так:

— Не поправишь дело — сядешь в тюрьму. Если поправишь, я помогу тебе создать нужный всем нам специальный институт огнеупорных материалов.

Решение Главного оказалось действенным. Качество графитовых рулей значительно улучшилось. М.К. Янгель выполнил свое обещание — добился создания специального института НИИ графита, первым директором которого стал С.Е. Вяткин. Впоследствии этот институт много сделал для разрабатывавшихся в КБ "Южное" твердотопливных двигателей.

По мере развития и совершенствования ракетной техники увеличивался и объем необходимой информации о работе систем в полете. Но одновременно с объемом производимых измерений выросли требования к качеству передаваемой информации. Между тем по сложившейся традиции вопросами разработки систем измерений и регистрации занимались независимо друг от друга несколько организаций страны. Они не имели достаточных сил для удовлетворения растущих потребностей, а самое главное — уровень обработки получаемой информации представлял примитивный, практически ручной процесс.

Жизнь поставила остро вопрос о создании принципиально новой измерительной техники. Появились предложения об организации отраслевого измерительного института на базе измерительного комплекса, входившего в состав НИИ-88.

Однако на пути реализации этого предложения встретились определенные трудности. Дело было далеко не простое и требовало больших капитальных вложений. Со свойственной ему энергией, Михаил Кузьмич прилагает большие усилия, чтобы сдвинуть предложение с мертвой точки. Он неоднократно обращался по этому вопросу и в ЦК КПСС и в Правительство — к Д.Ф. Устинову и Л.В. Смирнову. И институт был создан. Ныне это Научно-производственное объединение измерительной техники, которое отметило уже свое 30-летие.

За годы существования в институте разработано несколько поколений датчико-преобразующей измерительной аппаратуры, обеспечивающей практически все нужды ракетной техники. Это сложные высокоинформативные радиотелеметрические системы регистрации и автономные магнитные регистраторы, современные вычислительные комплексы, позволяющие обрабатывать получаемую информацию и обладающие большим объемом памяти и высоким быстродействием.

А в институте хорошо помнят, что одним из "крестных отцов" у них был М.К. Янгель.

Огромное влияние оказал М.К. Янгель на развитие науки и техники в Украине. Под влиянием тематики конструкторского бюро значительно расширился фронт фундаментальных и прикладных исследований, проводимых в ведущих Научно-исследовательских институтах Академии наук Украины. Так, в Киеве Институт строительной механики в связи с расширением тематики исследований был преобразован в Институт механики, Институт металлокерамики и спецсплавов стал Институтом проблем материаловедения. Из него выделился крупнейший Институт проблем прочности. В Харькове был организован Институт радиоэлектроники, а Физико-технический институт низких температур превратился в мощный научный центр. В Днепропетровске были созданы Институт технической механики, Институт технологии машиностроения, Институт резиновой промышленности.

Одного острого чувства прогрессивного, нового было конечно недостаточно. Необходимо было умение провести в жизнь свои идеи.